– Господин… – Шоербезен в очередной раз брякнулся о дверь, ухватился за аварийную скобу, выглянул в узкий иллюминатор: там, посреди чёрного коридора, в вакууме плавала Эв. – Я не в порядке, – как мантру повторяла девушка. – Я представляю для вас опасность.

– Выпусти меня!!! – забарабанил Ларс в заблокированную дверь. – Открой эту долбаную дверь, слышишь?! Немедленно!! Это приказ!!

– Дверь разблокируется через десять минут, господин. – Эв отказывалась подчиняться! – К этому времени со мной будет покончено. Угроза вашей жизни исчезнет.

Дракон стукнул по плечевому сенсору, обновил показания лицевого щитка брони: единственный зелёный огонёк на нём быстро мерцал; Ларс затребовал дополнительную информацию, и бездушный комп выдал: задействована автоматическая разгерметизация брони, последняя боеспособная единица когорты выйдет из строя через полминуты. Что за?!

– Эв!! – Шоербезен вдавил кнопку справа от двери: как и следовало ожидать, дверь даже не дрогнула. – Эвушка… дорогая моя, любимая… Ну что за фигня…

– Я испортилась. – отвечала из темноты Эв. – У меня непоправимые повреждения основных функций. Я несу вам вред, господин… – В голосе девушки слышалось такое отчаяние, какого Ларс не слышал ещё никогда. – У меня появились сны… Я не смогла выполнить свой долг…

Да ведь она сошла с ума! Вот уже сейчас броня разойдётся – и всё, всё! И Дракон снова будет один, один как перст в этом долбаном космосе, один на прошитом метеоритами недвижном транспорте, один, один, один!!!

– Эв!!! – заревел Ларс, чувствуя, как необоримый ужас снова охватывает его. – Эв!!! Остановись!!! – Кричал он напрасно: разгерметизацию брони одновременно с впрыскиванием смертельного токсина остановить было невозможно, этот режим специально предусмотрели умельцы с «Назгула»: чтобы легионер всегда имел возможность не даться живым, не попасть в плен. Хотя какой, к чертям, плен?!! – Эвочка… Эвелин… Солнце мое… – Дракон почти плакал от бессильного отчаяния: что делать? как быть? как остановить эту долбаную куклу?! – Я тебя так всегда любил… Что же ты делаешь…

– Я вас тоже очень люблю, господин. – Дракон понял, что Эв улыбается. – Вы для меня всё. И я не могу дальше причинять вам вред… Мне это невыносимо… Есть только один выход…

Ларс судорожно скосил глаз на щиток: до разгерметизации оставались считаные секунды. В поисках выхода мысли его метались как взбесившиеся уборочные дроиды, кроша всё на своем пути.

– Нет, Эв!!! Нет!!! – Ларс чувствовал, что рассудок, кажется, покидает и его, и тут на ум ему пришел длинный ряд цифр и букв – отключающий наводку на конкретного человека код, индивидуальный ключик к продукту синтеха Эвелин ван дер Хаас.

– Нет, Эв, нет! – вновь выкрикнул он, а потом проорал этот чёртов код, громко и отчётливо.

Дракон хорошо видел, как исказилось лицо Эв: словно в девушку ударила молния – с детства знакомые черты неуловимо изменились, вроде бы оставшись прежними, но в то же время сделавшись незнакомо далёкими и чужими.

Обновлённая Эв рывком приблизилась к иллюминатору. Она смотрела на Ларса незнакомыми горящими глазами. Взгляд её сверлил опешившего Дракона, пронзал насквозь, рвал, казалось, кожу с лица.

– Ублюдок… – вдруг яростно выплюнула девушка. – Грязная свинья! – В толстое стекло вонзился её бронированный кулак, потом ещё и ещё; по стеклу пошли мелкие трещины. Ларс отшатнулся. – Мясник. Дай мне только добраться до тебя, мразь! – В руке Эв появилась катана, в луче фонаря холодно блеснуло лезвие.

– Ты что, Эв… – Шоербезен смотрел на преобразившуюся девушку во все глаза, даже ужас грядущего одиночества куда-то отступил. – Что с тобой?..

