Тошнота снова начала волнами накатываться на нее, однако Меган усилием воли заставила себя взглянуть на мужа. На его лице непроизвольно дернулся мускул, и она поняла, что он с трудом сдерживает гнев.

– В данный момент меня не интересует, веришь ты мне или нет, – резко бросила она. – Если после семи лет брака ты не доверяешь собственной жене…

– Я знаю только одно – с тех пор как мы вернулись из Мауи, ты словно сомнамбула.

– У меня было много работы, ты сам знаешь.

– Почему ты не сказала мне про таблетки?

– Не хотела тебя волновать.

– А может быть, ты нарочно это сделала? Признайся, Меган!

– Повторяю в последний раз, и давай покончим с этим. Я сыта по горло, слышишь? Нет, я сделала это не нарочно! Просто так получилось. Ты удовлетворен? А кроме того, Пол Сандерсон считает, что…

– Он-то здесь при чем, скажи на милость?

– Он мой врач.

– А почему ты выбрала именно его? Чтобы он гладил тебя по головке и восхищался тем, какая ты умница?

– Его рекомендовала мне Джин. Он один из лучших гинекологов в городе.

– И что сказал сей великий эскулап? Ты небось обсуждала с ним мои недостатки. Верно?

– Нет, не обсуждала! Я только сказала, что моя беременность – это случайность, что я сама не могу понять, как на целую неделю забыла про таблетки. А он ответил, что с бездетными женщинами после тридцати это бывает. Подсознательное желание иметь ребенка…

Тони сощурил глаза и уставился на жену. Его лицо было таким напряженным, что явственно проступили морщинки вокруг глаз, выдавая его возраст. Меган впервые задумалась над этим. Произведя в уме нехитрые вычисления, она вдруг поняла, что Тони, которому сейчас тридцать восемь, будет уже пожилым шестидесятилетним мужчиной, а их ребенку исполнится всего лишь двадцать один год. Немудрено, что перспектива столь запоздалого отцовства не слишком его прельщает.

– Извини, – устало проговорила она.

Ее гнев улетучился так же быстро, как возник.

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь…

– Что чувствую я? Ну наконец-то ты вспомнила обо мне! Послушай, Меган, разве мы не договаривались с самого начала, что детей у нас не будет?

– Но ведь это было семь лет назад! Я была молодой двадцатипятилетней женщиной. Перспектива материнства казалась тогда такой отдаленной… Она не имела для меня никакого значения. А сейчас мне без малого тридцать три. Пол называет это биологической бомбой замедленного действия. Она только и ждет своего часа, чтобы взорваться. Конечно, это была чистая случайность, но раз уж так получилось, почему бы нам не порадоваться тому, что у нас будет ребенок?

– А ты уже твердо решила, что он будет?

Меган бросило в жар.

– Я не собираюсь делать аборт, если ты это имеешь в виду! Я очень хочу ребенка… Ты должен понять меня, Тони!

– И мое мнение тебя не интересует, не так ли? Удивляюсь, зачем ты вообще сказала мне о своей беременности! Или это все же было осознанное решение? Наверное, ты решила молчать до тех пор, пока не станет слишком поздно что-либо предпринимать?

– За последний час ты уже дважды назвал меня лгуньей, – холодно заметила Меган.

– Ты сама только что призналась, что солгала мне перед свадьбой. Я полагал, что ты не собираешься иметь детей, но сейчас выясняется, что это не так. Ну так скажи – разве это не ложь? И кто ты после этого, если не бессовестная лгунья?

– Ты не пытаешься меня понять, Тони. Мне кажется, в такой ситуации продолжать разговор смысла не имеет.

Она поднялась и хотела выйти, но он удержал ее, схватив за руку.

– О нет, я прекрасно все понимаю! Теперь мне ясно, что глодало тебя на протяжении последних нескольких недель… А тебя не затруднит заодно сообщить мне, что еще ты решила за моей спиной? Ты что, собираешься бросить работу, отказаться от карьеры, которую с таким упорством выстраивала последние десять лет? Или ты хочешь продолжать работать? В таком случае кто будет смотреть за ребенком? Короче говоря, мне хотелось бы знать твои планы. В конце концов, я имею на это право, что бы ты обо мне ни думала.

