"Как ты хочешь меня называть?" - спросило чудовище не разжимая бугристых губ.

- Мне все равно. - Хрипло ответил Лешка.

"Мне тоже. Тогда называй, меня мой Господин"

- Может быть, госпожа?

"Как хочешь. У меня нет пола"

- Обойдешься и без господина и без госпожи.

Чудовище заливисто засмеялось: "Это мы еще посмотрим!" И тут же голос погрубел: "Отдай то, что у тебя в руках. Это мое!"

- Мы слишком дорого за это заплатили, чтобы отдать тебе.

"Значит еще дороже заплатишь!" - и чудище рыкнуло на бесов. За спиной Лешки раздался Анькин визг. Он судорожно оглянулся - четверо чертей, побросав свои ятаганы схватили Аньку и повалили ее наземь. Один из них с хрустом вырвал тонкий хвост у дохлого игвы и связал девчонке руки и ноги. Она пыталась вырваться, отбиваясь от бесов, но навалившись на нее кучей, игвы все же скрутили Аню. Лешка дернулся было к ней, но сильный удар в спину свалил его на камни. Чья-то могучая нога ступила ему на спину, так что он с трудом мог вздохнуть. Каменный шар выпал из его рук и покатился к главному бесу. Тот остановил его ногой и утробно засмеялся. Серебряный голос вновь зазвучал в Лешкиной голове:

"Ну что, отдашь камень?"

- Так он уже у тебя.

Тогда чудище наклонилось к Лешке: "Надо, чтобы вор добровольно отдал то, что он украл!" И снова оно заворчало на игв. Откуда-то выскочили большие полупрозрачные пузыри на кривых паучьих ножках с волосатыми жвалами и скорпионьими хвостами. Сквозь их белесые брюхи были видны синеватые, шевелящиеся на каждом шагу внутренности. На спинах пузырей лежали вязанки дров. Они сноровисто подскочили к брыкающейся Аньке и свалили на нее дрова. Потом также сноровисто они отбежали. Из толпы бесов косолапо вышло еще одно существо - ярко-красное, покрытое темными прожилками, безголовое чудовище, чья физиономия то проступала, то пропадала на пульсирующей кровавым груди.

- Эй, эй, подожди, - задергался под тяжестью Лешка, предчувствуя что-то ужасное. - Ты чего собираешься делать? Да забирай ты на хрен этот камень!

"Нет ужжж, Сссмотри" - зашипел голос. Чья-то рука задрала голову Лешки за волосы, так что от боли выступили слезы. Безголовый подкосолапил к Ане, посопел, присел на корточки и плюнул из груди на дрова струей огня. Игвы, придерживавшие ее, отскочили, опаленные адским пламенем, один тряс обожженной рукой.

Анька пронзительно завизжала под кучей дров, пытаясь скинуть с себя пылающие угли. Огонь разгорелся моментально, сладкий отвратительный запах ударил в ноздри Лешке. Он попытался вырваться, но это оказалось невозможно. Мощь давившего сверху игвы была такова, что бороться с ней, все равно, что пытаться сдвинуть бетонную стену. Лешка попытался закрыть глаза, но чьи-то пальцы, покрытые смрадной слизью легко разлепили ему веки: "Сссмотри!" И через несколько минут пронзительные крики Аньки затихли, и только ее черные обугленные руки скрюченно поднялись над пламенем, когда перегорел, связывающий их хвост убитого Алексеем игвы.

Лешка завыл от бессилия и ужаса.

Главарь рявкнул и Лешку отпустили. Он с трудом поднялся с камней, захлебываясь истеричными слезами.

"Камень ты отдал, за воровство наказан, но ты отнял жизнь у моего слуги" - чудовище подняло однопалую руку.

Еще один игва вышел из толпы, небрежно держа за ножку голенького плачущего младенца. Бес подошел к чудищу и с неуклюжим поклоном отдал ему ребенка.

"Это твой сын, колдун" - безобразно улыбнулось чудище.

Лешка чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, но еще держался:

- У меня нет сына. И дочери нет.

"Это твой будущий, нерожденный еще сын. Впрочем, его у тебя и не будет никогда, если ты не назовешь меня Господином"

Лешка судорожно сглотнул. Он понимал, что сказать этого никак нельзя, но трехголовое чудовище медленно подняло ребенка над собой.

- Хорошо, м-мой г-г-господин, - заикаясь, пробормотал Лешка.

