Наклонившись над постелью внука, мама любовно укутывала его стеганым покрывалом, когда в комнату тихонько проскользнула Меган и закрыла за собой дверь. Должно быть, материнский инстинкт подсказал свекрови, что невестка пришла не просто так. Внимательно оглядев невестку, она кивнула на большое старинное кресло.

– Садись, детка. Давай поговорим.

Меган послушно опустилась в кресло, а мама, издав глубокий вздох, устроилась рядом на стуле с деревянной спинкой. Меган собралась с духом, не зная, с чего начать, и вдруг неожиданно для себя спросила:

– Вы когда-нибудь жалели, что Тони женился не на итальянке?

– Вначале я действительно беспокоилась, но вовсе не потому, что ты не итальянка. Я боялась… как бы это сказать?.. что мы покажемся тебе слишком шумными. Постоянно спорим, суем нос в чужие дела… Тому, кто не привык к большой семье, это могло показаться в диковинку, поэтому я и беспокоилась. Да и Тони тоже.

– Он сам вам об этом сказал?

– Ну, не прямо… Тони вообще не любит говорить о себе. И все же я знала, что всегда могу на него рассчитывать, не то что на девочек. И отец, упокой господи его душу, многого ожидал от Тони. Иногда я удивляюсь, почему он вообще возится с нами. Ведь девочки давно выросли…

– Он любит свою семью, мама.

– Да, мальчик он хороший, но невозможно понять, что у него на уме. А все из-за сестер, так я полагаю. Еще в детстве стоило ему открыть рот, как они тут же все переиначивали, дразнили его, изводили по-всякому… Вот почему он без обиняков заявил, прежде чем привел тебя сюда в первый раз: «Меган не привыкла к такому обращению. Если сестры посмеют дразнить ее, моих денег они больше не увидят. Так и скажи им, мама». Я, конечно, их предупредила, сказала, чтобы были с тобой повежливее.

– А мне показалось, что все меня сторонятся. Я решила, что не понравилась вам, – призналась Меган.

– Так вот почему ты была такой тихоней! Тебе следовало бы почаще заявлять о себе, настаивать на своем – вот как давеча с Марио. Ты молодец, что поставила его на место! Порой он в своих шуточках заходит слишком далеко…

Мама умолкла и внимательно оглядела Меган.

– Вы с Тони очень подходите друг другу. Он всегда отличался от сестер, воспринимал все острее и глубже. А они, негодяйки, этим пользовались! Порой доходило до того, что он вообще не появлялся у меня по нескольку месяцев, когда девчонки уж слишком его доставали. Правда, с тех пор как вы поженились, он всегда приводил тебя на наши сборища. Однажды он признался мне, что ты любишь приходить сюда.

Мама помолчала, как видно, выбирая слова, и наконец закончила:

– Мне иногда кажется, что он тебя ревновал.

– Ревновал к собственным родственникам?

– Может быть, он думал, что ты вышла за него замуж только потому, что хотела войти в большую семью.

Майкл открыл глаза и захныкал. Мама Сабелла ловко выхватила его из кроватки и прижала к своему уютному плечу.

– Узнав, что у вас будет ребенок, я была так рада, – продолжала она, когда внук снова уснул. – Мне всегда хотелось, чтобы у вас с Тони были дети, хотя Тони очень боялся за тебя. Каюсь, тут есть и моя вина. Мы с девочками слишком часто и подробно рассказывали, как рожали. Есть от чего испугаться! Тони так беспокоился, пока ты ходила беременная, что я в конце концов сказала ему: «Меган – здоровая, сильная женщина. То, что ее мать умерла родами, вовсе не означает, что и с ней случится то же самое. Увидишь, все будет хорошо». И ведь я оказалась права! Роды у тебя прошли на удивление легко.

Мама Сабелла уложила внука в колыбельку и заботливо подоткнула одеяло. Казалось, она не замечает молчания невестки. А Меган между тем думала: «Неужели Тони не хотел детей только потому, что боялся за меня? Да нет, этого не может быть! Он ясно дал мне понять, что не намерен становиться отцом, еще до того, как мы поженились…»

Однако слова мамы заставили Меган задуматься над тем, как мало они с Тони друг друга знают. Все эти годы, что они провели вместе, – разве они когда-нибудь разговаривали серьезно? Во всяком случае, не о том, что их по-настоящему тревожило. Все, что могла припомнить Меган, это легкий, ни к чему не обязывающий, пустой обмен шуточными репликами. Даже редкие ссоры не выпадали из общего контекста – если один говорил что-либо резкое, то другой хранил молчание, и дело этим ограничивалось.

