Она закрыла глаза, не в силах перенести этот кошмар. Она не понимала всех глубин отчаяния брата.

Грешюм заговорил:

— И должен сказать, мой мальчик, ты выбрал не лучшее время, чтобы появиться здесь.

Елена открыла глаза, чувствуя, как в комнате появляется источник силы.

— У меня не было способа заставить твою сестру выдать секрет, — Грешюм взмахнул посохом быстрее, чем бросается атакующая змея. — Но теперь ты здесь…

Водоворот маслянистой тьмы появился перед ее братом.

— Джоах! — крикнула Елена.

Прежде, чем ее крик стих, жуткое чудовище выпрыгнуло из тьмы и напало на ее брата. Чудовище было с серой кожей, звериным рылом и заостренными ушами, а его руки заканчивались острыми когтями. Руки, способные раздробить кость, схватили Джоаха, разорвали одежду, и ужасные когти вонзились в плоть. Его посох упал на пол, оказавшись вне досягаемости.

Зверь наклонил свою морду к горлу Джоаха, его губы раздвинулись в оскале, блеснули острые зубы. Явно голодный, он втянул воздух, свиные глазки светились жаждой крови.

— Ты нравишься Рукху, — сказал Грешюм, глядя на пытающегося бороться брата Елены. — Я думаю, он еще помнит вкус твоей старой руки. — Джоах стал сопротивляться более ожесточенно, а темный маг повернулся к Елене: — Теперь, возможно, мы сможем сторговаться: Тень Осоки за жизнь твоего брата.

Елена смотрела на истекающее слюной чудовище.

— Нас больше никто не побеспокоит, — добавил темный маг. — Я запечатал конец коридора.

Взгляд Елены опустились к полу, к беспорядочно лежащим одеялам и мехам. У нее не было выбора.

— Меч…

И тут ее глаза уловили какое-то движение. Посох Джоаха поднялся с пола позади Грешюма, отбрасывая тень. Брови Елены приподнялись.

Грешюм слишком поздно почувствовал опасность. Он повернулся, но посох стремительно переместился, оказавшись над его головой, а тень приподнялась. Темный маг был пойман за шею, схвачен за горло каменным посохом. Его собственный костяной посох упал на пол, когда Грешюм схватился за горло. Позади темного мага тень продолжала обретать форму, словно выходя из другого пространства.

Это был Джоах!

Рот Грешюма открылся в страхе, но брат Елены продолжил сдавливать горло мага.

— Я предупреждал тебя, чтобы ты не возвращался.

Джоах поставил ногу в сапоге на упавший посох, ломая кость. Из него на деревянный настил хлынула дымящаяся кровь. Послышался вой, и Грешюм взвыл следом.

Джоах бросил взгляд на чудовище, удерживающее его копию. Он взмахнул рукой, и образ превратился в песок, а затем исчез даже песок.

Гоблин вздрогнул и с бегающими глазками попятился к стене.

— Освободи мою сестру, — прошипел Джоах.

Грешюм поднял было руку, и тут за дверным проемом послышался скрип дерева. Все взгляды обратились туда.

Эррил стоял, опираясь на разбитую дверную раму, в его руке был меч. Кровь стекала с его лба.

— Елена…

На одно мгновение все отвлеклись. Грешюм ударил Джоаха локтем в грудь. В этот же момент чудовище, повинуясь безмолвной команде, прыгнуло на Эррила.

Елена сражалась со своими путами, но она не могла пошевелить и пальцем.

Перед ней Джоах закашлялся, воздух был выбит из его груди. Он споткнулся и освободил темного мага. Грешюм отпрыгнул в сторону и склонился над остатками своего сломанного посоха. Он раскрыл ладонь над окровавленными ошметками, и осколки кости собрались снова в вспышке магии. Маг взял в руки свой посох.

Джоах поднял свой, но темный маг оказался быстрее. Вспыхнула магия. Брат Елены перелетел через каюту и ударился о каменный очаг, оказавшись распят на стене точно так же, как и Елена.

У дверного проема Эррил был вихрем из стали. Он пронзал тварь темного мага снова и снова. Затем, в последний раз повернувшись, он перерезал мечом горло чудовища. Кровь брызнула на потолок, и тварь замертво упала на пол.

Эррил пробрался через комнату, его плащ спереди был залит кровью.

