Кейс уже видел этого гиганта. Он рассматривал его, когда они стояли рядом на платформе, размышляя о том, мог ли этот молодой человек быть одним из тех, кто принимал участие в истреблении последних бизонов. Годы прошли с тех пор, как за пределами Йеллоустоуна видели крупные стада бизонов. Двадцать лет назад по прериям бродили миллионы бизонов. Теперь же в округе совсем не осталось этих животных, за исключением нескольких отдельных особей и маленьких стад, которыми владели частные хозяева, вроде стада в девятнадцать голов, какое держал сам Кейс. Охотники, подобные этому молодому человеку, только что ушедшему с платформы, уничтожили бизонов одного за другим. Они продавали шкуры вагонами, оставляя туши разлагаться на равнинах.

Уничтожение бизонов привело к почти полному вымиранию равнинных индейцев, а Кейс, хотя и не мог вплоть до недавнего времени смириться с тем, что он наполовину сиу, всегда уважал индейцев как народ, как уважал он любые проявления жизни. Этому научили его Калеб и мать.

Опасаясь, как бы гнев не толкнул его на какой-нибудь необдуманный поступок, Кейс отвернулся от охотника и направился к станционному служащему, чтобы оставить записку для Анники. Он решил пойти в гостиницу «Интероушн», снять там номер, потом купить, как он обещал Розе, все необходимое, а уж после этого вернуться на станцию и разузнать, что происходит на линии. Если окажется, что прибытие поезда откладывается еще на какое-то время, возможно, будет разумнее вернуться в Бастид-Хил, встретить Аннику там и оттуда поехать на ранчо.

Он сошел с платформы и направился к гостинице, заметив попутно, что охотник на бизонов, ведя в поводу кобылу и двух вьючных мулов, быстро поскакал вниз по Пятнадцатой улице.

Все, что увидела Алиса Соумс во время этого ужасного путешествия, ей не понравилось, а теперь, когда поезд остановился в пустынной безлюдной местности, она возненавидела и железнодорожную компанию «Юнион Пасифик». Мало того, что она проторчала столько времени в душном спальном вагоне, дыша спертым, лишенным всякой влаги воздухом, теперь, когда она надумала выйти наружу и размяться, даже погода ополчилась против нее. Ухватившись за воротник своего плотного шерстяного пальто и наклонившись вперед, чтобы противостоять ветру, Алиса медленно преодолевала легкий подъем, двигаясь вдоль путей.

Последние полтора дня она только и делала, что размышляла о своем решении выйти замуж за Бака Скотта, мужчину, откликнувшегося на объявление, которое она под влиянием минутного настроения дала в газете. Она определенно не жалела, что приняла деньги на проезд первым классом, которые он прислал ей сразу же после того, как она написала, что согласна на его предложение, и уж конечно не испытывала никаких сожалений по поводу того обстоятельства, что уехала из дома сестры. Ей надоело выступать в роли старой девы, надоело жить за счет Мюриэль и ее мужа, донашивать старые вещи сестры, чувствовать себя обязанной из-за каждого съеденного за их столом куска. И все это только потому, что она не встретила человека, который захотел бы жениться на ней.

Бредя по тропинке, уже протоптанной другими пассажирами, Алиса не смотрела по сторонам, она уставилась себе под ноги. Она терпеть не могла разговаривать с незнакомыми людьми, не видя в этом никакой пользы. Пустая трата времени, сказала бы она, если бы кто-то спросил ее мнение, но никто никогда не спрашивал. Но она все-таки увидела идущую впереди нее молодую пару. Они шли взявшись за руки, и качали сцепленными руками в такт шагам. Аморально и неприлично, проворчала про себя Алиса, не в силах оторвать от них взгляда. Они были ничем не лучше этой яркой блондинки, которая сидела через три места от Алисы.

Алисе уже доводилось встречать подобных девиц, и она сразу поняла, что это за особа – молодая дебютантка, разодетая в пух и прах, воображающая, что все должны ей поклоняться. Проводник ходил перед ней на задних лапках с той самой минуты, как она села в поезд. По мнению Алисы, это было отвратительно.

