Жрец бросился вперед, к алтарям, отсвечивавшим темным золотом в потоках странного, призрачного света, который исходил от пирамиды. И вдруг он вновь остановился, увидев, как убитый Конаном Затх зашевелился и начал медленно вставать на ноги. Проклятый монстр пришел в себя, хотя клинок неминуемо должен был пробить сердце чудовища! Несколько мгновений он стоял, глухо рыча и держась одной парой рук за грудь, а второй за голову, страдая, как видно, от невыносимой боли, потом тело его начало медленно раскачиваться, и слюна закапала из раскрытой пасти. Наконец Затх неспешно выпрямился, увидел колдунью и шагнул к ней, сперва неуверенно, потом быстрее, будто от этого зависела его жизнь.

— Они дорого заплатят!— злобно прошипела старуха и, взяв фиолетовый кристалл, вложила его в отверстие на лбу чудовища.

Мэгил с ужасом увидел, как над двумя налитыми кровью глазами монстра зловещим фиолетовым свечением начинает наливаться третий.

В это время Зул, подкравшись, бросился на монстра сзади, но тот, непостижимым образом угадав появление нового врага, резко и не глядя, словно ненароком, ударил его наотмашь тыльной стороной трехпалой ладони, угодив человеку в висок. Тело могучего негра, силой не уступавшего Конану, отлетело на несколько шагов и тряпичной куклой безвольно рухнуло к когтистым лапам Кэрдакса.

— Убей их! — торжествующе воскликнула колдунья.— Убей их всех!

И тогда монстр взлетел…

Мэгил вновь проклял себя: опять, вместо того чтобы помогать друзьям, он стоит и наблюдает. Он бросился вперед. Талисман Силы! Именно он должен опрокинуть планы колдуньи! Мэгил верил в это, не мог не верить. Неужели столько усилий было потрачено, чтобы добыть никому не нужную вещь? Ему оставалось пробежать всего десять шагов, когда колдунья обернулась, и, увидев Мэгила, резко вытянула вперед костлявые руки. Жрец почувствовал вдруг, что натолкнулся на невидимую преграду, совершенно прозрачную, но непреодолимую, и не может сделать вперед ни шага.

Впервые за долгие годы он не сдержался и позволил злости овладеть им. Он знал, что Слуга Митры не должен злиться, но ничего поделать с собой не смог. Быть может, именно закипевшая в душе ярость подсказала ему, что делать: если он сам не может добраться до камня, значит, камень должен дойти к нему! Он сосредоточился и поднял руки почти так же, как это сделала колдунья, но его ладони нацелились в камень, который лежал на ближайшем к Кэрдаксу алтаре.

Жрец мгновенно отрешился от происходящего вокруг и попытался вызвать знакомое ощущение сопричастности всему живому, существующему на земле. Он успокоил дыхание, прислушался к ощущениям и в тот же миг почувствовал свое родство с каждой травинкой и каждым человеком, Вместе с этим чувством пришло и ощущение величия мира, а также неповторимость и могущество любой его частицы. Он почувствовал себя крошечной песчинкой и тогда ощутил родство даже с камнем окружавших его rop. А когда, наконец, уверовал всем своим естеством, что это действительно так, испросил помощи у окружающего мира. Почти сразу, намного быстрее, чем подобное происходило с ним прежде, он услышал отклик и ощутил, как насыщается льющейся откуда-то сверху силой его тело, проясняются мысли и уходит гнев…

Жрец потянулся к камню и мгновенно почувствовал его упругое прикосновение, но не смог удержать его. Закусив губу, Мэгил вобрал в себя новую порцию Силы, вновь потянулся к Талисману, и на этот раз все удалось, но камень оказался чересчур тяжелым. Мэгил набрал еще Силы. «Вверх! Вверх! Поднимайся!»— беззвучно приказывал он и, когда представил, что это происходит на самом деле, вдруг увидел, что Талисман воспарил над своей опорой и, покачиваясь, повис в локте над поверхностью алтаря. Жрец потянул камень к себе, и тот откликнулся, но в тот же миг злая воля колдуньи вмешалась, мощной преградой встав на пути камня. Мэгил потянул сильнее, вплотную приблизившись к опасному пределу, но камень так и не сдвинулся с места.

