-Командование фронта обещало начать ежедневные авиарейсы - подвоз боеприпасов, продовольствия, пополнения и эвакуация раненых, - доложил начальник штаба Шишкин.

-Начать... Еще задачу не начали выполнять, а уже такие потери... - горестно покачал головой комиссар Мачихин. - Слышали? Начштаба первого батальона - Пшеничный - уснул у костра? Обгорел и даже не заметил.

-Товарищ подполковник... - сказал Шишкин, - Если не разрешим вскрыть НЗ - потери возрастут.

Тарасов нахмурил брови, подумал...

-Пишите приказ. Пора. Надеюсь, что фронт не подведет.

Плащ-палатка над входом вдруг приподнялась:

-Товарищи командиры, - в снежный блиндажик заглянул взволнованный начкар, - Тут пленных привели!

-Ого! - приподнялся Мачихин. - Кто отличился?

-Да они сами вышли!

-Как сами? - не понял Тарасов.

-Это наши пленные! - почти крикнул начкар. - Ходят по лесу в чем мать родила, из оружия только один топор...

-Как наши? - переглянулись командиры и по очереди выскочили наружу.

Перед блиндажом сидели семеро красноармейцев в драных шинелях, без пилоток. А один вообще в подштанниках. В двадцатиградусный мороз начала марта...

Увидев перед собой высокое начальство, мужики начали приподниматься. Тарасов махнул рукой:

-Сидите. Кто такие?

Один все-таки встал:

-Рядовой Ефимов - третий эскадрон четвертого кавалерийского полка. Попал в плен в сентябре сорок первого при выходе из окружения.

И упал.

-Так...

-Документов, конечно, нет? - подал голос уполномоченный особого отдела.

Обтрепанные, истощавшие, почерневшие от мороза бойцы промолчали, продолжая тихо грызть сухари, которыми поделились сердобольные десантники.

-Остынь, Гриншпун... Не видишь, что ли? Лейтенант, - повернулся подполковник к начкару, - Покормите людей. Выдайте нормальную одежду, табак и... И водки. Только немного.

Через час все семеро стояли перед командирами.

-Значится, товарищ подполковник, в плен я попал...

-Мало меня интересует, где и как ты боец в плен попал, - обрезал его Тарасов. - Меня больше интересует - как и откуда ты бежал. И представься для начала...

-Боец Филимонов, товарищ подполковник. А бежали мы с лесозаготовок. Под Демянском сенобаза есть. На Поповом болоте. Не растет ни черта - мох только. Вот. А на той сенобазе - бункеры, штук шашнадцать...

Мачихин вдруг заметил, что у бойца Филимонова нет половины зубов...

-Окон нет, дверей тоже. Норы, только бетонные. Там нас и держат. Вернее держали, - поправился Филимонов. - Мрут как мухи все. Каждый день - тех, кто на ногах стоит - заставляют боеприпасы немцам таскать. Снарядные, с патронами. Еду не доверяют. Кто упал - сразу стреляют. Кто слабые - те крючьями мертвяков по углам лагеря растаскивают, чтобы не мешались. А нас на аэродром бросили - снег расчищать. Вот оттуда мы и дернули. Четверо суток по сугробам, товарищ подполковник...

-Карту читает кто из вас? - спросил начштаба. - Можете показать, где аэродром?

-Неее... - в один почти голос загудели красноармейцы. - Мы ж не обученные...

-Жаль... Населенные пункты, - какие рядом были?

-Святкино проходили...

-Понятно, - кивнул Тарасов. - Силантьев, забери бойцов. Нам тут поговорить надо.

Караул вывел бывших пленных из блиндажика.

-Ну что, отцы-командиры, делать будем? - начал Тарасов. - Вот вам и первые разведданные.

-Сомнительные, товарищ подполковник...

-Без тебя знаю, особый ты, Гриншпун, уполномоченный, что сомнительные. Других пока не имеем и не предвидится, - отмахнулся командир бригады. - Думаю в район Гриневщины надо разведчиков сгонять. Доставай карту...

Еще полчаса командование бригады размышляло над возможностью операции. Опасно, но эффективно. И эффектно. Накрыть силами бригады аэродром, который питал всю - ВСЮ! - окруженную немецкую группировку, цель очень заманчивая...

Очень!

