Во внутренней культурной политике и практике усиливается деятельность направления «славянофилов». Хомяков, братья Киреевские, братья Аксаковы, Гильфердинг… Интенсивно изучается и собирается русский фольклор, активизируется изучение истории Древней Руси. Романовская историческая концепция все более начинает разделять «допетровскую» и послепетровскую, «европеизированную» Русь. Формируется представление о «правильном» допетровском течении истории и «неправильном» курсе петровской европеизации России. Для Романовых, имевших еще с патриарха Филарета европейскую ориентацию, подобная интерпретация истории, несомненно, гибельна. Однако они принуждены идти на уступки и жертвуют Костомарову и Семевскому фигуру Петра I.
Новые историки подвизаются в новых изданиях: «Русская старина», «Русский архив», «Русская быль»…
«Кремлевские стены покрываются трупами, московские площади обливаются кровью стрельцов, восставших против «иноземческого» царя, против бояр да князей, против немцев и немецких нововведений; почти все стрельцы героями умирали за старую Русь, погребаемую Петром, недаром же и доселе народ поет про стрелецкие казни…» – пишет М. И. Семевский.
«…члены царствующего рода стали вступать в супружество с лицами из царственных домов иностранных государств и между царскими подданными не могло быть уже законной родни. Последний брак русских царей с подданными был брак царя Петра с Евдокиею Лопухиною, брак, имевший такие печальные последствия. Вся родня царицы Евдокии не только не пользовалась при царе Петре Первом почетом и влиянием, но подвергалась гонениям», – вторит ему Н. И. Костомаров…
И вот, на подобном фоне происходит занятная попытка российской аристократии объединить «самодержавие» с «народностью» в смысле национальной доктрины более радикально. В сущности, перед нами попытка как бы «реформировать» династию Романовых, теснее связать ее с русскими аристократическими корнями. Вспомним, что в России Николая I и Александра II продолжают существовать потомки знатнейших русских родов – и Рюриковичи, и Гедиминовичи. Активизация изучения истории чревата для Романовых выставлением «на люди» двух их основных свойств: худородства и узурпации…
Но покамест задумывается некое «мирное» и оригинальное «решение вопроса». Александру II усиленно подсовывают… новую императрицу! Интрига носит отчасти «малороссийский» характер. Но это неудивительно; ведь именно в Малороссии находятся богатейшие помещичьи резиденции, на черноземных землях работают тысячи крепостных. Здесь помещики особенно много имели и особенно много теряют в связи с реформой… Интересно, что вторую половину царствования Александра II историки часто связывают с наметившимся антилиберальным курсом, продолженным его сыном, Александром III. Но мало кто при этом обращает внимание на перемены в личной, интимной жизни императора.
Немолодого уже Александра II, отца многочисленного семейства, знакомят с девочкой, совсем юной красоткой. Это Екатерина Михайловна Долгорукова, по отцу она – Рюриковна; мать ее, Вера Вишневская – богатейшая украинская помещица. Как мы помним, одна Екатерина Долгорукова уже чуть не вскарабкалась на императорский всероссийский трон…
Катю и ее сестру Марию помещают в аристократическое девичье учебное заведение: Смольный институт. Заботливые родственники и друзья семьи буквально толкают юную девушку в объятия немолодого императора, устраивают «тайные» встречи и свидания. Долгорукова – любовница Александра II. Они отправляются в «свадебную поездку» в Париж, где на Александра было совершено покушение неизвестным. По возвращении роман продолжается. Екатерина Долгорукова (при живой императрице) – фактическая супруга императора. Она именно не фаворитка, а как бы «вторая законная жена». В новой семье один за другим рождаются дети. В 1880 году умирает императрица. И, не дождавшись окончания установленного траурного срока, Александр II венчается с Долгоруковой. По официальному указу она получает имя Юрьевской и титул светлейшей княгини. Это имя-прозвание «Юрьевская» должно напоминать и об одном из