За его спиной послышались звуки потасовки. Распахнулась крышка люка. Он обернулся и увидел Сайвин между двумя Кровавыми всадниками, со связанными запястьями и лодыжками. Она вырывалась, плевалась и выкрикивала проклятья, Ее притащили к нему, совершенно сумасшедшую. Пока надвигалась война, у него была своя битва.

— Мы сожрем ваши сердца! — крикнула она стражам. Но когда ее глаза встретились с глазами Каста, она затихла. На ее губах медленно расцвела улыбка, холодная и омерзительная.

— Сайвин, — проговорил он, не обращая внимания на зло, представшее перед ним. — Пришло время пробудить Рагнарка.

Она смотрела на него горящими безумием глазами. С приближением тени Блэкхолла ее неистовство усилилось. Она расцарапала собственное лицо, теперь кровоточащие раны покрылись коркой. Ее губы были искусаны в кровь.

— Сайвин…

Его сердце болело, когда он смотрел на нее. Каст кивнул мужчинам.

Они развязали ее запястья, и один из стражей с силой прижал ее руку к щеке Каста. Ее пальцы на драконьей татуировке были холодными, и ногти вонзились в его кожу.

— Ее больше нет! — послышалось завывание из ее горла. — Она моя!

Каст не обратил внимания на эту ложь. Он бы знал, если бы Сайвин действительно погибла. Два сердца было в его груди: дракона и человека, оба были связаны с женщиной мираи. Он смотрел в горящие безумием глаза:

— Сайвин, вернись ко мне.

Смех разнесся над палубой.

— Вернись ко мне… в последний раз.

С приближением Блэкхолла щупальца сималтра укоренились глубже в ее черепе, но Касту было нужно, чтобы Сайвин высвободилась на одно мгновение и пожелала его трансформации.

Он закрыл глаза и поднял руку. Он отвел в сторону пальцы стражника, заменив руку мужчины своей собственной. Он прижал свою щеку к ее ладони, сплетя свои пальцы с ее.

— Сайвин, любовь моя, сердце мое… — он не стыдился показывать такую привязанность перед стражами. Он не мог сейчас позволить себе обычную бесстрастность Дреренди. — Один последний раз…

Скрюченные пальцы на его руке внезапно расслабились. Он почувствовал, как нежное тепло наполняет ее ладонь.

— Отойдите, — предупредил он стражей.

Внезапно освободившись, Сайвин упала в его объятия. Ее голос был голосом новорожденного котенка — слабым мяуканьем:

— Каст…

Он открыл глаза и увидел женщину, которую любил. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но между ними вспыхнуло пламя магии, разделив их, когда большее сердце одержало верх и поглотило Каста. Он упал в темноту, и его чувства растворились в чувствах дракона.

Но он сохранил в своем сердце секрет, слова, которые сказала ему Шишон: «Дракон должен умереть». Это было лишь его бремя. Он знал, что это действительно последний полет Сайвин. Каст знал, что будет делать, когда она вернется на «Сердце Дракона» и освободит его. Не было способа убить Рагнарка — точнее, был только один способ.

Он был уверен, что в предстоящей осаде лучше будет пролить свою кровь на южных берегах острова. Он использует свое тело и жизнь, чтобы проложить дорогу в вулканическое логово Темного Лорда. Только благородно погибнув в битве, он сможет честно убить Рагнарка. Если он умрет, то умрет и дракон внутри него.

Единственное, о чем он жалел, — что вместе с драконом умрет и та магия, которая может освободить Сайвин из ее темной тюрьмы. Но в глубине души он знал, что она уже близка к тому, чтобы погибнуть: монстр в ее черепе становился все сильнее. Как он не мог избежать судьбы Рагнарка, так и она не могла спастись от собственного черепа.

Он тонул в темноте, которой был дракон, уверенный в своем решении: «В этот день я умру».

Сайвин прильнула к своему дракону. Ее плечи вздрагивали в безмолвных рыданиях. «Свободна!» — пело ее сердце, но глубоко в душе она была в отчаянии из-за Каста. Короткий миг она касалась его, ощущая его щеку под своей ладонью, видела, как он склонился, чтобы поцеловать ее, и затем исчез в вихре чешуи и ветра, похищенный древними чарами. Она не могла найти равновесия между отчаянием из-за потери и радостью освобождения. В ее душе разразилась буря, и ее тело сотрясали рыдания.

