Когда Франсис услышала о происшествии, то пришла в ярость. Она тоже знала о Джордже Вильерсе и больше всего хотела, чтобы ее муж сумел сохранить свое прежнее положение. Он просто обязан быть первым джентльменом при дворе, а она – первой леди. Какая ирония судьбы, если после всего, через что ей пришлось пройти, дабы достичь нынешнего положения, она потеряет его из-за такого ничтожества, как Джордж Вильерс!

Франсис разузнала, кем были обидчики. Они из сторонников Пемброка – те самые люди, что снабдили Вильерса новыми нарядами, устроили ему должность королевского виночерпия и прилагали все усилия, чтобы при каждом удобном случае юноша попадался на глаза королю.

– Ты не можешь спустить им с рук такое оскорбление, – бушевала она. – Им нужно показать, что ты всемогущ. Было бы совершеннейшей глупостью игнорировать это!

– Мне это не так уж важно, Франсис.

– Зато мне важно! – кричала она. – Мы должны отомстить за себя и дать им знать, что нам известно, кто это сделал!

– Но как?

– Я придумала способ. Этот молодой выскочка сегодня будет щеголять за королевским столом в изящном наряде, который ему купили. Когда он начнет подниматься, чтобы налить королю вина, один из наших людей перевернет на него супницу. Это будет справедливое возмездие за то, что они сделали с твоим портретом.

– Ну, это довольно безобидно, – согласился Роберт.

Роберт сидел по правую руку от короля, и Яков казался довольным, потому что он пребывал в хорошем расположении духа. Хотя печально, что Роберт стал, как и другие юноши, которым Яков свою привязанность, подвержен вспышкам раздражительности.

Взгляд короля задержался на юном виночерпии, который сидел на некотором расстоянии от него. Обаятельный мальчик, мог бы быть моделью для головы святого Стефана. Редкий красавчик – от его лица трудно отвести взгляд. Но он не должен злить Роберта. Роберт стал очень наблюдательным и начинает дуться, если король слишком заглядывается на парня помоложе.

Яков хотел сказать: «Послушай, Робби, прошло несколько лет с тех пор, как ты лежал на траве арены для турниров со сломанной рукой и завязалась наша дружба. Никогда никто не займет твоего места. Но почему же ты не можешь быть таким, как прежде? Когда-то не было более покладистого мальчика в моем королевстве. Я хочу вернуть моего Робби. Если он вернется, я никогда даже не взгляну на другого, раз это причиняет ему боль».

Яков почувствовал, что Роберт заметил молодого человека, который сидел беспечно, словно его красота ставила его на один уровень с другими.

Несчастный случай произошел внезапно. Один из королевских слуг, который поднялся, чтобы подать королю суп, должен был пройти мимо места, где сидел Вильерс. Очевидно, он поскользнулся и опрокинул супницу на камзол юного Вильерса и атласные панталоны юноши.

Вильерс встал, его красивое лицо налилось краской (но, как заметил Яков, не стало при этом менее красивым) и совершил непредсказуемый поступок. Он поднял руку и дал пощечину королевскому прислужнику.

На несколько секунд воцарилась полная тишина. Роберт увидел, что глаза Франсис расширились от удовольствия. Он знал, о чем она думает.

Если в присутствии короля один человек ударит другого, это преступление, которое заслуживает сурового наказания – лишения ударившего правой руки.

Сомерсет встал. Он знал, что все взгляды обращены на него. Королева, Пемброк и все те, кто поддерживал этого молодого человека, сочли, что этим необдуманным поступком он погубил свое будущее и их надежду заменить Сомерсета.

– Эй, ты, юный болван, – сказал Роберт. – Подобное поведение в присутствии его величества заслуживает наказания.

Вильерс побледнел и стал еще больше похож на статую святого Стефана. Он понимал, что Сомерсет имеет в виду, поскольку при дворе не было человека, который не знал бы о наказании за рукоприкладство в присутствии короля. Все обратили внимание, как он левой рукой закрыл правую, словно хотел ее защитить.

– Подойди сюда, юноша, – сказал Яков. Вильерс предстал перед королем.