предков Романовых, о боярине начала XVI века Юрии Захарьине, и об основателе Москвы, Рюриковиче, Юрии Долгоруком. Умножаются слухи. Князь Голицын якобы получил секретное поручение – подобрать соответственное обоснование для того, чтобы новая супруга императора была провозглашена императрицей. Уверяют, будто царь возлагает особые надежды на сына от второго брака, Георгия; передают фразу царя, сказанную об этом мальчике: «Это настоящий русский, в нем, по крайней мере, течет только русская кровь». Фраза, хотя и не соответствующая истине, но многозначительная, поскольку подразумевает, что в жилах законных наследников императора кровь не столь русская. Законные наследники имели основания волноваться. Одновременно развертывается достаточно сложная ситуация на Балканах, где Россия и Европа добивают слабеющий Османский султанат. Вопрос идет о дележе сфер влияния. Российская армия в очередной раз была направлена против армии османской. Идеологическим обоснованием на этот раз служит панславистская доктрина (любопытно, что со второй половины XIX века упор делается не на вероисповедническую, но именно на этническую общность). Впрочем, добивая свою соперницу, балканскую империю, Российская империя лишает себя прецедентного факта существования аналогичного государства и остается «наедине» с европейскими государствами, в общем-то враждебными Российской империи прежде всего идеологически. Недаром барон Бруннов, старший советник при министерстве иностранных дел при Николае I, пытался внушить будущему императору Александру: «Задача нашей политики должна быть в поддержании существования и целости Оттоманской империи…» И вот Российская империя не может воспользоваться плодами своих побед на Балканах. «Новые» балканские государства – и Греция, и Болгария – естественно стремятся к сближению с Европой, политически ориентированы на европейскую политику. Кроме того, российские политики столкнулись с такой крупной политической фигурой, как Бисмарк. Становится все более ясно: Российская империя может не рассчитывать на то, что Балканский полуостров окажется в сфере ее влияния. И лишь почти сто лет спустя, в середине сороковых годов XX уже века Балканский полуостров почти целиком войдет в сферу влияния модифицированной Российской империи – СССР, и это влияние сохранится на полстолетия…
А покамест деятели славянофильского направления упрекают Александра в уступках «западным врагам России». Особенно обрушивается на балканскую политику Александра II семейство Аксаковых во главе с И. С. Аксаковым, женатым на влиятельной бывшей фрейлине Анне Федоровне Тютчевой, дочери поэта. С газетных страниц «Московских ведомостей» и «Москвы» несется достаточно вольная критика в адрес и самого императора. Александр II принужден на несколько месяцев удалить Аксакова из Москвы. Дело в том, что в одной из статей прозвучала отчетливая мысль о необходимости объявления Западу войны…
Вот в какой обстановке происходит скоропалительное венчание императора. А вот как описывает племянник Александра II, Александр Михайлович, представление новой супруги государя «старой» семье: «Когда Государь вошел в столовую, где уже собралась вся семья, ведя под руку свою молодую супругу, все встали, а великие княгини присели в традиционном реверансе, но отведя глаза в сторону… Княгиня Юрьевская элегантно ответила реверансом и села на место императрицы Марии Александровны! По любопытству я внимательно наблюдал за ней… Она была явно очень взволнована. Часто она поворачивалась к императору и слегка пожимала его руку… Ее усилия присоединиться к общему разговору встретили лишь вежливое молчание…
К концу ужина трое детей были приведены их гувернанткой в столовую. Старшему мальчику, Георгию, было восемь лет. Он вскарабкался на колени к императору и начал играть его бакенбардами. «Скажи мне, Гого, как твое имя и фамилия?» – спросил Александр. «Я – князь Георгий Александрович Юрьевский», – ответил мальчик. – «Хорошо, мы все очень рады с вами познакомиться, князь Юрьевский. Скажите, князь, хотели бы вы стать великим князем?..
