Восставшие эрьины достигли потрясающего успеха в Олани, где несколько тысяч эрьинов привели в ужас и захватили весь громадный город.

Жители в панике разбежались.

Одни укрылись в джунглях, другие погрузились на яхты и отплыли на острова, третьи сели в самолеты и улетели подальше.

Сопротивления почти не было, и когда впоследствии историки и социологи пытались воскресить историю и задавали вопрос, почему же люди не сопротивлялись, они получали примерно одинаковые ответы:

— Мы были неорганизованны, у нас не было предводителя, мы не знали, что делать, мы не привыкли пользоваться оружием, мы никогда не думали, что нам придется защищаться.

Бароны из доменов организовали армию в три тысячи человек, включая ульдрасов, и в две недели, пользуясь бомбардировками с воздуха и применяя бронированные машины, очистили прекрасный город от эрьинов и вышвырнули их в джунгли.

Еще две недели воздушные патрули преследовали и уничтожали беглецов, что послужило темой для очередного выступления директора Общества Эмансипации Эрьинов, который, возвратясь из изгнания, заявил, что это бессмысленная жестокость.

Затем экспедиционные силы вернулись в Уайю, и горожане занялись восстановлением разрушенного.

Неподчинившиеся ульдрасы не меньше ауткеров пострадали от нападения эрьинов.

Немедленно по получении телепатического приказа эрьины взбесились, набросились на своих хозяев, игнорируя электрические кнуты, и начали рвать их на куски.

Те, которые находились в загонах, разломали изгороди и вырвались на волю, наводя ужас на ульдрасов.

Однако ульдрасы, в отличие от горожан, начали защищаться.

Примитивные и отдаленные племена, такие как Куттаксы и Говорящие Носом, были истреблены почти полностью, но гарганши, Голубые Рыцари и Хунги, а также Ноалы, понесли мало потерь.

Через две недели Серый Принц назначил Большое Кару с участием гарганшей, хунгов и Длинногубых.

Он произнес длинную речь, в которой сказал, что восстание эрьинов было делом рук ауткеров. Он призвал к страшной мести, и его призыв был поддержан всеми собравшимися, тем более, что к этому времени дикари уже напились вина и накурились ксенга — страшного наркотика, который вызывает не забвение, а страсть к убийствам.

Уже на следующий день орды ульдрасов шли на восток, намереваясь вторгнуться в земли ауткеров.

Кургеш принес весть об этом Келсу, который сразу же созвал Военный Совет Уайи.

Во второй раз была собрана воздушная армия, которая устремилась к Магниевым утесам, где на криптидах собралась армия аосов, готовых вступить в битву.

Когда приблизилась воздушная флотилия, на нее сверху устремились Воздушные Акулы.

Но на этот раз их нападения ждали, и они были уничтожены с помощью управляемых по радио снарядов.

Одурманенные ксенгом воины неподчинившихся племен дрались остервенело, но, несмотря на их фанатизм, могущество техники было неоспоримо.

Дикари были разбиты и рассеяны по окрестностям.

Келс находился на грузовом самолете, который был переоборудован в летающую крепость с экипажем из двенадцати человек: сам Келс, семь его кузенов и четверо аосов, работавших в поместье.

Уже на исходе боя, когда был ясен его исход, пуля гарганша пробила плечо Эрсалта Маддука. Келс связался с командором флотилии и попросил разрешения выйти из боя, так как на борту раненый.

Разрешение было получено, и самолет Келса взял курс на Морнингсвейк.

Самолет летел на север.

Вдруг внимание Келса привлекли клубы дыма на горизонте.

Келс попытался связаться с Морнингсвейком, но безрезультатно.

Тогда его беспокойство усилилось, и он на полной скорости полетел к поместью.

Вскоре впереди появился Морнингсвейк Хауз.

Дым валил от стогов сена на берегу озера.

Пылало также здание школы, где обучались дети аосов, изъявившие желание ходить в школу.

Сам дом вроде бы был в целости и сохранности, но в бинокль Келс увидел, что перед домом стоит голубой Гермес.

Келс бросил свой самолет на луг.