«Откуда у нее столько сил?» — подумал жрец. Ему, имевшему доступ к Светлой Силе Митры, эта мысль не давала покоя. Он не мог знать, что Сет обещал Рогазе свою поддержку, и именно черная мощь Повелителя Ночи встала сейчас на его пути. Мэгил побоялся еще увеличить изливавшийся через него поток, чтобы не сгореть в нем, и решил ждать, надеясь измотать проклятую ведьму.

Рискуя свернуть себе шею, Конан несся вниз огромными прыжками.

— Тарган! Мост! — взревел он, перекрывая шум боя, и почти мгновенно услышал, как заработал подъемный механизм, опуская тяжелые, каменные крылья.

Как бы-ни обернулось дело, киммериец не желал оказаться запертым здесь. Милла на свободе, Сурия, наверное, тоже уже отомкнула второй замок и освободилась, а больше его ничто здесь не держит. Что бы там ни говорил Мэгил о высоких материях и высших интересах, а жизнь у человека одна и отдавать ее за просто так, пытаясь убить тварь, которую, быть может, и убить-то нельзя, он не собирался. Тем более во имя Митры, который, хотя и числился Светлым Богом, похоже, не очень-то заботился о своих слугах, посылая их на верную смерть.

Конан уже спустился вниз и начал пробивать себе дорогу, сокрушая всех и каждого, кто вставал у него на пути. Однако очень скоро киммериец заметил, что кое-кто из убитых вдруг встает и снова бросается в бой.

— Это Мертвые! — заорал Конан.— По глазам бейте! По глазам! Даже трупам нужно видеть!

Бой вспыхнул с новой силой.

Сурия открыла второй замок и с отвращением сбросила кандалы на землю. Следующим движением она сорвала с груди фигурку ненавистной Иштар и, кинув ее вниз, мгновенно обрела свой прежний облик. Она лишь мельком взглянула на бой, кипевший внизу: что там происходит, у нее еще будет время разобраться. Но это после. Сейчас ее заботило другое. Эта девка, Милла, неожиданно из рабыни превратившаяся в опасную соперницу! Чем она приворожила киммерийца? Какого зелья подлила в питье?

Молодая колдунья потянулась к доходившим почти до колена изящно переплетенным ремешкам, удерживавшим сандалии, где был искусно спрятан узкий стилет — великолепное оружие, способное насквозь проткнуть мерзавку. Затем Сурия посмотрела вниз. Милла, прижав к груди стиснутые кулачки и затаив дыхание, следила за разворачивающимся внизу сражением. Сурия злобно ухмыльнулась, села на край площадки и начала осторожно спускаться.

Милла была настолько поглощена увиденным, что не услышала, как ревнивица возникла у нее за спиной, и лишь громкий крик: «Я убью тебя, тварь!»— вернул ее к действительности. Она вздрогнула и резко обернулась.

— Умри, сука!— прошипела Сурия и бросилась на соперницу, но чуть-чуть опоздала.

Отчаянно вскрикнув, Милла успела перехватить занесенную для удара руку, но не устояла на ногах, и, судорожно вцепившись друг в друга, обе повалились на площадку. Соперницы, как дикие кошки, визжа, царапаясь и кусаясь, катались по площадке, не отпуская друг друга. Наконец, Милле каким-то чудом удалось отпихнуть Сурию и вскочить на ноги. Но до спасения было еще далеко. Милла увидела, что стоит на самом краю площадки, а Сурия застыла напротив с зажатым в руке ножом. Как только колдунья поняла, что никуда ее соперница бежать не может, она зло усмехнулась. Лицо ее в странном светящемся полумраке исказилось и стало похожим на злую карнавальную маску. Сурия занесла над головой руку с кинжалом и злобно рассмеялась. Милле даже почудилось, что глаза ее светятся злобным зеленым огнем, и от ужаса, мгновенно охватившего ее, девушка вскрикнула и закрыла лицо руками, не в силах даже защищаться.

Она не услышала раздавшиеся рядом странные скребущие звуки, и лишь слабый вскрик заставил девушку отнять руки от лица. Сурия, беспорядочно размахивая правой рукой с зажатым в ней стилетом, тщетно пыталась оттолкнуть вцепившегося ей в горло Когра. Того самого вархана, которому Конан наказал стеречь ее перед уходом и которого она так боялась! Острая сталь вонзилась в мягкое подбрюшье зверя. Раз, другой, третий… Но и тогда ящер не разжал челюстей, а наоборот, зашипев, сжал их еще крепче и, вырвав гортань жертвы, упал на камни.