– Ты переусердствовал, мальчик, – продолжал Яков.

Молодой человек ясным взглядом смотрел прямо на него. Глаза у него были такие же прекрасные, как у Роберта в его возрасте. Взгляд Якова переместился на его правую руку. Она была красивой формы, с длинными и тонкими пальцами.

«Искалечить это прекрасное тело? – подумал Яков. – Никогда!»

– Прекрасный камзол испорчен, – заговорил король, скривив губы.

– Да, ваше величество, – пробормотал молодой человек.

– Но камзолы можно заменить, руки же не заменишь.

Король увидел ужас в глазах юноши и самодовольную улыбку на лице Роберта. И с этого момента Яков начал чувствовать к Роберту неприязнь.

– Ну, – продолжал он, – ты молод и новичок при дворе. Держи себя в руках, мальчик, и не позволяй себе снова подобных поступков в моем присутствии.

Когда молодой человек преклонил колена перед королем и поднял свое прекрасное лицо, Яков был глубоко тронут.

– Вернись на свое место, мальчик, – сказал он. – И запомни мои слова.

Придворные лукаво переглядывались и шепотом отпускали комментарии.

Одни падают с коня, а другие, что посмелее, дают пощечину джентльмену в присутствии его величества.

Какая разница? Для красивого молодого человека все способы хороши, чтобы обратить на себя внимание короля.

Джордж Вильерс стал настоящим придворным.

Группа приверженцев Пемброка ликовала, особенно когда через несколько дней после случая с испорченным костюмом в королевской опочивальне освободился пост.

– Лучшей возможности и быть не может! – воскликнул Пемброк. – Настало время ввести Вильерса в интимный круг короля. Один из нас просто обязан сообщить его величеству, что мистер Джордж Вильерс прекрасно сможет заполнить вакансию.

Когда Якову было сделано это предложение, он обрадовался. Король не забыл юного Вильерса и с радостью исполнил бы просьбу, но, зная о чувствах Роберта, заколебался и сказал, что подумает и даст ответ через несколько дней.

Это было ударом, поскольку те, кто поддерживал Вильерса, полагали, что Яков сразу же даст свое согласие.

У Роберта все еще оставались друзья, которые знали, что, если его заменят на Вильерса, их карьеры сразу же пострадают. Поэтому Роберт вскоре узнал, что Пемброк и его сторонники пытаются раздобыть для Вильерса пост в королевской опочивальне.

Он сообщил об этом Франсис, и ее глаза потемнели от гнева. Она со всей страстью устремилась в конфликт с Вильерсом, находя стимул в том, что у нее есть ради чего бороться; к тому же это отвлекало ее ум от шайки мелких шантажистов, которым она регулярно платила.

– Вильерс не должен получить этот пост! – воскликнула Франсис. – В противном случае он скоро займет твое место.

– Он не сможет. Вильерс слишком молод и неопытен.

– Ты тоже был таким.

– Мне понадобились годы, чтобы достичь теперешнего положения.

– Вильерс выглядит не таким уж глупым.

– Следует понимать, – с горечью сделал вывод Роберт, – что глуп я!

– У тебя есть друзья, которые тебе помогают.

– У него тоже.

– Это я и хочу сказать. Его поддерживают влиятельные люди. За тобой стоял мой двоюродный дедушка, но он теперь умер.

– Как бы мне хотелось, чтобы со мной был Овербери!

Франсис сжала кулаки и завизжала:

– Овербери тебе только вредил! Он вредил нам! Глупо было доверять этому человеку, Роберт. Ради бога, будь благоразумным!

Она выбежала из комнаты, и Роберт нахмурился, глядя ей вслед.

Что происходит с его жизнью? Что происходит с ним самим?

Франсис вовсе не такая милая и любящая женщина, какой он ее себе представлял. Она постоянно подстрекает его. Неужели он в самом деле глуп? Роберт подумал о тех, которые брали взятки, что он всегда презирал. Неужели он был простаком? Он всегда соглашался с королем – до сегодняшнего дня – и никогда не навязывал Якову своего мнения.