"Не так! Тверже и громче!"

- Хорошо, мой господин! - и красные слезы потекали по грязным щекам студента.

Тогда чудовище булькающее захохотало и с силой бросило младенца на острые камни.

Лешка успел увидеть, как ярко-алая кровь пополам с чем-то белым и серым брызнула на его ноги и, наконец-то, потерял сознание...

...Страшно болела голова. Наверное от этого Лешка очнулся, и первый же его взгляд уткнулся в чьи-то ботинки.

Он с огромным трудом приподнялся, упал, и вновь попытался встать. И это бы у него не получилось, если бы не сильные руки, подхватившие и поднявшие его на кисельные, не держащие ноги.

Сквозь плескающийся туман в глазах он разглядел смутный силуэт. Студент попытался что-нибудь сказать, но это у него не получилось. Незнакомец прислонил его спиной к чему-то и влепил несколько пощечин. То ли от этого, то ли еще от чего, но мир вокруг Лешки прояснился. Перед ним стоял и криво улыбался Володя.

Лешка бешено заревел и попытался броситься на него с кулаками, но сил не было и он рухнул на землю:

- Сволочь, мы же звали тебя, Анька погибла, Мишка утонул, Олька в больнице. А ты не пришел на помощь, ты обещал...- судорожно всхлипывал он.

- Ольга умерла. Ее не довезли до больницы. - Бесстрастно прозвучал голос Владимира.

-Что?

- Она умерла. Задохнулась еще в машине. И виноват в этом ты. - Холодный тон Володи резал и резал по измочаленным нервам.

- Почему?

- Потому что ты командир, потому что ты не смог защитить их, потому что ты отрекся от Света. Это ты виноват в их смертях. Почему ты отдал им Камень?

- Но... они... оно... угрожало смертью Ане и... моему сыну?

- Какому сыну? Его нет у тебя.

- Но оно сказало, что это мой нерожденный сын.

Володя присел перед студентом и взял его двумя холодными пальцами за подбородок.

- Ну и что? Разве можно сравнить нерожденного, несуществующего еще человека с судьбами Света?

- Оно убило его. - Всхлипнул Лешка.

Володя засмеялся.

- Оно? Это ты убил его. И Аню ты убил, и Мишку, и Олю. Это твоя вина. И теперь ты убьешь себя.

Цепляясь за кору дерева, Лешка привстал:

- Это не я!

- Да уж, - произнес его мучитель. - Конечно, не ты! Неужели не помнишь?

...трое спят в палатке, разметавшись на спальниках, неслышно расстегивается молния, входит еще один, в глазах его плещется темный пламень безумия. Он наклоняется над одной из спящих, кладет полотенце на ее шею и начинает душить. Девочка вздрагивает, хватает его за руки, но проснуться не может, и он давит, давит на горло. И когда она уже начинает чуть слышно хрипеть, кто-то из спящих ворочается и что-то бормочет во сне. Тогда четвертый отпускает ее и бесшумно пропадает в темноте...

...одна нетерпеливо пританцовывает на каменной площадке, то и дело заглядывая в серую бездну провала, а там один нагнулся к воде, зачерпывая ее горстью. Второй же, тот самый с темным пламенем в безумных глазах, внезапно пинает его в спину. Пьющий воду поскальзывается и падает в колодец, ударяясь головой о скальную стену. Он камнем идет на дно и только красная пена колыхается на ленивых волнах черной воды. И третий, словно в нежном поцелуе, прикасается губами к этой пене...

...одна сидит около раскидистого дерева, сжав свои колени и медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Плечи ее вздрагивают от беззвучных рыданий. Второй, тот самый безумец с широко распахнутыми зрачками, сливает в костер из примуса остатки бензина. Жуткий огонь моментально подымается вверх по струе. Второй невероятным образом перекидывает огненный шар, в который превратилась керосинка, через себя. Ревущий комок косматого пламени ударяется в спину плачущей девушки. Огромный факел, только что бывший человеком, вспыхивает в мгновение ока. Он мечется по поляне, спотыкается, падает, поднимается и вновь падает, чтобы уже никогда не встать. И безумец, запрокинув голову к небу, начинает, приплясывая, дико хохотать...

-Это не я! - закричал Лешка. - Это не я! Ты слышишь, это не я! НЕ Я! НЕ-Е-Е-Е Я-А-А-А-А!