Шоркан снова засмеялся. Он повернул посох к потолку, готовый напасть и сверху тоже. На отряд могли напасть с любой стороны.

Фердайл собрался. Про волка явно забыли либо же сочли не представляющим угрозы. А Фердайл намеревался доказать противоположное. Могвид не мог допустить этого. Это была верная смерть.

Как только Фердайл прыгнул, то же сделал и Могвид — из своей клетки и в тело. Его брат не ожидал подобного и упал в пустую клетку. Могвид рассчитывал, что Фердайл решит, что это естественная перемена при переходе изо дня в ночь; солнце в любом случае было близко к закату. Ему потребуется несколько мгновений, чтобы обнаружить отсутствие стен в клетке. К этому времени Могвид надеялся убежать.

Но перемена не была ни гладкой, ни незамеченной. Фердайл уже успел прыгнуть. Его ноги, находившиеся в середине прыжка, подвели его, прежде чем Могвид смог взять контроль на себя. Его неистовое движение привлекло внимание.

Шоркан повернулся к нему. Могвид отпрыгнул назад, но запутался в своих собственных сброшенных плаще и сумке. Бледные губы мага обнажили оскал:

— Пришло время хозяину побить пса.

Весь мир состоял из костей. Елена съежилась, когда чудовищные костяные создания начали неуклюже ковылять либо легко скользить вокруг них. Толчук ударил своим молотом чудовище, разбив его плечо, но сломанные кости перестроились и вновь заняли прежнее положение.

Джоах атаковал залпами магического огня, испепеляя все на своем пути. Но из пепла вновь возникали кости и превращались в чудовищного монстра.

Их же отряд справлялся не так хорошо. Плечо Магнама истекало кровью, пронзенное острым осколком кости. Арлекин Квэйл прихрамывал на левую ногу. Торн носилась среди возвышающихся чудовищ, выхватывала отдельные кости, мешая им и заставляя падать на землю. Одно ее ухо было разорвано и кровоточило.

Эррил оказался рядом с Еленой:

— Одной силой нам не победить здесь. Нужна твоя магия.

Они по-прежнему держали ее в резерве. Теперь она расправила плечи, ее ладони были окровавлены и пылали холодным огнем и огнем ведьмы. Она видела результат огненных атак Джоаха, поэтому она держала правый кулак сжатым, а левый — открытым. С искусством, отточенным годами кровопролития, она стала посылать в битву клубки холодного огня, стараясь не задеть своих спутников.

— Пригнитесь! — крикнул Эррил остальным.

Они повиновались, упав на ладони и колени, кто-то даже упал на живот.

Елена вызвала волну холодного огня, которая пронеслась над ними, и проморозила до мозга костей тварей вокруг. Влажный воздух вокруг заледенел, все покрылось инеем. Ковыляющие монстры замедлили свое движение и прекратили нападение.

— Неплохо сделано, Елена, — сказал Эррил.

Арлекин Квэйл поднял голову и огляделся:

— Да, очень неплохо. Мы построили себе темницу из льда и костей.

Елена увидела, что они и в самом деле заперты в костяном загоне.

— Мы можем пробить себе путь к вратам, — сказал Эррил и сделал знак Толчуку подойти с молотом.

Елена поддерживала свою магию, сковывавшую костяную армию; она не хотела, чтобы они пробудились. Но, связанная с этими чудовищными тварями, она чувствовала мысли, которые через эту связь входили в ее сердце. Нахмурившись, она погрузилась в себя.

Слова сформировались в ее голове, шепот на древнем языке, но сердцем она понимала его: «Несущая свет, крадущая души».

Она знала, кто это говорит.

— Мать небесная… только не опять…

Шепот продолжал входить в ее мысли. Несколько голосов превратились в сотни — души скальных гоблинов, убитых ее рукой. Притянутые ее магией, они были сожжены заживо. Их души все еще были здесь! Они не уходили за грань.

Все это время она думала, что ее преступление против этого простого народца забыто как трагедия прошлого. И теперь она с изумлением смотрела на эту армию. Это никогда не кончится! Они были пойманы в ловушку и мучились, и темный маг мерзко использовал их, снова загнав их души в их собственные кости.

