Изображение воздушных явлений

Находясь как бы в самом сердце Кавказских гор, во внутреннейшей, глубочайшей пустыне, где отсутствовала всякая суета века сего, а царствовала природа в своем полном естественном состоянии и являла силу свою в чудных явлениях воздушного мира, поколику можно было видеть земному страннику, зашедшему в ее таинственное лоно, всецело укрытое от всех людей века сего, я зрел как чувственными очами великое и дивное в природе, так и еще более внутренними очами сердца многохудожную премудрость Божию, и от видения твари восходил к познанию Творца.

Невозможно передать в точности, потому что не видевшему ни разу нельзя и представить, какие чудные, неизобразимо великолепные картины мгновенно составляются в воздухе между вершинами гор, в ущельях и в небесном пространстве. Часто облака как бы обнимаются, целуясь с горными шпилями, и бывает трудно их различить одни от других – так тесно они между собою сливаются. То несутся облака, как военные колесницы, грозным видом своим устрашая земного зрителя, робко смотрящего на чрезвычайное видение; другие облака спешат быстрейшим стремлением, якоже полки воинов на жестокую со врагами брань, а впереди их несется облако на подобие огненного столба, освещая им путь. Иные облака идут далеко медленнее и как бы шествием торжественным, но вид их, очертание и форма чудны и поразительны. Они подобятся величественным храмам и церквам. И сии сокрылись за высотами горных хребтов, яже к западу. Но вот воздушное пространство над горами наполнилось другим видением: облака приняли вид гор, обрывов, утесов и пропастей и летят с неимоверною быстротою, гонимые ветром над вершинами гор, с темным, суровым видом, они угрожают поразить и затопить всю землю, а впереди их идет важно и величаво светозарное облако, как Херувим, опоясанный золотистым поясом крестообразно, с огненным мечем, и все они несутся куда-то в даль по указанному пути, поражая земного зрителя безпримерною своею красотою.

Посмотрел я на правую сторону к востоку, – и был поражен страшным, необычайным зрелищем: облака приняли вид, как бы дивного престола, и он был окружен – воображалось мне – безчисленным воинством, и слышалось мне как будто бы согласное пение и блистательный свет исходил оттуда!… Но вдруг ударил гром, полился дождь, заблистала молния… в страхе и трепете я упал на колени и стал молиться Господу, да мимо идет от меня гнев Божий. И стояла вблизи меня великая каменная скала, и я силился войти внутрь ее, чтобы укрыться от страшного видения, но никак не мог, потому что скала меня не пустила.

Прошло немного времени, и я снова посмотрел туда, где был виден дивный престол, но его уже не было, а виднелись мрачные облака на том месте, наклоненные к земле, – и они плакали, проливая дождевые капли, конечно, о наших грехах. Вспомнил и я грехи свои великие и все свое недостоинство, ужаснулся сердцем и хотел погрузиться в утробу земли от страшных видений Божественного всемогущества, явленного в природе. Но нет места, могущего укрыть от взора Господа! Ибо Он Сам говорит: утаится ли кто в сокровенных, и Аз не узрю ли его? Еда небо и землю не Аз наполняю? (Иер.23,24).

И вот, по малом времени, все воздушные видения прекратились, все пространство воздуха очистилось от облаков, и между горными ущельями, с западной стороны, показалось заходящее солнце, которое лучами своими озарило внизу лежащие поляны. И я заметил с высоты своего шпиля множество волков – старых и малых, ревевших разными голосами.

Увидевши сие, я пришел в умиление и ощутил к ним в сердце своем великую жалость. Конечно, подумал я, звери сии просят от Создателя пищи себе. Как и написано в псалмах божественного Давида: вся к Тебе чают дати пищу во время свое… отверзшу Тебе руку всяческая исполнятся благости (Пс.103,27-28).

На другой день, когда в урочный час обыкновенно начинается воздушное в горах движение, я снова стал на месте своем близ великой скалы, зря вокруг.

И вот громадное облако покрыло собою все видимое пространство. Оно уравняло собою горы, и горние шпили, и пропасти, и равнинные места, – и вид его был, как вид безбрежного моря. Но по малом времени выше его показались другие многие облака. Они идут тихо, в чрезвычайной разноцветности, окрашенные голубым, красным и темным цветом; посреди же них видится облако на подобие креста и другие облака находятся вокруг сего креста, на подобие Ангельских Небесных чинов, все они величаво, торжественно и безмолвно идут куда-то вдаль, по указанному им свыше пути!…

Но окончилось и это видение, – показалось облако на подобие Сионской горы и ребра Северовы были вокруг его , и виделось другое некое облако на подобие венца, которым была украшена вершина горы; исполняя службу Божию, несутся они быстро и спешат куда-то далеко, движимые Божественным мановением.

