Раздались крики. Эмеральда встала, придерживая на груди платье.

– Итак, эту маленькую очаровательную невестушку получит сейчас наш доктор Бен Колт, – сказал Вандербуш с самодовольным видом. – Нам нужен священник и еще виски. Так как вы насчет того, чтобы справить свадьбу прямо сейчас? Маленький праздник, только и всего!

Бен Колт. Эмеральда словно окаменела. Мужчины толпились вокруг Бена, кричали – кто гневно, кто удивленно, кто завистливо. Его подхватили и стали подбрасывать в воздух вместе с картами. Как в тумане, видела Эмери гримасу гнева на лице Зика и разочарование Мартина Ригни. Бен не сводил с нее глаз, темных, пустых, лишенных выражения, и тут она испугалась так, как никогда в жизни.

Бен. Он спас Тимми, он лечил их всех.

Эмери пошла на отчаянный шаг.

– Бен, – начала она сдавленным шепотом, подходя к нему, – Бен, вы же не допустите, чтобы это свершилось? Эта… эта шутовская свадьба, эта насмешка, надругательство…

– Я выиграл тебя, не так ли, Эмеральда? Открыто и честно. – Бен смотрел на нее затуманенными глазами и пьяно икал.

– Но вы же интеллигентный человек, вы врач! Вы не дадите этому произойти!

Ее охватило чувство абсолютной безнадежности. Ночь окружала их: вокруг темнота, крики перепившихся мужчин.

– Ну и что из того, что я врач? Ты же их слышала: они хотят отпраздновать свадьбу, и не когда-нибудь, а сейчас. – Бен наклонился к ней, и его рот скривился в издевательской усмешке: – Итак, всего через пару минут красавица Эмеральда Реган станет моей женой.

– Ты пьян! – закричала она. – Ты мерзкий тип! Я пойду к Гертруде и остальным и там подожду, пока вы все не придете в себя. А завтра сыграем свадьбу.

Она повернулась и пошла к повозкам, но Бен схватил ее за плечо с неожиданной силой.

– Нет, Эмеральда. Нет, ты никуда не уйдешь. Пусть я пьян… Но я женюсь на тебе сейчас. Я давно этого хотел и не собираюсь ждать до завтра. Какое значение имеют время и место? Тебе нужен мужчина, а я хочу тебя.

– Нет, только не так. Это нелепая, безумная затея. Дождемся утра, когда вы сможете мыслить трезво.

– Я и так достаточно трезво мыслю. Я хочу тебя и возьму.

– Берешь ли ты, Бен Колт, в жены эту женщину?..

Испитым голосом Билл Колфакс изображал свадебные колокольчики. Вся мужская половина лагеря собралась вокруг, все были пьяны, и всем было весело. Эмери неподвижно стояла рядом с Беном Колтом. Бен ответил «да» глубоким, густым басом. Билл задал тот же традиционный вопрос и ей: желает ли она, Эмеральда, иметь законным мужем этого мужчину?

Эмеральда молчала, застыв в оцепенении.

– Ну, – нетерпеливо спросил Билл, – ты собираешься отвечать? Скажи «да, желаю». Говори, все ждут.

Отблески пламени бросали зловещие тени на лицо священника, придавая ему дьявольское выражение.

– Повторяю, ты должна сказать «да».

– Да, – еле слышно прошептала Эмеральда.

– Теперь я объявляю вас мужем и женой, – небрежно произнес Билл и повернулся к ним спиной.

Вокруг молодоженов сгрудилась неистово орущая толпа. Кто-то стрелял в воздух, кто-то притащил кастрюлю и стал отбивать ритм деревянной ложкой.

– Давайте, давайте в свадебную палатку! Устроим шивари! Это свадьба!

Эмеральда словно завороженная стояла рядом с Беном, не смея посмотреть на него. Вот ее муж. Тот самый, которого выворачивало наизнанку, когда он сжимал во рту бутылку с виски. Уайт Тетчер рвал струны банджо, Рэд Арбутнот играл на скрипке бешеную джигу.

– Давай, молодой, тащи невесту в постель, пора приступать к исполнению супружеских обязанностей. – Рот Уайта был открыт, и из него текли слюни.