«Связанная, — мягко сказал ей Рагнарк, — он не потерян для тебя. Он здесь, с нами».

Сайвин погладила своего огромного скакуна. Они разделяли ощущения, но дракон не мог проникнуть в глубины ее сердца и понять естественную для женщины необходимость коснуться любимого. Ласка значила больше, чем тысячи слов, и поцелуй был песней без конца.

Но все это было отнято у нее. Боль от этого была едва ли не хуже, чем заключение в собственном черепе.

Она подняла лицо навстречу темному утру. Туманы нависли над морем, скрывая корабли поблизости. Над водой разносился голос рога. Она глубоко вдохнула. Она знала свои обязанности в этот день: лететь на грязные песчаные берега Блэкхолла и разузнать об их защите. Она выполнит свой долг, затем вернется в свою тюрьму, ожидая, когда ее призовут снова.

Ее позвали. Она обернулась и увидела мастера Эдилла, быстро идущего к ней, опираясь на трость. За ним следовали двое детей: Шишон и Родрико.

— Сайвин! — пропыхтел мастер Эдилл, от его рта поднялось облачко пара — утро было ледяным. — Просьба!

Она улыбнулась старцу, который был для нее и воспитателем, и дедушкой.

Когда он подошел, его брови сошлись вместе:

— Дитя, ты в порядке?

Она вытерла последние слезы:

— Тебе следует быть внизу. Мы направляемся в темные моря.

Он нахмурился:

— В этот страшный день нет безопасного места. И у меня просьба, пока ты еще здесь с драконом.

Шишон подошла к нему справа, Родрико — слева. Мастер Эдилл погладил Шишон по голове:

— Дети слышали о твоем полете и умоляли, даже, скорее, ужасно изводили меня, чтобы я взял их к тебе.

Сайвин подняла бровь:

— Чего они хотят?

— Может быть, они скажут сами.

Мастер Эдилл подтолкнул Шишон вперед и положил руки на ее маленькие плечики:

— Давай. Скажи ей.

Глаза Шишон расширились, став большими, словно блюдца, когда дракон нагнул голову, чтобы рассмотреть троицу.

«Это дитя ездило с нами прежде», — послал Рагнарк мысль Сайвин. Он с шумом выдохнул воздух, и Шишон взвизгнула. Родрико попятился, спрятавшись глубже в плаще мастера Эдилла.

— Не бойся, маленькая, — сказала Сайвин. — Он не причинит тебе вреда. Что ты хотела сказать мне?

Шишон не сводила глаз с огромного дракона.

— Я… мы… Родди и я… мы хотим, чтобы ты взяла кое-что в то место, где вулкан.

Сайвин нахмурилась:

— Я не уверена, что смогу.

Мастер Эдилл перебил ее.

— Выслушай сначала ребенка, — настаивал он. Он высвободил Родрико из складок своего плаща и подтолкнул паренька вперед. Родрико сжимал маленькими пальчиками веточку с единственным цветком на ней. Сайвин слышала историю мальчика: этот тоненький стебелек связывал его с деревом на острове.

Когда Родрико встал рядом с ней, Шишон выпрямилась, явно стараясь перед мальчиком выглядеть смелой:

— Мы хотим, чтобы ты взяла цветок Родди к вулкану.

Непохоже было, чтобы Родрико одобрял ее план. Он прижал ветку крепче к груди.

Глаза Сайвин сузились, и она перевела взгляд с детей на мастера Эдилла:

— Но Родрико нужна магия цветка. Она поддерживает в нем жизнь.

Ответ пришел не от старца, а от Шишон:

— Родди теперь не нужен цветок! — сказала она, всплеснув руками, явно расстроенная. — Он уже уколол палец. Ему не будет плохо.

— Успокойся, — сказал девочке мастер Эдилл.

Шишон сделала глубокий вдох, затем вздохнула:

— Цветок должен попасть в дым. Так сказал папа.

— Я не дам мой цветок, — пробормотал Родрико.

Шишон повернулась к мальчику:

— Тебе придется. Нам придется помочь Ханту.

Родрико нахмурился, но его нижняя губа задрожала от подступающих слез.

— Я все равно не хочу отдавать ей мой цветок. Он мой, не твой и не ее. Он только мой.

Сайвин смотрела на ссорившихся детей: