– Я думаю, что твой приятель, Уолтер Рэли, мог бы дать тебе какое-нибудь средство от этого кашля. Говорят, он в этих делах разбирается.

– Непременно попрошу его об этом при следующей встрече.

– Попроси. Мне не нравится твой кашель.

Если бы Анна не была так озабочена предстоящей свадьбой, она могла бы обратить побольше внимания на состояние Генриха. Брачный союз с пфальцграфом, который был известен в Англии как Пэлсгрейв, не слишком радовал ее, потому что она считала, что этот молодой человек – не ровня ее дочери.

– Мое сердце лежит к тому, чтобы она стала испанской королевой, – ворчала она. – Кто такой этот Пэлсгрейв?

– Думаю, он прекрасная партия, матушка, – утешал ее Генрих. – Меня это устраивает.

Анна снисходительно улыбалась сыну и ради него старалась скрыть свое разочарование, но не могла полностью справиться с этим.

Когда Елизавета присоединилась к ним, она сказала:

– Итак, наша будущая Гуди Пэлсгрейв собралась навестить принца и королеву.

– Она выглядит очень счастливой, – заметил принц.

– Может, она забыла, что когда-то была принцессой. Подойди, Гуди. Теперь ты должна приседать ниже.

Но Елизавета обняла свою мать и сказала:

– Прости меня, дорогая матушка, но я думаю, что верная жена миссис Пэлсгрейв будет очень счастлива.

Королева Анна презрительно хмыкнула, а Генрих рассмеялся. Анна была счастлива, что ее любимые дети с ней.

Наступил октябрь, когда пфальцграф Фридрих V прибыл в Англию. В честь этого события улицы столицы были украшены, и люди сотнями высыпали на улицы, чтобы приветствовать его.

Обладая приятной внешностью и желанием всем угодить, он сразу же стал популярным, и протестанты по всей стране радовались этому союзу.

Когда Елизавета встретилась с ним, то нашла, что жених не обманул ее ожиданий, и не было никаких сомнений, что и он был очарован ею.

Двое, которым выпало пожениться из политических соображений, полюбили друг друга при первой же встрече. Дела складывались крайне удачно.

Даже королева не могла нарадоваться, хотя продолжала оплакивать потерю испанской короны.

Состояние Генриха ухудшалось, и ему все труднее становилось это скрывать. Но во время празднования он с огромным воодушевлением с головой ушел в торжества.

Елизавета была влюблена и счастлива. Генрих хотел, чтобы ее свадьба стала событием, которое она с радостью вспоминала бы всю жизнь.

В соревновании по теннису Генрих стал чемпионом, и все восхищались его сноровкой. Стояла холодная октябрьская погода, но он играл в шелковой рубашке, чтобы одежда не стесняла движений.

Когда игра закончилась, Генриху было очень жарко, но его почти тотчас стала бить дрожь.

На следующее утро у него начался жар, и он не смог встать с постели.

Весть о том, что принц болен, распространилась по Сити. Его болезнь увенчалась злостной лихорадкой, которая, по мнению лекарей, была чрезвычайно заразна.

Принц, зная об этом, умолял докторов не подпускать к нему мать, отца, сестру Елизавету и брата Карла.

Он лежал в постели, не совсем сознавая, где находится.

Были моменты, когда ему казалось, что он танцует с Франсис Хауард или плавает в море под парусами с сэром Уолтером.

Королева ходила туда-сюда по своим покоям и ломала руки. Слезы катились по ее щекам.

– Это невозможно! – рыдала она. – Мой Генрих! Он всегда был таким здоровым мальчиком! Это неправда! Он поправится!

Никто ей не отвечал. Никто не верил, что принц выздоровеет, но не осмеливался сказать ей об этом.

– Его забрали у меня, – продолжала она, – когда он был совсем малышом! Мне, его матери, не позволили растить собственного сына! И с другими было то же самое! А теперь… это!

Но, несмотря на свое горе, Анна не делала попытки пойти к Генриху. «Это расстроит его!» – уверяла она себя, хотя сама была в ужасе от возможности заразиться. Но внутри ее происходила яростная борьба. Анна хотела пойти к нему – место матери у постели больного сына. Но если она заразится… болезнь распространится по всему дворцу… Она не должна делать глупостей. Придется держаться подальше от своего любимого сына. И это еще одна беда, которую ей нужно было перенести.

Королева позвала одну из своих придворных дам.

– Пошлите к сэру Уолтеру Рэли в Кровавую башню. Скажите ему о болезни принца. Он – умный человек. Пусть даст ему один из своих эликсиров жизни. Это спасет его.

Она упала на постель и разрыдалась. Но ей стало лучше. Ее Генрих благоразумен, и он всегда заявлял, что сэр Уолтер Рэли – величайший из всех англичан – не только отличный мореплаватель, но и великий ученый. Сэр Уолтер любит принца. И теперь он спасет ему жизнь.

Когда сэр Уолтер услышал новости, то пришел в ужас. Он уже некоторое время опасался, что принц болен, но для него было шоком узнать, что этот здоровый на первый взгляд молодой человек сейчас находится на пороге смерти, став жертвой не только изнурительной болезни, но и заразной лихорадки.

Но сэр Уолтер всегда верил, что его ждет успех во всех предприятиях. В прошлом, казалось, так и было, и только когда его постигла большая неудача и он потерял свободу, то стал сомневаться в истинности своей доктрины.

Несмотря на это, оптимизм брал верх, и иногда Рэли думал, что его заключили в неволю для того, чтобы он смог написать историю, вместо того чтобы делать ее, чтобы он смог сохранить себе жизнь своими научными открытиями, а не рисковать ею, бросаясь в авантюры.

Рэли полагал, что обладает секретом панацеи от всех болезней, которая излечит принца, и с полной уверенностью отправился в свою каморку в конце галереи за лекарством.

Прежде чем отпустить посыльного, он торопливо написал записку: «Это вылечит от всех смертельных болезней, за исключением яда».

Добрая весть распространилась по дворцу и Сити. Принц достаточно пришел в себя, чтобы понять, что жидкость, которую ему дают, прислал его добрый друг, сэр Уолтер Рэли, и настолько поверил в силы своего друга, что, кажется, стал поправляться.

Толпы собирались вокруг Сент-Джеймского дворца. Люди заполнили улицу, ведущую от дворца к Сомерсет-Хаус, и некоторые на коленях молились за жизнь юноши, которого народ уважал и любил.

В Сити были отмечены и другие случаи лихорадки. Люди заболевали, начинали бредить и через несколько дней умирали.

Королева удалилась из Сомерсет-Хаус подальше от заразы. Она была безутешна, страстно желала находиться у постели сына, но боялась заразиться.

Когда до нее дошли вести о том, что ее сыну стало немного лучше после приема эликсира жизни, она упала на колени и стала благодарить Бога.

К ней прибыл король с Елизаветой и Карлом. Они все горько плакали, и Елизавета никак не могла поверить, что теперь, когда у нее есть жених, которого она любит, ей грозит опасность потерять брата, до сих пор занимавшего первое место в ее привязанностях.

– Эликсир Рэли творит чудеса! – воскликнула Анна. – Наш сын будет жить, и мы должны отблагодарить этого человека. Вы из благодарности должны вернуть ему свободу. Я никогда не смогу достойно отблагодарить его.

Яков молчал. Он не был столь оптимистичен, как королева. Король знал, что Генриху сейчас лучше, но считал, что им следует выждать некоторое время, прежде чем позволить себе надеяться.

– Почему вы молчите? – требовательно спросила Анна. – Рэли говорит, что его снадобье излечит от чего угодно, кроме отравления ядом. Почему вы боитесь радоваться? Вы считаете, что нашего сына отравили?

– Не волнуйся так, дорогая! – умолял ее король. – Для нас настало время печали. Давай встретим его спокойно.

Но разве Анна могла быть спокойной? Если ее сын поправляется, она с ума должна сходить от радости. Если он умрет, она лишится рассудка.

На улицах слышны были громкие стенания.