Сказанные прежде слова Шоркана эхом звучали в ее сердце: «Пришло время заплатить кровью за ваши собственные злодеяния… Вспомнить про ваши собственные проступки».

Удар молота раздался слева от нее. Внутренним слухом она услышала стон боли. Не один голос — много. Даже пронзительный крик малышей, жалобные крики о помощи.

— Они чувствуют это, — простонала она, падая на колени.

Эррил услышал ее, увидел, как она упала.

Следующий удар молота вызвал новые крики. Они наполняли болезненную пустоту в ее собственном сердце.

Эррил сжал Елену в объятиях:

— Что не так?

— Мы убиваем их всех еще раз.

Она смотрела в его лицо:

— Останови Толчука. Это надо остановить!

— Почему?

— Сделай это! — закричала она в ярости, слезы хлынули из ее глаз. — Если любишь меня, останови его прямо сейчас!

Эррил смотрел на нее еще один миг с беспокойством, затем рванулся прочь.

Елена прекратила действие своей магии и обхватила себя руками; ее трясло.

— Нет… Не надо больше… — пробормотала она.

Вокруг них все еще оставалась костяная темница, но замороженные кости начали издавать скрежещущие и хлопающие звуки, борясь с ее исчезающей магией.

— Что ты хочешь, чтобы мы сделали? — спросил Эррил, когда костяная армия начала пробуждаться.

Елена покачала головой:

— Я не знаю.

Шоркан подошел к Могвиду ближе.

— Ты будешь первым из твоих спутников, кто узнает страдания.

Могвид пытался подняться, но его ноги оставались запутанными в плаще, а сумка лежала под коленом. Он пытался превратить свою утомленную плоть из волка в человека, но тело сопротивлялось. Он усилил попытки. Его единственной надеждой оставалось освободить язык. Ему придется сказать демону, что они служат одному господину, но его усталая плоть подчинялась медленно.

Посох опустился к нему.

Он почувствовал, как Фердайл кричит ему: «Сражайся!»

Но Могвид не был воином. Его мозг работал, пытаясь найти другой способ сладить с магом. Наполовину изменив руки и ноги, он схватил свою сумку и рывком открыл ее. Его грубая рука шарила в ее содержимом, закапываясь все глубже, чтобы отыскать маленькое черное яйцо, данное ему Темным Лордом. Оно предназначалось для Грешюма, ныне дважды мертвого.

Несомненно, яйцо содержало какую-то темную магию, было инструментом, способным помочь темному магу сбежать. Могвид поднял свой трофей, стараясь заговорить.

На обезображенном шрамами лице Шоркана отобразился ужас.

Могвид сражался со своей неподатливой плотью. Он пробулькал слова:

— Для тебя! — и протянул яйцо магу.

Результат был не тем, который он ожидал. Шоркан взвыл, попятился, его посох вспыхнул черным пламенем.

— Нет!

Но предыдущая атака ослабила демона. Теперь был его черед споткнуться.

Яйцо подкатилось к его ногам. Коснувшись Шоркана, яйцо взорвалось, словно внутри каменной скорлупки был заперт гром. Серебряное озеро раскололось, точно лед под ногами темного мага. Трещины разбегались под его ногами. Земля затряслась.

Могвид съежился, когда на него снизошло понимание: яйцо не было благом, оно было роком.

Из яйца повалил дым, заволакивая демона. Когда они соприкоснулись, плоть и одежда обратилась в темный хрусталь. Маг еще отступал, спотыкаясь, но его ноги уже затвердели. Он с грохотом упал, а дым все равно продолжал преследовать его.

Огонь на посохе из черного камня потух, когда покрытые шрамами пальцы превратились в темный хрусталь. Демон издал вопль, перешедший в звенящий крик. Затем и он стих.

Могвид поднялся на ноги — все еще наполовину человек, наполовину волк. Перед ним, распростертая на серебряной поверхности озера, лежала статуя, сделанная из темного хрусталя. Хотя он не мог прочитать мысли Фердайла, он чувствовал его замешательство, потрясение и тихий вопрос: «Что ты сделал, брат?»

Могвид покачал головой. У него не было ответа. Он смотрел на возвышающиеся над ним Врата Плотины и медленно пятился. Внутри себя он ощущал безмолвную подозрительность брата: «Ты предал нас или спас?»