Она возненавидела девушку с первого взгляда. Для нее было почти невыносимо наблюдать, как та пялит свои большие голубые глаза на каждого мужчину в поезде, как она непринужденно и дружелюбно разговаривает со всеми. Любая женщина, обладающая хоть каплей разума, знала бы, что не стоит расхаживать по всему вагону и разговаривать с незнакомыми людьми, как знала это Алиса, но вот высокой блондинке это, судя по всему, было невдомек. А может, ей просто было на это наплевать. Сразу было видно, что денег у нее больше, чем разума. На ней был эффектный костюм модного покроя. Она была обладательницей красиво отделанного ящика для письменных принадлежностей с откидной крышкой и нового саквояжа и вдобавок ко всему щеголяла в блестящей черной атласной накидке, украшенной на груди инициалами А. С. – такими же, как у самой Алисы.

Алиса подумала о собственном поношенном пальто и плотнее запахнула его полы длинными тонкими пальцами. Когда она доберется до Шайенна и выйдет замуж за Бака Скотта, ее мытарствам придет конец. У нее будет тогда достаточно денег, и она им всем покажет. В конце концов, подумала она, он ведь без возражений прислал ей денег на проезд первым классом, а два его последних письма были посвящены описанию долины Блу-Крик. Письма были короткими, но написаны аккуратным четким почерком. В них он рассказывал о красотах долины, в которой никто, кроме него, не жил, о доме, который он построил и который им ни с кем не придется делить.

Алиса подняла голову и, мужественно противостоя порывам ветра, обернулась и посмотрела в том направлении, откуда пришла. Она зашла дальше, чем предполагала, поэтому быстро повернулась и пошла назад. Последнее письмо Бака Скотта было надежно спрятано в кармане пальто. Оно может пригодиться для удостоверения личности в том случае, если он сразу ее не узнает. Алиса надеялась, что такого не случится, хотя, если говорить откровенно, она и отклонилась немного от истины, описывая ему свою внешность. Но разве могла она написать единственному за всю ее жизнь кандидату в мужья, что она болезненно тощая, у нее тусклые светло-каштановые волосы, острые черты лица и блеклые голубые глаза? Конечно не могла. И не написала. Она решила, что объяснит это несоответствие, когда встретится с ним лицом к лицу.

Она задалась вопросом, что будет делать, если окажется, что Бак Скотт солгал ей относительно своей наружности, так же как это сделала она. Он писал, что выше среднего роста, светловолосый, что ему легко угодить. Она неоднократно рисовала в воображении его портрет – удачливый землевладелец в щегольском клетчатом костюме и котелке, с букетом в руке, с нетерпением ожидающий ее в новом экипаже, готовом отвезти их в их дом в горах.

Впереди она увидела группу людей и поспешила к ним, намереваясь встать в сторонке и посмотреть, что там такое происходит. Подойдя ближе, она заметила, что все смотрят на всадника, приближающегося к поезду с запада. Он ехал вдоль путей по тропинке, которая тянулась параллельно рельсам. Алиса негодующе фыркнула, когда мужчина подъехал ближе. Он был огромным, одежда на нем была темной и засаленной, белокурые волосы, завивавшиеся непокорными кудрями, выбивались из-под шляпы, доходя чуть ли не до середины спины. В молчании, как и все остальные, Алиса наблюдала, как мужчина остановил лошадь, за которой следовало еще несколько животных, и обратился к проводнику.

Она наклонилась вперед, любопытствуя, что он скажет. Ветер, к счастью, дул в ее сторону, и она смогла расслышать каждое слово.

– Меня зовут Бак Скотт. Я ищу белокурую женщину из Бостона, которая должна ехать в этом поезде.

Алиса отшатнулась, едва не налетев на молодую пару, стоявшую рядом с ней. Она попыталась выровнять дыхание, затем ухватилась за поручень и, ни секунды не колеблясь, поднялась в вагон. На площадке она постояла, дожидаясь, пока сердцебиение придет в норму. Она не смотрела на то, что происходило внизу, но продолжала слушать.