Бен сжал руку Эмери и повел к своей повозке под аккомпанемент музыки, свиста, криков и сальностей, Мартин Ригни нес над ними масляную лампу, освещая свадебный кортеж. Лампа плясала в его нетвердых руках. Все шествие напоминало шабаш.

У повозки Бена была, как и всегда на ночь, установлена маленькая палатка.

– Поцелуй невесты! Мы требуем! Пусть поцелует! Но, к облегчению Эмеральды, Бен, обернувшись, рявкнул им:

– Ни за что в жизни. – И протолкнул ее в палатку до того, как кто-нибудь из них успел запротестовать.

Внутри было совершенно темно, и Эмери вдруг испытала доселе неведомый страх замкнутого пространства. Она слышала тяжелое, с хрипами, дыхание Бена и сильный запах свежего виски.

Все окружили палатку. Наверное, это и есть шивари, подумала Эмери. Труди рассказывала ей о свадебных обрядах, в том числе и о шивари. Невесту похищают, ее ищет группа жениха, иногда это затягивается на целые сутки, а когда находят, укладывают в постель к жениху. При этом все, кому не лень, стучат в дверь ногами, бьют в колотушки, подают жениху советы. Тогда Эмери было очень жаль несчастную невесту, которой предстоит пройти через все это.

– Ну, Эмеральда Реган, – сказал Бен, – я тебя выиграл. Что ты думаешь по этому поводу? – Голос его был хриплым и речь невнятной.

– Я считаю эту свадьбу фарсом, мерзким и постыдным! Удивляюсь, как вы пошли на это. Я… Я считала вас джентльменом!

– Неужели?

Она чувствовала, как он приближается к ней в темноте. В следующую секунду он опрокинул ее навзничь на одеяла, которыми был устлан пол палатки.

– Пожалуйста… – Она била его кулаками, зная, что кричать бесполезно. Все заглушит шум шивари, да и какую реакцию, кроме хохота, может вызвать ее крик?

И все-таки она отпихнула его. Бен, этот пьяный Бек, был страшен.

– Черт возьми, Эмеральда, может, ты прекратишь бороться и выслушаешь меня? Ты моя жена. Разве это не по закону? Бог свидетель, я хочу тебя, хочу с самого первого дня, как увидел. Хочу, несмотря на твое распутство…

– Распутство?!

– Ты думаешь, я не знаю о твоих любовных делишках с Мэйсом? Думаешь, я не видел, какими многозначительными взглядами вы обменивались? Но это не имеет значения. Даже подгнившее яблочко вкусно, когда ты порядком проголодался. А я голоден, очень голоден! Кроме того, теперь, когда ты моя жена, ты не будешь так кокетничать. Я сам за этим прослежу. Ты моя, и я получу от тебя все, что захочу. Ты поняла меня?

В голосе Бена слышалось какое-то безумное ожесточение. Он дотронулся до нее, и Эмери в испуге отшатнулась, ударив его ногой. Ее ступня коснулась чего-то мягкого, и Бен вскрикнул от боли.

– Ах ты мерзавка… Я тебе покажу…

Схватив за плечи, он опрокинул ее навзничь, задрал нижнюю юбку, стащил панталоны. В ушах ее стоял грохот шивари, теперь ставший громче, так, словно мужчины стояли у самой палатки.

– Бен, – сдавленно прошептала она, – Бен, прошу, не надо! Это так, так грязно. Все они смеются и кричат и смотрят на нас…

Дыхание Бена сбилось. Из груди вырывались хрипы.

– Ты моя жена, Эмеральда. Я долго этого ждал и сейчас не собираюсь отказывать себе в удовольствии!

И, придавив ее своим телом, он грубо вошел в нее.

Эмеральда не могла сказать, сколько это длилось. И вот когда Бен почти достиг апогея и застонал, палатка упала на них. Она накрыла их, словно одеялом, вызвав дикий хохот мужчин снаружи. Однако Бена это не остановило, и он продолжал.

Наконец он скатился с нее и сел.

Эмеральда, съежившись в дальнем углу, тихо заплакала…