Грешюм заговорил, пригнувшись к полу в углу возле Джоаха, направив свой костяной посох на стендайца:

— Ты не растерял свои навыки даже спустя пять веков. А теперь брось свой меч и ногой пододвинь его сюда.

— Нет! — крикнул Джоах в волнении.

Грешюм протянул обрубок своего запястья к Джоаху, и тело того изогнулось в конвульсии, а спина выгнулась у стены, несмотря на магические путы. Он закричал, и на его губах выступила кровь.

— Джоах! — вскрикнула Елена.

— Делай, как я сказал, — прошипел Грешюм Эррилу, — или я заставлю и девчонку страдать.

После напряженной паузы Эррил бросил оружие и оттолкнул его от себя.

Грешюм опустил обрубок. Джоах, обмякнув, упал со стены, с его губ стекала кровь.

— Джоах?.. — простонала Елена.

— Он жив, с ним не случилось ничего хуже, чем боль в животе, — сказал Грешюм. — Но это можно изменить. Все зависит от тебя, — он кивнул на Эррила. — И, похоже, еще одна жизнь оказалась на кону. С тобой трудно торговаться, моя дорогая. Теперь я вынужден предложить две жизни за древний меч.

— Не делай этого, — выпалил Эррил.

Грешюм не обратил на него внимания. Его глаза остановились на Елене, а посох оставался направленным на Эррила.

— Ты когда-нибудь видела, как с тела одним рывком снимают кожу? Это довольно сложно, но у меня была практика. Выбери одного: Эррил или Джоах. Муж или брат, — Грешюм повел посохом назад и вперед. — Мне все равно, кто.

Елена знала, что они проиграли. Она кивнула на одеяла:

— Меч вон там, прямо под мехами.

Глаза Грешюма расширились, и он посмотрел себе под ноги.

— Он был там все это время? — он взглянул на Эррила и покачал головой: — Я могу понять, если она совершает ошибку, но ты? Тебе следовало подумать лучше. У вас есть артефакт достаточной силы, чтобы одержать верх над Черным Сердцем, и вы бросаете его на пол, словно кухонный нож? — Он подошел к покрывалам и ударил ногой по ним. Он был удовлетворен, услышав звон. — Я ожидал встретить сложные преграды, которые только Елена может открыть.

Эррил смерил темного мага яростным взглядом.

Грешюм осторожно взял свой посох под мышку и пошарил под мехами. Когда он выпрямился, в его руке была рукоять, украшенная розами. Он стряхнул ножны, высвобождая льдистое лезвие из стихийной стали.

— Тень Осоки… — проговорил Грешюм благоговейно, затем с облегчением рассмеялся: — Наконец моя!

Он бросил свой костяной посох и ногой отпихнул его в сторону. Это простое действие ясно сказало Елене, каким ужасным оружием может быть клинок.

Она встретила взгляд Эррила. Он смотрел на ее руки. И явно понимал, что ее сила сейчас недоступна ей. Его глаза снова встретились с ее глазами.

— Вспомни купальню твоей семьи, — прошептал он. — Когда ты спалила ее…

Елена нахмурилась. Она рассказывала эту историю Эррилу давным-давно. Она едва расцвела для своей Розы, сразу после своей первой месячной крови. Лежа в холодной кадке, она пожелала, чтобы вода согрелась, но, не умея контролировать свою магию, она едва не сварила себя живьем. Но как это могло помочь сейчас? Она не могла распоряжаться своей силой. Она была бескровна…

Затем ее глаза расширились. Тогда тоже ее руки не были окровавлены. Что нынешняя ситуация может иметь общего с ее первой месячной кровью? Поток крови из сердца ее женственности должен был открыть поток магии в ванной.

Она посмотрела на Эррила. «От первого кровотечения до первой крови…»

Он знал, что она все еще кровоточит после их первой ночи, проведенной вместе. Снова кровь — из сердца ее женственности. Может ли это быть способ?..

Она слушала магию, ярящуюся внутри нее, чистую энергию, обновленную Пустотой. Она пожелала, чтобы магия хлынула в ее рубиновые руки, в ее сердце. И когда она сделала так, сияние ее пальцев потускнело.

Грешюм повернулся к ним, держа меч перед собой:

— Как и было сказано в условиях сделки, я сохраню жизни тем, кого ты любишь, но есть еще кое-кто здесь, кому я задолжал.

Эррил встал между магом и Еленой: