Г-жа де Роншар (в сторону). И надоел же он со своим Гавром!
Мартинель (возвращаясь к г-же де Роншар). Так! Вот мир между нами и заключен. Верно? Настоящий, прочный мир. Он не нарушится из-за всякой ерунды, вроде той, которая чуть не расстроила свадьбу.
Г-жа де Роншар (вставая и переходя налево). Ерунда?.. Странная у вас манера выражаться! Конечно, дело уже сделано... Но я все-таки мечтала о другом... пастушке для моей племянницы. Однако, если нет певчего дрозда, мирятся на простом, как говорит пословица.
Мартинель. На редкостном дрозде, сударыня! А ваша племянница — настоящая жемчужина! Счастье этих детей озарит мои последние дни.
Г-жа де Роншар. Желаю этого, сударь, но не смею надеяться.
Мартинель. Ну что вы, я хорошо разбираюсь в достоинствах женщин... и в высших сортах вина.
Г-жа де Роншар (в сторону). Особенно в последних!
Мартинель. А больше ничего и не надо в жизни.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Те же и Петипре, входящий с Леоном из средней двери.
Петипре. Все обстоит благополучно, не угодно ли вам поэтому сыграть со мной партию на бильярде, господин Мартинель?
Мартинель. Еще бы не хотеть! Обожаю бильярд.
Леон (выходит на авансцену). Как и папа!.. Ведь всем известно, что любовь к бильярду переходит в страсть. И эта страстишка есть у вас обоих?
Мартинель. Что поделаешь, мальчик, когда человек уже немолод и без семьи, приходится утешаться такими развлечениями. Утром ловля рыбы, вечером бильярд — вот тебе уже два серьезных и увлекательных занятия.
Леон. Ох, уж эта рыбная ловля! Вставать спозаранку, сидеть на сыром берегу, под дождем и ветром, ради того, чтобы вытащить рыбешку величиной со спичку... И это может увлекать?
Мартинель. О, еще бы! Найдется ли на свете влюбленный, способный делать то же самое для женщины в продолжение десяти, двенадцати или пятнадцати лет своей жизни? Да он откажется от этого через две недели!
Г-жа де Роншар. Ах, конечно!
Леон. Что до меня... я бы не выдержал и недели!
Мартинель. Вот видите!
Петипре. Пойдемте, дорогой Мартинель. Хотите по пятидесяти?
Мартинель. Согласен! До скорого, госпожа де Роншар.
Г-жа де Роншар. И надоел же он со своим Гавром!
Мартинель и Петипре выходят в среднюю дверь.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Леон, г-жа де Роншар.
Леон. Славный он человек, господин Мартинель. Не слишком образованный, но такой веселый, такой прямодушный.
Г-жа де Роншар (садится налево). Ему недостает воспитания.
Леон (забывшись). А вам, тетя?
Г-жа де Роншар. Что ты сказал?
Леон (спохватившись и подходя к ней). Я говорю: а вам, тетя... Вам это хорошо известно... и вы можете судить об этом лучше, чем кто-либо... при вашем знании света.
Г-жа де Роншар. Конечно! Ты был слишком мал и не помнишь, но я в свое время часто бывала в свете, до моего разорения. Я даже имела успех. На одном балу в турецком посольстве, когда я была в костюме Саламбо[1]...
Леон. Вы — в костюме карфагенянки?
Г-жа де Роншар. Ну да, карфагенянки... И знаешь, я была очень интересна! Это было в тысяча восемьсот шестьдесят...
Леон (садясь около нее). Не надо дат! Я не требую дат.
Г-жа де Роншар. Не издевайся.
Леон. Я издеваюсь? Избави бог! Ну вот, хотя вы не желали этого брака, а я желал, и он совершился... то как хотите, но я доволен! Я сегодня торжествую, шумно торжествую. А завтра триумфатор исчезнет... и останется только маленький почтительный племянник, смирный-пресмирный. Ну, развеселитесь, тетя! Не такая уж вы злая, раз у вас при ваших небольших средствах хватило великодушия основать в Нейи больницу... для бездомных собак.
Г-жа де Роншар. Что ж поделаешь! Когда человек одинок, когда у него нет детей... Я так недолго была замужем!.. Что я такое по существу? Старая дева, и как все старые девы...
Леон. ...любите собачек...
Г-жа де Роншар. Так же, как ненавижу мужчин...
Леон. Вы хотите сказать, одного мужчину — вашего мужа. В этом вы правы.
Г-жа де Роншар. И если бы ты знал, ради какой женщины, ради какой девки он разорил и бросил меня!.. Ты никогда не видел эту женщину?
Леон. Простите... один раз, в Елисейских Полях. Я гулял с вами и с папой. Навстречу шли господин и дама, вы очень взволновались, ускорили шаг, лихорадочно дернули моего отца за руку, и я слышал, как вы сказали ему шепотом: «Не смотри! Это она!»
Г-жа де Роншар. А ты что сделал?
Леон. Я? Я посмотрел!
Г-жа де Роншар (вставая). И ты нашел ее отвратительной? Не правда ли?
Леон. Не знаю, мне было всего одиннадцать лет.
Г-жа де Роншар (переходя направо). Ты невыносим! Смотри, я тебя высеку.
Леон (вставая, льстиво). Ну хорошо, это в последний раз, честное слово! Обещаю не злить вас больше. Простите меня.
Г-жа де Роншар (делая вид, что уходит в среднюю дверь). Нет!
Леон. Да!
Г-жа де Роншар (возвращаясь). Нет! Если бы ты только дразнил меня, это еще не беда. Я умею защищаться. Но ты поступил неосторожно по отношению к сестре. А это посерьезней!
Леон, Неосторожно? Я?
Г-жа де Роншар (стукнув рукой по столику, стоящему направо). Да. Эта свадьба устроена тобой.
Леон (стукнув рукой по столику, стоящему налево). Верно. И я был прав! Я никогда не перестану говорить об этом.
Г-жа де Роншар (повторяя тот же жест). А я никогда не устану повторять, что вовсе не такого жениха нужно было Жильберте!
Леон (повторяя тот же жест). Кого же тогда нужно было Жильберте?
Г-жа де Роншар. Человека с положением, чиновника, врача, инженера.
Леон. Как бывает в театре?
Г-жа де Роншар. Так бывает и в жизни. И прежде всего — не красавца.
Леон. Так вы это ставите в вину Жану? Ах, тетя, какая нелепость, хотя в свете то и дело слышишь об этом. Мужчина не должен быть красивым! Что же, он должен быть уродом?
Г-жа де Роншар (садясь на табурет перед столом). Мой муж был красив, даже великолепен, настоящий гвардеец! Но я знаю, во что мне это обошлось.
Леон. Будь он уродом, ему это обошлось бы дороже. (Прерывая г-жу де Роншар, готовую выйти из себя.) К тому же Жан не красавец — он просто хорош собой. Он не фат, он прост. У него талант, растущий с каждым днем. Он несомненно попадет в академию. Ведь вам доставит удовольствие, когда он станет академиком? Это будет почище вашего инженера. Впрочем, все женщины, кроме вас, находят его очаровательным.
Г-жа де Роншар. Это-то я и ставлю ему в вину. Он слишком интересен. Он написал уже портреты многих женщин. И будет еще писать их. Женщины будут оставаться наедине с ним, в мастерской, целыми часами... А мы знаем, что происходит в мастерских!
Леон. Вы там бывали, тетя?
Г-жа де Роншар (уязвленная). О! (Спохватившись.) Ах, да, один раз, у Ораса Берне[2].
Леон. У баталиста!
Г-жа де Роншар. Наконец, я утверждаю, что все эти художники — неподходящий народ для судейской семьи, вроде нашей. Это приводит к катастрофе. Разве можно быть хорошим мужем, когда вокруг тьма женщин, которые только и делают, что раздеваются и одеваются! Клиентки, натурщицы... (Подчеркнуто.) В особенности натурщицы... (Встает.)
