Разговор о браке Артака и Анаит завершился так же быстро, как и начался. Старшая госпожа заявила Гедеону, что судьба молодой четы определилась в Хорхорунике, следовательно, и венчать их нужно здесь же.

– Да будет так, как тебе чгодно, Старшая госпожа! – смиренно ответил Гедеон и присел у двери.

– Пожалуй ближе, сепух Гедеон, – пригласила его Старшая госпожа.

Но Гедеон не позволил себе пересесть на более близкое к ней место. Артака Рштуни очень забавлял его вид.

– Следовательно, ты дозволяешь приступить к обряду венчания, отец сепух? – с подчеркнутой торжественностью обратило он к Гедеону.

Гедеон исподлобья взглянул на него и отрезал:

– Как прикажет Старшая госпожа Все вздохнули с облегчением.

Госпожа Ашхен торопила всех поскорее покончить с обрядом венчания.

– Пока он не передумал, – говорила она, намекая на всем известную переменчивость Гедеона, – сегодня же ночью отведем их в часовню и обвенчаем.

Все обитатели замка, начиная от господ и кончая слугами, приоделись, принарядились. От зала, в котором сидели гости, и до самой часовни разостлали ковры Вечером весь замок наполнился звуками рожков и бараба нов. Жителям юрода было разрешено войти во двор замка и принять участие в увеселениях. В танцах, с разрешения сепухов, приняли участие и воины. Образовав круг во дворе замка, они с воодушевлением притопывали ногами.

Молодые девушки спустились вместе с Зохраком во двор полюбоваться плясками. Зрелище было такое красочное, что даже Астхик не могла отвести восхищенных глаз. Она звонко рассмеялась, когда воины начали потешный пляс. Зохрак случайно взглянул на нее. Перехватив его взгляд, Астхик умолкла и взглянула на него, будто умоляла: «Не сердись». Зохрак нахмурился и отвел глаза. «Чего она все смотрит на меня? Кем она себя считает?..» – с раздражением подумал он. Астхик опустила голову. «Он не желает даже, чтоб я смотрела на него!..» – с болью подумала она. «Но я же отдала ему мою душу… Как бы он ни поступал, я должна терпеть, мириться, жертвовать ему всем… Я для него всем пожертвую, всем, всем!..»

Созвездия лампадок заливали радостным сиянием внутренность часовни, сложенной из красного туфа. Минута была торжественная. Уже не казался смешным Гедеон со своими странностями, и даже Артак Рштуни не находил удобным посмеиваться над ним. Анаит, с которой прошли в часовню только княгиня Шушаник и Астхик в качестве «подружки», смущали устремленные на нее взгляды. Артаку казалось, что все происходит во сне. Полусознательно слушал он слова обряда, полусознательно отвечал на вопросы священника и даже не заметил, как все кончилось. Лишь тогда, когда выходили уже из часовни, он заметил толпу и услышал голоса.

Перед часовней свадебный поезд ненадолго остановился полюбоваться плясками. Когда подошли к замку, на крыше показался рыжебородый замковый казначей с полным передником денег. Гусаны заиграли, казначей подал знак, и старший гусан пропел сгрофы старинного сказания:

Золотой дождь шел на свадьбе Арташеса, – Жемчужный дождь шел на свадьбе Сатеник!..

Толпа загремела и кинулась подбирать сыпавшиеся монеты.

Поднялась давка и толкотня, слышались веселые восклицания и громкий хохот. На середину выбежал безбородый горбун. Это был замковый шут. Он сделал вид, что ищет что-то на земле, затем, поднявшись, громко захохотал:

– Погляди-ка! Сколько посеяли князья, а ничегошеньки не выросло!..

Толпа громко захохотала.

– Да и то ведь: сеять – дело крестьянское, а княжеское – урожай собирать!

Вновь раздался смех.

Свадебный поезд прибыл в замок. Гости поднялись в зал. Народ пригласили к накрытым во дворе столам.

При свете факелов люди весело пировали.

Наверху, в зале замка, прямо против входа, окруженная женами нахараров, восседала Старшая госпожа. Новобрачные подошли к ней, опустились на колени. Наступило молчание. Старшая госпожа взглянула на молодых и, возложив им руки на головы, возгласила:

– Живите, цветите, радуйтесь! Будьте достойны увидеть свободу Она умолкла, как бы прислушиваясь к чему-то. Замерли и все присутствовавшие.