– Дрянь. Подлец. Скотина, – Эв произносила ругательства отчётливо, медленно, а взгляд её источал такую ненависть, что Дракон от страха покрылся липким потом с головы до ног. За дверью в рубку управления сейчас была не Эв, а разъярённая, налитая силой предстоящей мести фурия. – Извращенец. – Кулак девушки продолжал равномерно долбить стекло. – Погоди, мразь. Сейчас я обрежу твой поганый член… – И тут броня наконец разошлась. Одновременно четыре иголки в разных местах впрыснули в тело Эв изрядные порции дарящего вечное забвение токсина, и девушка дёрнулась, лицо её мгновенно покрылось инеем, но глаза ещё некоторое время сверкали, а костенеющие губы шевелились: – Мяс-ник… Не-на-ви-жу…

Дракон громко икнул, непроизвольно обделался и потерял сознание.

Французская фантастика не занимает в мировом рейтинге сколько-либо высокого места, хотя, как и положено литературе мирового масштаба, свой классик жанра у нее есть – Жюль Верн. Принадлежит прошлому и Веркор, изредка переводят Клейна.

Поэтому роман Ролана де Вильнэва «Ответ» произвел на меня особенно сильное впечатление – ничего подобного я прочесть не ожидал. Вильнэв был известен мне как структуралист и славист-любитель, высказавший довольно странное предположение, что знаменитый в своё время «Пылающий остров» Александра Казанцева имел исходной точкой слова Бальмонта «Я ведь только облачко, полное огня…».

Облако, полное огня, зажжённое таинственным Ирландцем, действительно занимает видное место в романе Казанцева. Читал ли он Бальмонта – установить трудно, зато неоспоримо, что русскую фантастику Вильнэв знает. На его романе это отразилось, как и основательное знакомство с Шекли, Саймаком, Брэдбери и другими звёздами американского неба.

Роман начинается (уступка вкусам французского читателя) с тривиальной любовной сцены, не оставляющей у читателя сомнений, что её герои искренни, остроумны и ласковы. Но затем… Когда супруг задрёмывает, супруга внимательно смотрит на циферблат часиков, выдёргивает штепсель ночника – и вводит утончившиеся пальцы в отверстия розетки. Часики сияют, как маленький прожектор, стрелки несутся по циферблату, глаза женщины просвечивают сквозь веки. Подзарядка окончена.

В дальнейшем выясняется, что Соланж, верная электрическая супруга Орельена, наивно считающего её студенткой Сорбонны, состоит в контакте с иными мирами, весьма заинтересованными в регулировании процессов, происходящих на небольшой планете, по форме представляющей геоид – нечто шаровидное – и населённой живыми существами. Часть из них имеет слабость считать себя разумными, но далека от понимания важности взаимодействия с кошками и собаками, и не имеет представления о том, зачем вообще нужны Вселенной живые существа. Вопрос: «Зачем?» – эти псевдоразумные существа относят по преимуществу к собственным поступкам, а не к деятельности мирового разума. Особенно далеки от целей мирового разума волевые, хитрые, неглубокие, но отличающиеся быстротой реакций «политики» – к их числу принадлежит и муж Соланж.

Но здесь возникла уникальная ситуация: Орельен без ума от супруги, управляем и убеждён, что цель его жизни – быть любимым той, что отказалась от карьеры киноактрисы ради молодого политика.

Взрыв! Террористы избрали простейший способ прервать карьеру глобалиста Орельена: Али, сын иракского генерала, захватывает телевизионную станцию и, освещённый юпитерами телестудии, заявляет: «Про нас говорят, что мы не умеем воевать, возможно, но я докажу, что мы умеем убивать! Мы взорвём 15 взрывных устройств, эквивалентных 0,5 кг тротила каждое, – и этот фестиваль бомб докажет Франции и всему миру, что глобализм обречён!»

И в этот момент в студию входит Орельен, готовый отдать жизнь за Соланж, Францию, любимого кота и глобализм. Али поражён. В его глазах это величины несопоставимые. Дискуссия между опытным террористом и молодым политиком захватывает всю Францию, наблюдающую за её ходом по телевизору.

Орельен (которым руководит через спутниковую связь Соланж) наносит удар по религиозным ценностям, напоминая, что русский экзистенциалист Бердяев был готов отказаться от воскрешения и рая, если его не будет сопровождать на этом пути любимый кот Мурик.[2]