Затем увидел я в необъятном пространстве воздушном безчисленное множество облаков, малыми группами рассыпанное по разным местам. Они были как стада овец и козлов, покоившихся на тучных пажитях, но подул ветер, и они пришли в движение, заходили, зашевелились, взад и вперед двигаясь и переходя друг чрез друга наподобие волн морских. После, показалось от восточной стороны светлое облако неисповедимой величины, оно тянулось тихо, постепенно закрывая собою горное пространство, как море в своей необъятности. Поверх его виднелось другое облако наподобие корабля, и идет сей корабль по безпредельному морю сему, и озаряет его вечерний свет золотистым светом, и плывет он в темно-синем оном океане, никтоже весть куда, и правится невидимой рукой, и спешит к пределу своему.

Но вдруг, с горных высот, быстрейшим движением вылетают орлы… и мчатся на своих могучих крыльях, радуются и веселятся, кувыркаются и купаются в сих воздушных волнах, как дельфины в море, и не познают места своего от великого стремления, взывая друг ко другу гласом радости во славу Всемогущего Бога, все премудростию сотворившего.

Другие облака, совокупившись вместе, идут во множестве своем, и они подобятся белому морю, которому не видно конца, и закрыли все горы Кавказские и проходили они торжественно, тихо и величественно, полные глубоких, великих и дивных дум, в бело-мраморном цвете, с частыми холмиками и с небольшими долинками. За ними показалось идущим светлое облако, как бы подобие иерарха, облаченного в золотую ризу, и оно тоже шло тихо, медленно, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз, с наклоненною головой, в молчании, с распростертыми ризами, вечерним светом озаряемое, и грядет торжественно на запад солнца к покою своему, ему Богом указанному.

Все сие видя, рассматривая и удивляясь, я пришел в состояние духовной восторженности, страха и благоговения к Отцу природы и Всемогущему Создателю всяческих; вспомнил свою греховную жизнь и пришел в крайнее сожаление о том, почему я не стремился в жизни своей к цели, указанной Богом человеку на земле, но зле поживши во страстях, соделался неспособным проникать в тайны мироздания Божия, усматривать в нем следы Божии, а отсюда восходить к чистейшей и пламенной любви Создателя Своего. При таком зрелище, поразившем все мои душевные чувства, я не мог далее сохранять своего обычного состояния, но пришел в изнеможение, расслабел всеми членами, упал на землю и лежал, как мертвый, долгое время.

Но вдруг зашумел сильный втер, полился дождь, загремел гром, засверкала молния – я поднялся в страхе и вижу, что облака пришли в смятение, начали метаться то в ту, то в другую сторону, сделали брань между собою и ожесточенную борьбу, но вскорости остановились каждое на своем месте, выстроились в ряды, как полк военный противу полка, и когда он слышит звук трубы своего полководца, чтобы наступать на брань. Так же и облака, слыша голос Создателя своего, готовы бранию наступить на землю и затопить грешный род человеческий, ибо переполнилась мера греха, и всяк прилежно помышляет на злое от юности своея . От сильного грома шел звук по всем горам, пропастям, долинам: горы, вертепы обратились в смешанный гул, который, разливаясь, был похожим на плач, – и застонала вся страна, как мать, пораженная во утробу свою множеством смертоносных стрел. Я преклонился на камень от сильного страха и ожидал себе смерти. Но, по малом времени, приподнявшись, увидел, что облака стали наряду с горами и шпилями, а другие опустились ниже и уравнялись с темным лесом, тянулись цепью от запада к востоку в печальном и тоскливом виде, как бы плакали и рыдали о безмерных грехах человеческого рода. Я и сам пришел в крайнее умиление духа и начал молиться Господу о себе и о всем роде человеческом, чтоб милость сотворил со всеми нами, от юности повинными всяким грехам, и зло сидит в нас, как прирожденная сила природы, и мы не можем победить его при всем нашем старании, если не Сам Господь всемогущею Своею волею и силою очистит нас от грех наших.