У самого берега озера по жёлтому мягкому песку озабоченно снуют босоногие мальчуганы. Один из них стоит по щиколотку в воде и пристально наблюдает за стремительными движениями маленьких рыбок синюшек, скользящих у самых его ног. Он погружает в воду обе руки, и рыбки вихрем разлетаются в разные стороны. Мальчик смеётся и оборачивается назад, к берегу, где слабым огоньком горит маленький костёр.

— Эй, эй! — кричит мальчик. — Чья очередь идти за сучьями? Я больше не пойду!

— Илюшина — он ещё не ходил! — кричат с берега.

Илюша, рыженький мальчик, старательно раздувавший костёр, поднимается с колен в явной нерешительности.

— Ну, что же ты? Иди, а то потухнет! — кричат торопливые голоса.

Но Илюша стоит на прежнем месте и поглядывает на крутой обрыв, за которым начинается старый бор.

— А я боюсь, — выговаривает он наконец, и слова его в ту же минуту заглушаются смехом и криком.

Но Илюша не двигается. Худенький голубоглазый мальчик, наблюдавший за синюшками, быстро подбегает к костру и останавливается перед Илюшей.

— Значит, ты ненастоящий индеец! — говорит он, глядя в сконфуженное Илюшино лицо.

— Да-а, «ненастоящий»! А там небось темно…

Насмешливые голоса не дают ему кончить:

— Эх ты, лесу боишься! Ну ладно, я провожу тебя. У меня лук и стрелы… Он ещё никогда в лесу не был, — говорит примирительным тоном голубоглазый мальчик и, поправив самодельный лук, висящий за спиной, быстро начинает взбираться по обрыву.

— Галю-у! — раздаётся откуда-то голос. — Галенька, иди скорее, бабушка приехала!

Мальчик с луком за спиной весело сбегает вниз, кричит на ходу: «Я сейчас вернусь!» — и исчезает, бережно собрав деревянные лодочки и картонные корабли.

Бабушка была полненькая и седенькая. На затылке её вились колечки совсем белых волос. Она была такая тёплая и уютная, что около неё было тепло даже зимой.

— Галенька, — говорит бабушка, обнимая светлую голову и целуя голубые глаза, — что же это ты, матушка, совсем мальчиком заделалась! Ждала, ждала я внучку, а вышел у меня внук!

— Вот уж истинная правда! — вторит сокрушённо няня. — И игры-то всё как у мальчишек: луки, да стрелы, да костры разводить. Нет того, чтобы с куколкой посидеть, как другие девочки!

— Бабушка, а я не буду девочкой, — заявляет Галя, усаживаясь к бабушке на колени и дотрагиваясь до серебряных колечек на бабушкином затылке.

— Во-от что! — смеётся бабушка. — Так кем же ты будешь-то у нас?

— Моряком, — убеждённо отвечает Галя.

— «Моряком, моряком»! — ворчит няня. — Вот и недаром, знать, папина-то дочка: ему бы всё по воде плавать.

— Я и мамина дочка! — быстро возражает Галя.

— А всё-таки на папу больше похожа, — говорит няня, поглаживая стриженую Галину голову и заботливо смахивая пыль с её штанишек. — Волосики у тебя, гляди, светленькие, и глаза светленькие, и носик папин, а мама у нас тёмного волосу, — поясняет няня и идёт готовить чай.

А Галя осторожно достаёт ножницы из маминой рабочей коробки.

— Ах ты, моряк! — качает бабушка головой. — Вижу, вижу, к чему ты подбираешься! Ну, срежь одно колечко, а больше не надо, не то совсем без волос меня оставишь.

— Я одно, бабушка, самое маленькое! Только одно возьму!

Галя осторожно срезает прядь бабушкиных волос, завившуюся в мягкое колечко, и убирает её в коробочку; потом она собирает свои кораблики и лодки и приносит их бабушке.

— Я буду моряком, — повторяет Галя твёрдо, — и всю жизнь буду плавать по всем морям. И тебя с собой возьму!

— Вот хорошо! Только ты уж меня-то на берегу оставь! — смеётся бабушка весело. — Я не люблю путешествий.

На другое утро, когда Галя кончала одеваться и, осматривая себя в зеркало, спрашивала у няни, нет ли пятен на её курточке, бабушка просунула голову в дверь с балкона и весело позвала:

— Галенька, поди-ка сюда скорее!

В голосе бабушки было что-то такое лукавое и заманчивое, точно она припрятала для Гали шоколад.

Галя быстро застегнула последние пуговки, отбежала от зеркала и одним прыжком перенеслась из комнаты на балкон.

Она подбежала к бабушке и, обняв её за шею обеими руками, вопросительно заглянула ей в глаза.

Нет, руки у бабушки были пусты. На столе, кроме обычного раннего завтрака, тоже не было ничего особенного.

— Галенька, — с ласковой укоризной говорит бабушка, — да неужели ты не видишь?

Тогда Галя повернула голову и у перил балкона, на лесенке, увидала незнакомое ей существо. Это была девочка в белом платьице, с двумя торчащими в разные стороны косичками, аккуратно перевязанными ленточками. И с лица этого существа смотрели на Галю испуганные большие синевато-серые глаза.

— Вот тебе, внучка, новая подруга. Зовут её Таней. Подите побегайте по саду, только к озеру не ходите: Таню туда не пускают.

Девочки сошли со ступенек террасы, искоса разглядывая друг друга.

Галя, подпрыгивая на одной ноге, направилась к садовой скамейке, стоявшей в тени под большой берёзой.

Девочка, по имени Таня, посмотрев на Галю, стала тоже подпрыгивать и догонять Галю. Но это ей всё же не удалось: Галя первая допрыгала до скамейки и уселась на неё верхом. Девочка скромно села рядом, аккуратно расправив белое накрахмаленное платьице.

Обе помолчали немного. Потом Галя спросила:

— Тебя Таней зовут?

— А тебя Галей? — вместо ответа спросила девочка.

Галя молча утвердительно кивнула головой и тихонько свистнула, как это делал Васятка, сын хозяина.

— Ты не мальчик? — спросила Таня, с сомнением поглядывая на свою новую подругу.

— Нет, но я хочу быть мальчиком, — сказала Галя и встала со скамьи. — Ты во что любишь играть?

— Я? — переспросила нерешительно Таня, всё ещё продолжая рассматривать девочку с нежным лицом, в курточке и штанишках. — Я люблю… во всякие игры: ну, там в каравайчики, и… в салочки, и в шалашики для кукол…

— В каравайчики? В шалашики для кукол? — переспросила Галя, чувствуя, как между ней и существом с косичками разверзлась глубокая пропасть. — А в индейцев?

— В каких? — замирающим голосом отозвалась Таня.

— Ну, в настоящих индейцев, с луками и стрелами. В краснокожих. У которых на голове перья.

Таня молча отрицательно покачала головой.

— Ну, давай тогда в салочки! — вздохнув, говорит Галя.

Но через несколько мгновений, вместо того чтобы догонять и ловить Таню, она вдруг перепрыгнула через низенький заборчик дачного сада и побежала стрелой с пригорка вниз, туда, где широко раскинулось озеро и куда не пускали Таню.

А существо с косичками ещё несколько минут стояло у заборчика, глядя вслед будущему мальчику. Потом, поняв, что он скоро не вернётся, медленно поплелось к своей даче, где объявило родителям (артистам Мариинского театра), что Галя с соседней дачи убежала от неё к индейцам.

Так оборвалось это неудачное знакомство.