– Спите с миром, отошедшие в вечность, спите, предки наши! Не сгинула отчизна, в руках у нас оружие, не утихает бой! Освободимся мы…

Затем, как бы очнувшись, она оглядела присутствовавших и спокойно произнесла:

– Ну, садитесь теперь, пируйте! Поздравляю вас с радостью…

– Да не минет радость и тебя, Мать-госпожа! – отозвались присутствовавшие.

– Долгоденствия тебе!

– Спарапету твоему – долгоденствия, Зохраку – такой же радости Артак и Анаит подошли за благословением и к Гедеону. Но он отмахнулся от них рукой, делая знак, что достаточно и благословения Старшей госпожи.

Столы были расставлены вдоль стен; гости, нахарар Рштуни и Гедеон сидели на покрытых подушками сидениях.

– Помянем отсутствующих, тяготы терпящих, странствующих и воюющих!.. – взволнованно произнесла Старшая госпожа.

Все на минуту умолкли: старуха имела в виду отсутствующих нахараров. Весть о разладе между ними не дошла еще до Хорхоруника, а смутные отклики были заглушены известием о достигнутом примирении. Семьи нахараров чувствовали себя связанными общим делом и охотно приняли здравицу в честь отсутствующих.

Артак Рштуни внимал всему происходящему с тайным озлоблением. Но умение владеть собой и насмешливый характер помогали ему скрывать свои чувства. Он чего-то выжидал, искусно тая свои намерения. Но на этой необычайной свадьбе, где почти отсутствовали мужчины, Артак Рштуни считал неподобающим для мужчины и нахарара омрачать общую радости. Он принял участие в общей беседе и внес много оживления своими шутками.

Осушая одну чашу за другой, Артак совершенно не поддавался действию вина. В противоположность зятю Гедеон восседал на своей подушке торжественно и являл пример воздержания. Ему явно было не по душе, что зять так налегает на еду и выпивку, но он сдерживал себя из почтения к Старшей госпоже.

Со двора доносились песни и гулкий топот пляски. Раздвинув занавес, в зал заглянул замковый шут:

– Старшая госпожа, велишь мне войти вон или выйти внутрь?

– Зайди, Хохоб, зайди – рассмеялась Старшая госпожа – Посмеши, развесели нас!

– Старшая госпожа, меня к вам народ послал: беспокоятся люди, как бы за княжеским столом нехватки не было!..

Он махнул рукой, и в зал вошел красивый молодой парень, несший на голове круглое деревянное блюдо – «хонча», с плодами и цветами, и вслед за ним – смеющаяся девушка; на плече она несла винный кувшин с высоким горлышком. Предшествуемые краснощеким бодрым стариком, они подошли к Старшей госпоже и поставили «хончу» перед ней. Старик выступил вперед, налил вино в чашу и возгласил:

– Примите дар от крестьянина страны Армянской молодым – князю с княгиней!

Старшая госпожа ответила благословением:

– Да будет с вами благословение господне, дети мои! Долгая жизнь крестьянину!..

– Ничего, Старшая госпожа, выживет крестьянин: раз князь за него кушает – долго ему жить! – подхватил Хохоб.

– Ну и язык – режет без ножа! – расхохотались гости.

Cупругa Гадишо наполнила монетами чашу, из которой пил старик. Тот мигнул юноше и девушке. Оставив на столе «хончу» и кувшин с вином, они удалились.

Артак понял намек, брошенный Хохобом, и долгим взглядом проводил удалявшегося старика-крестьянина и его молодых спутников.

Во дворе зшка царило безудержное веселье. За низкими столами прямо на земле сидели крестьяне. Вино развязало им языки, голоса звучали громко. Мишенью для острот и шуток был краснощекий веселый крестьянин по имени Самэл, с которым заговаривали и которого окликали со всех сторон. Вокруг стола вертелся и Хохоб.

– Дядюшка Самэл, видишь, куда тебя пригласили? – крикнул кто-то с дальнего конца стола.

– С князьями смешался, за их стол уселся! – поддел кто-то. – Крепче держись, Самэл, как бы не вылететь…

– И то держусь – чего мне не хватает?.. Под задом у меня-то ведь не подушка – все та же земля! – отозвался Самэл, на которого, видно, подействовало выпитое вино.