Когда мы приехали в универмаг и подошли к лифту, я вновь увидела девицу с зелеными линзами и даму из отдела продаж. И они опять обменялись теми же репликами, что и вчера. Я почувствовала себя частью коллектива, хотя не могу сказать, что меня привела в восторг мысль, что эти клуши считают меня своей.

Я прибежала в отдел чуть раньше девяти, еще до начала совещания. Мне хотелось поговорить с Мервином. Но Флора была права: это было невозможно, поскольку его со всех сторон окружали женщины. И это был не просто скучный безжизненный фон; они порхали вокруг него, словно бабочки. Мервин был похож на короля в окружении фрейлин: сплоченный женский кружок тесно окружал его, все жадно ловили каждое его слово, хихикали. Мне стало не по себе: не переоценила ли я шансы Флоры?

Мелоди уже была на месте. У нее был такой вид, как будто она сидела в засаде. Флора рассказала мне, что Мелоди была первым сотрудником компании «Чемберс». И она будет работать в нашей компании, пока не захочет уйти на пенсию. А может, до самого Судного дня, подумалось мне: Мелоди выглядела такой же крепкой и жилистой, как домохозяйка Джеймса. Я ужаснулась, вообразив себе Баса в старости. Отвратительная картина. Ах да, картина. Я повернулась к Мелоди.

– Что вы думаете о нашем единственном кавалере, Мервине? – я кивнула в его сторону. Ловко я подобралась к интересующей меня теме, да?

Она надела очки и внимательно посмотрела на меня:

– Он не тот, за кого себя выдает.

Неужели его черный костюм скрывает что-то необычное?

– Что вы имеете в виду, Мелоди?

– Он не похож на Джеймса Смита, того любезного молодого человека, который заходил к нам вчера. И конечно, он не похож на мистера Чемберса. Мервин – настоящий сердцеед. Меня волнует сама мысль о том, что он может остановиться рядом с моим столом, чтобы поболтать. Ты уже познакомилась с ним, милочка?

– Пока нет. Продолжайте, пожалуйста.

– Он умный человек, а не какой-нибудь эстетствующий сноб, каким может показаться. Я думаю, у него есть талант. Но он так несерьезно относится к работе!

– Не то что мы, не правда ли? – спросила я, с трудом подавив улыбку.

– Абсолютно. Знаешь, Кэрон, мне кажется, ты очень энергичный и трудолюбивый человек. Замечательное качество, особенно для женщины. Уверена, что лет через тридцать ты действительно сможешь занять кресло Джеймса. Естественно, при условии, что он перейдет на другое место. А я и так уже добилась успеха. – У меня не было слов. Просидеть тридцать лет в бухгалтерии? Какой ужас!

А Мелоди продолжала: – Чтобы понять, добился ли человек успеха, необходимо знать, какая у него была цель. Мои главные достоинства – лояльность и исполнительность. Именно благодаря этим качествам я столько лет проработала в «Чемберс». Ты даже представить себе не можешь, сколько людей на моей памяти приходили и уходили отсюда – на другую работу или на небеса (там наверняка тоже есть свой универмаг). А я по-прежнему здесь!

Я улыбнулась. Мелоди такая милая. И ей удалось дать очень точное определение успеху. Правда, если следовать ее логике, то самые удачливые люди – это те, которые ни к чему не стремятся. Успех приходит к ним мгновенно. Чем меньше желаний, тем больше успех. Здорово. Только такая философия не очень подходит тем, кто любит плескаться в горячей воде. За все нужно платить, видите ли.

– Мелоди, вы, случайно, не знаете, есть ли у Мервина девушка? Возможно, это одна из тех, с кем он разговаривает?

Она опять надела очки и вперила в меня внимательный взгляд.

– А ты почему спрашиваешь? Он тебе нравится?

Я уже поняла, что очки нужны Мелоди не для того, чтобы лучше видеть, а чтобы лучше соображать. Работала она, не падевая очков. Но когда что-то привлекало ее внимание, они сразу же оказывались у нее на носу. Вероятно, дужки стимулировали какие-то точки на голове, отвечающие за способность к анализу и память.

– Что? О нет. Меня лично нет. Просто интересно.