-А с бойцами - что делать будем? - спросил в конце разговора осторожный, в соответствии с должностью, Гриншпун.

-В штат зачислим. Лишними не будут.

Гриншпун скривил нос:

-Не по порядку...

Тарасов сильно сузил глаза:

-Не по порядку их под конвоем сейчас в тыл выводить под конвоем. У меня... У нас, - поправился он, лишних людей нет. Комиссар согласен?

Мачихин, из-за своего медвежачьего роста почти лежавший на лапнике, согласно кивнул:

-Но присмотреть за ними надобно, Ефимыч.

-Это само собой, товарищ комиссар. На это у нас Гриншпун есть. Вот он пусть и приглядывает... А давай-ка посмотрим на этот аэродром поближе, а?

**

Заходящее мартовское солнце слепило глаза, отражаясь от наста. Ефрейтор Петров - снайпер первого взвода - не мог ничего разглядеть - что там делалось на крутом правом - западном - берегу Поломети.

-Твою мать... - грустно шептал он, пытаясь рассмотреть - есть там немцы или нет.

Речка - шириной метров десять всего. Но если немцы там поставили, хотя бы два-три пулемета - звездец переправе.

Накроют на чистом льду на раз-два. И не спросят, как зовут.

Он пытался разглядывать берег в оптику снайперской 'светки' полчаса, не меньше. Но так ничего и не сумев рассмотреть, отполз обратно.

-Ну что? - спросил его младший лейтенант Юрчик.

-Ни черта не видно. Солнце глаза слепит.

-Плохо... С наступлением темноты уже двигаться надо. Юрчик почесал начавшую отрастать щетину.

-Товарищ командир, а разрешите проверить... - подал голос Заборских. - Мы отделением туда дернем по-быстрому и...

-Отставить... С тебя и твоих ребят ночных приключений хватит. Да и приказа не было переходить. Хотя мысль правильная...

-Может мои, товарищ младший лейтенант? - подал голос сердитый на вид сержант Рябушка, командир третьего отделения.

-Давай. Только не сейчас, - остановил дернувшегося уже было 'комода' Юрчик. - Обождем еще час, когда солнце за деревья зайдет.

На удивление его не вызвали к комбату. Оказывается, Иванько был не единственным таким... Пять человек по всей бригаде точно так же легли в снега демянских болот... И выстрела не успели сделать. Жаль. Бессмысленная смерть. Глупая и бессмысленная. Лучше бы пулю фрицевскую словили. А так просто сожрали продукты и сдохли. А рука не поднимется написать их матерям правду. Матери тут не причем. 'Пал смертью храбрых'. Вот, собственно говоря, и все. Что тут еще сказать, а? Пал смертью храбрых. Хотя бы и так. Теперь нам надо прожить за себя и за него так, чтобы не стыдно было смотреть в глазам нашим внукам. Интересно, а внукам не будет стыдно нам в глаза смотреть? Да вряд ли... Они будут лучше нас. Не смогут жрать в три горла чужое. Ведь они наши внуки будут. Наши, не чьи-нибудь. Но главное сейчас фрицев изничтожить. А потом и о внуках думать будем...

-Товарищ младший лейтенант, а товарищ младший лейтенант! Проснитесь!

-А? - Юрчик подкинулся, схватившись за винтовку.

-Пора! Солнце садится!

И впрямь. Начинало смеркаться...

-Рябушка! Готовы?

-Давно готовы, - буркнул сержант.

-Тогда вперед. И при любой неожиданности - назад. Понятно?

-Ясен перец, товарищ командир. За дураков-то не держите. Зря, что ли, учились?

-Сейчас и посмотрим...

Третье отделение пошло вперед. И снова - осторожно спуститься по берегу, залечь на снегу, покрывавшему лед Поломети и цепью двинуться вперед.

Юрчик внимательно разглядывал из кустов в бинокль противоположный берег.

Тишина...

Ребята доползли до средины реки. Несмотря на маскхалаты, их прекрасно было видно на снегу.

И если на том берегу были немцы, то они так же легко видели десантников, как и младший лейтенант.

Сержант Рябушка приподнялся на локте, оглянувшись назад и показал большой палец - все нормально, командир!

Гулкий выстрел тут же порвал тишину. Голова сержанта лопнула как арбуз и снег окрасился кровавыми ошметками. Тело его бессильно задергало ногами.