Ну хорошо, так было в прошлом. А чего ждать от будущего? Неужели уже слишком поздно что-либо изменить? А что, если Тони все еще любит ее, а со временем полюбит и Майкла, если дать ему шанс? С тех пор как появился ребенок, Меган сознательно пыталась устранить Тони от общения с сыном. Не перегнула ли она палку?

Но ведь здесь не только ее вина. Тони и сам всячески избегал контактов с ребенком. Ведь он мог хотя бы иногда встать к нему ночью, уложить спать, предложить свою помощь во время кормления или купания…

Но разве он не предлагал ей помочь в тот вечер, когда Меган задержалась на работе, а миссис Мур, как назло, ушла раньше? И потом, в эпизоде с этой жуткой новой няней. И оба раза она, Меган, его помощь отвергла…

Мама отошла от колыбели и с улыбкой прижала палец к губам – мол, давай уйдем, чтобы не разбудить ребенка. Меган послушно встала – ноги у нее были как деревянные – и вслед за свекровью вышла из комнаты. Впереди ее ожидали еще несколько томительных часов в обществе шумных родственников. Как это некстати! Стоило Майклу проснуться, Меган объявила, что уходит домой, радуясь тому, что нашелся такой благовидный предлог.

Она тепло попрощалась со свекровью и заверила ее, что поведет машину осторожно. Интересно, вдруг мелькнула у нее мысль, вспомнит ли мама Сабелла о сегодняшнем разговоре, когда узнает, что они с Тони решили развестись?

Весь обратный путь Меган пыталась сконцентрироваться на дороге, но вскоре почувствовала, что внутреннее напряжение, которое постоянно нарастало с тех пор, как она ушла от свекрови, достигло пика. Ей казалось, что вся она – как тугая пружина, готовая вот-вот распрямиться. С того дня, как Меган побывала у Пола дома, она ему не звонила, хотя он несколько раз звонил ей в офис. В этих случаях она старалась побыстрее закончить разговор, понимая, что ни к чему усложнять свою жизнь непонятными отношениями со столь привлекательным мужчиной.

Но сейчас, когда она отчаянно нуждалась в понимающем собеседнике, никто, кроме Пола, не приходил ей на ум. Джин, конечно, тоже внимательно выслушала бы подругу и даже дала бы ей дельный совет, но где гарантия, что завтра этот разговор не станет достоянием всей фирмы? Джин, при всех ее достоинствах, – порядочная болтушка.

В конце концов Меган позвонила Полу. Его грудной голос мгновенно утратил деловитость и стал по-дружески теплым, стоило Полу услышать, кто на проводе.

– Какой приятный сюрприз, Меган!

– Ты не занят? Можешь поговорить?

– Для тебя я никогда не занят. Что-нибудь случилось?

– Ты как-то сказал, что хотел бы быть моим другом. Это действительно так?

– Конечно! И что я на правах друга могу для тебя сделать?

– Мне нужен совет – совет постороннего.

– Вот с этим сложнее. Я не считаю себя посторонним там, где речь идет о тебе… Ну да ладно, выкладывай! Тебе нужен медицинский совет?

– Дело в том, что… О боже, прямо не знаю, как начать! В голове какая-то каша…

– Откуда ты звонишь?

– Из дома. Тони уехал в Лос-Анджелес на три дня, и я… Мне нужно принять важное решение до того, как он вернется.

– Почему бы мне не прийти к тебе? У меня как раз свободный вечер. На всякий случай я оставлю на автоответчике твой номер телефона – вдруг кому-нибудь из моих подопечных вздумается рожать.

Меган покачала головой, забыв, что разговаривает не по видеотелефону. Однако не успела она облечь свои возражения в слова, как Пол продолжил:

– Не пугайся, малышка. Того, что произошло тогда, больше не повторится. Я сделал необдуманный, рискованный шаг и очень об этом сожалею. Просто не знаю, что тогда на меня нашло! Клянусь, отныне ты можешь не опасаться моих наскоков.