– А, понятно. Что ж, не думаю, что у него есть девушка. Мне кажется, он просто флиртует и наслаждается вниманием. Скорее всего, здесь, на работе, он изображает мятежного творца, а потом едет в пригород, где смотрит телик, сидя в своей квартирке. Конечно, если он будет так же упорно трудиться, как я, он когда-нибудь сможет ходить по дискотекам и ночным клубам.

У меня чуть глаза на лоб не полезли. Хотелось бы мне знать, что она думает о моих перспективах, но для начала нужно выпить чего-нибудь покрепче. Виски, наверное, подойдет. Затем мне стало интересно, по каким клубам ходит Мелоди, но, прежде чем я успела спросить об этом, появилась миссис Браун. Она протянула мне несколько аудиокассет с надиктованными письмами. Их было необходимо распечатать. А Мелоди получила другое задание: для нее была подготовлена огромная стоика балансовых отчетов. Мы обе были недовольны.

– Иногда у меня возникает впечатление, что кто-то назначил вознаграждение человеку, который может гарантировать мое увольнение.

Я засмеялась:

– Меня посетила та же мысль! Как вы думаете, Мелоди, пожалуй, нам стоит поменяться? Вы займетесь письмами, а я – балансовыми отчетами.

– Боже мой! Наверняка вы будете работать на верхнем этаже уже через двадцать лет. Ох, ну конечно, я согласна. Но миссис Браун заметит подмену.

– Мы просто уроним наши папки, а потом поменяемся, когда будем поднимать. Как вы думаете, она сможет узнать, на каком компьютере была проделана работа? Если так, я это исправлю.

– Да нет, она не узнает. Миссис Браун готова руководить всем, включая дыхательный процесс. Но даже она не станет возражать, если мы выполним работу быстрее.

– Вот и хорошо, – сказала я.

Что ж, если раньше я ничего не делала, то теперь занимаюсь хоть чем-то. Будем надеяться, что прибавка к жалованью мне обеспечена.

Кофе приносили обычно в одиннадцать часов. Видимо, миссис Браун удалилась на какое-то совещание, потому что все сразу вскочили со своих мест и стали расхаживать по офису, болтая и пересмеиваясь. Мервина опять взяли в кольцо окружения. Когда я прокладывала себе дорогу в толпе его поклонниц, то почувствовала себя девочкой-подростком, без ума влюбленной в какую-то рок-звезду.

Наклонившись к Мервину поближе, я тихо сказала:

– Меня зовут Кэрон. Я бы хотела, чтобы ты нарисовал для меня картину.

Он улыбнулся, взял меня под руку и повел к столику с кофе, подальше от толпы.

– Спасибо, что спасла меня, Кэрон. Быть секс-символом очень утомительно. У меня такое впечатление, что меня используют для того, чтобы оттачивать свое мастерство флирта.

Я засмеялась.

– Знаешь, когда-то я работала в мужском коллективе. Тогда мне казалось, меня хотят использовать для чего-то другого. Ладно, давай все обсудим, пока миссис Браун не вернулась. Скажи, ты рисуешь в той же манере, что и Пикассо?

У Мервина была очень милая улыбка. Мне гораздо больше понравилось говорить с ним наедине, чем наблюдать его в роли короля бухгалтерии. Понизив голос, он сказал:

– Видишь ли, то, что я сейчас делаю, – не для продажи. Представь себе: овечья шерсть на поверхности бассейна, заполненного мочой. А для симметрии – несколько конфетных коробок. – Он полез в карман и вытащил какую-то бумажку. Ему пришлось сделать это с большой осторожностью, поскольку у него были такие узкие брюки, что он мог нечаянно стащить их. – Вот. Скоро состоится моя первая выставка. Было бы здорово, если бы ты пришла. Тогда сама все увидишь, и у тебя будет представление о моей художественной манере.

– А можно мне два билета? – быстро сказала я.

Пока я разглядывала приглашение, он опять полез в карман, а затем нервно подтянул брюки. Мне показалось, я слышала звук рвущейся ткани.

– Мервин, я бы хотела, чтобы ты сделал копию еще до начала выставки. Это срочный заказ. Ты можешь срисовать картину Пикассо?

– Я считаю, в жизни все нужно попробовать. Кроме тюремного заключения. Копировать не запрещено законом, даже если ты способен нарисовать картину, очень похожую на оригинал. Главное – не пытаться ее кому-нибудь сплавить.