Одиннадцать человек с оружием наготове пошли в дом.

В Большом Холле они обнаружили пять ульдрасов, которые пили лучшие вина из подвалов поместья.

На месте барона сидел Джорджоль, положив ноги на стол.

Появление Келса было для него ударом.

Келс бросился к нему и сбил его на пол. Четыре ульдраса закричали, вскочили на ноги, но тут же замерли, увидев направленные на них дула пистолетов.

— Где Чейн? — спросил Келс.

Джорджоль приподнялся с пола и угодливо показал на кабинет.

Язык у него заплетался от вина.

— Она предпочла запереться там. Но она бы вышла, когда мы подожгли бы дом.

Он подошел к Келсу.

— Как я ненавижу тебя, — сказал он тихо. — Если бы моя ненависть была камнями, я бы построил башню до неба. Я всегда ненавидел тебя. Радостью, которую я испытал, когда эрьин рвал тебя, была подобна дождю, изливающемуся на иссохшие долины. В моей жизни было только два приятный момента: один, когда тебя рвал эрьин, другой, когда твоя сестра призналась мне в любви, и я взял от нее все, что может взять мужчина от женщины, хотя тогда мы были детьми, и сейчас я прибавлю третий, так как хочу убить тебя сейчас.

В руке его появился длинный нож, выскочивший из рукава. Джорджоль ударил, но Келс отскочил в сторону и схватил его кисть правой рукой, а левой, железной, схватил за горло.

Он поднял его в воздух, ударил о стену и вынес во двор.

Там он швырнул его на землю.

Когда Джорджоль поднялся, Келс схватил его снова и встряхнул, как мешок.

Глаза Джорджоля закатились, язык вывалился изо рта.

И тут до Келса донесся крик Чейн:

— Келс, пожалуйста, не надо, ведь ты же барон, а он всего лишь ульдрас!

Келс разжал пальцы, и Джорджоль упал на землю у его ног.

Джорджоль со своими помощниками был заперт в сарай.

Возле двери был оставлен сторож.

Ночью Джорджоль прокопал дыру под стеной, выбрался из сарая, задушил сторожа и убежал.

На Коринфоне воцарился мир, временный, тревожный, так как все противоречия остались, все конфликты остались неразрешенными.

В Олани уже были залечены все раны, вызванные нашествием эрьинов, и город снова стал веселым и беззаботным, как и раньше.

Вальтрина Дарабеск уже устраивала приемы, желая показать, что ее эрьины не причинили ей вреда.

На берегах Персимонского Моря сидели в своих лагерях неподчинившиеся племена, лелея мечты о мести, об убийствах, о новых налетах, правда, без особой надежды.

Бегущие По Ветру тоскливо смотрели на пустые клетки, размышляя, на что же они будут покупать детали и колеса для своих повозок.

В горах Вольвода ученые уже начали изучать часовню из розового кварца.

Старый Эрьин со своими приближенными ушел в самые дальние горы.

Серый Принц однако не впал в апатию, неудачи и поражения не сломили его, напротив, его честолюбивые устремления стали еще более сильными.

Через месяц после изгнания эрьинов из Олани Мулл провел первое заседание.

Настроившись на волну передачи, Келс Маддук слышал знакомый голос и видел фигуру Джорджоля, Серого Принца, на трибуне.

Келс подозвал Герда и Чейн.

— Послушайте, его, — сказал он.

— …некоторые условия изменились, но не те условия, о которых шла дискуссия. Разве изменились этические принципы? Разве хорошее стало плохим, а плохое хорошим? Разве мудрые решения перестали быть мудрыми из-за того, что произошло непредвиденное? Конечно, нет! В своей мудрости Мулл издал манифест, уничтожающий власть баронов над землями, которыми они владеют незаконно. Бароны не подчинились указанию Мулла. Сейчас я высказываю общественное мнение. Каков ваш ответ ему?

Эррис Самадзен, председатель, сказал:

— Твои рассуждения разумны. Действительно, бароны не подчинились эдикту Мулла. Все, что произошло, вовсе не отменяет этого эдикта.