Меган сделала глубокий вдох, пытаясь привести в порядок нервы. Она знала, что, когда Тони начинает выражаться с сарказмом, это значит, что он глубоко уязвлен. Должно быть, она повела разговор в неверном тоне, но еще есть время все исправить. Она должна дать мужу понять, что он по-прежнему будет занимать в ее жизни первое место.

– Предлагаю тебе сделку, – неторопливо начала она. – Обещаю, что, когда родится ребенок, в твоей жизни ровным счетом ничего не изменится. Все останется так же, как сейчас. Каким образом я этого добьюсь, не твоя забота. Я не стану тревожить тебя своими проблемами. В конце концов, если я в состоянии руководить отделом, усмирять своих строптивых сотрудников, ладить со вспыльчивым шефом, значит, я сумею справиться и с работой, и с ребенком.

– Интересно, каким образом? – нарочито небрежно спросил Тони.

– Найму няню в дополнение к Оливии, переделаю свое рабочее расписание… Да мало ли способов, было бы желание! В конце концов, половина моих подруг умудряются совмещать работу и семью. Но я… я не хочу, чтобы это встало между нами, Тони. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. В детстве и юности ты взвалил на свои плечи ответственность за семью и теперь сыт этим по горло. Но поверь, в данном случае я прекрасно справлюсь сама! Тебе не придется менять своих привычек, отказываться от гольфа, например, и от посещения клуба. Я по-прежнему останусь в первую очередь твоей женой. Все будет хорошо, вот увидишь! А вот аборт я не сделаю. Я не могу убить дитя, которое мы с тобой создали…

Тони промолчал. По тому, как заходили желваки на его щеках, Меган поняла, что он с трудом сдерживается. В глазах его застыло выражение, которое она не могла понять. Неожиданно ей вспомнились слова Пола Сандерсона: «Похоже, между вами и мужем нет взаимопонимания…»

– Значит, у меня нет выбора, не так ли? – сухо заметил Тони. – Ты все решила, даже не посоветовавшись со мной. Ну что же, я пойду на эту сделку. Мне бы не хотелось, чтобы ты бросала работу. Тебе необходимо видеться с людьми, чувствовать удовлетворение от своего труда. Если ты станешь домашней хозяйкой и целиком посвятишь себя дому и ребенку, тебе это очень скоро прискучит. Чего доброго, начнешь срывать зло на мне! Имей в виду, меня не прельщает перспектива жить с мегерой да еще выслушивать упреки в том, что я якобы погубил твою карьеру. Моя сестра София, например, только тем и занимается, что пилит своего Марио с первого дня свадьбы…

– Не волнуйся, тебе это не грозит. Я справлюсь сама, а для тебя все останется так, как было, – заверила его Меган. – И поверь, придет время, и ты будешь рад тому, что у нас есть ребенок!

Тони бросил на нее оценивающий взгляд, словно прикидывал – а не обманет ли она его? Меган и раньше доводилось видеть, как он смотрел таким образом на своих сестер, но вот быть объектом подобного рассматривания ей еще не приходилось. Неожиданно Алекс, который пристроился у нее на коленях в самом начале разговора, словно почувствовав напряжение, возникшее между хозяевами, жалобно заскулил. Меган едва удержалась от искушения прижать к себе песика и утешить.

– Не будем загадывать, – произнес наконец Тони. – Хочешь чего-нибудь выпить? Или поесть? Мы ведь так и не поужинали.

При упоминании о еде тошнота вернулась, причем с новой силой. Чувствуя, что на этот раз ей не удастся сохранить контроль над собой, Меган, не говоря ни слова, опрометью бросилась вон из комнаты, оставив удивленного Тони одного.

Она едва добежала до ванной, и ее тут же вырвало. «Ребенок словно протестует против нашей сделки», – с грустью подумала Меган. Когда приступ прошел, она вымыла холодной водой разгоряченное лицо и протерла пол. Выйдя из ванной, она увидела Тони. Не говоря ни слова, он протянул ей чашку горячего бульона, однако тут же уединился в своем кабинете, оставив Меган на кухне одну.

Она с трудом заставила себя сделать несколько глотков, отставила чашку и тут же поднялась наверх. Погружаясь в спасительную дремоту, Меган вдруг вспомнила, что впервые со дня свадьбы легла спать, не поцеловав Тони на ночь.