Надо сказать, что не только Кулика, но и Сталина в случае с 107-мм пушкой выставляет идиотами нарком вооружений Ванников. По его мемуарам, Кулику и Сталину, якобы, очень нравилась 107-мм (42-х линейная) пушка со времён гражданской войны и только поэтому они её очень «хотели». На самом деле всё несколько иначе.

Проанализировав тенденции развития танков, советский конструктор артиллерии В. Г. Грабин задолго до войны создал для наших танков 85 и 107-мм мощные пушки. Причём 85-мм пушка помещалась даже в лёгкий танк БТ. Но принятию их на вооружение яростно сопротивлялись тогдашние начальники бронетанковых войск, а затем командующий Западным фронтом Д. Г. Павлов, а затем Федоренко, и главный инспектор артиллерии РККА Воронов. С большим трудом удалось их уговорить вместо 45-мм поставить на танки КВ и Т-34 мощную грабинскую 76-мм пушку. Павлов и Федоренко считали, что главное оружие танка – гусеницы, а значит – быстрота, а мощная пушка утяжеляет танк и снижает скорость.

В начале 1941 г. Кулик всё же убедил Сталина перевооружить тяжёлые танки КВ пушкой 107-мм. Сталин дал задание, Грабин, с благословения Кулика, в рекордный срок специально для башни танка КВ создал уникальную по мощности 107-мм пушку с механизацией заряжания и, на свой страх и риск, начал её производство, не дожидаясь решения Правительства СССР. Успел изготовить 800 штук, но решения не последовало. Сталина всё же убедили в нецелесообразности вооружения КВ такой пушкой, этот танк продолжал строиться с 76-мм орудием, даже меньшей мощности, чем у Т-34. Переубедила Сталина бригада в составе: наркома вооружения Ванникова; командующего артиллерией РККА Воронова; директора завода, строящего КВ, Зальцмана, который привлёк к этому и конструктора КВ Котина; начальника автобронетанковых войск РККА Федоренко.

К 1942 г. фронты стали отказываться от танка КВ. Тяжёлый, он не успевал за быстрым Т-34, а если и подъезжал к бою, пока тот не закончился, то от его маломощной пушки качественных изменений в бою не было. Фронтовики поставили вопрос – или ставить на него более крупную пушку, или строить только Т-34. Но более мощную пушку поставить было уже нельзя: из-за нехватки метала все 800 штук 107-мм пушек для КВ переплавили.

А весной 1943 г., увидев на фронте немецкие «тигры», главный маршал артиллерии Воронов на совещании ГКО объявил: «У нас нет артиллерии, способной успешно бороться с этими танками!» Интересно, что ни Ванникова, ни Воронова наши историки идиотами не считают, идиотом считают Кулика, который ещё в 1941 г. хотел, чтобы такая артиллерия у РККА была, и всё для этого сделал.

Грабин – выдающийся инженер, своего рода «советский Форд», с Куликом у него были очень натянутые отношения (тот своими требованиями «попортил ему крови»). Но всё же он пишет о Кулике:

«Нужно отдать ему справедливость, властность и нетерпимость не исчерпывали характера Кулика. В отличие от некоторых своих подчинённых он не боялся ответственности и порой, исходя из своего собственного понимания интересов дела и задач повышения обороноспособности страны, принимал решения более чем рискованные».

Говорят, что Кулик предлагал перевести артиллерию на конную тягу. Но пехота у нас ходила пешком и пушки на конной тяге за ней бы успевали. А так мы бросили у границы тысячи стволов артиллерии из-за отсутствия топлива для автомобилей и артиллерийских тягачей. На конной тяге эти орудия участвовали бы в войне. В упомянутых мной боях под Ельцом лошадям кавкорпуса генерала Крюченкина зимой 6 суток не давали овса. А кавкорпус продолжал наступать.

А что было у немцев? Гитлер, и это с уважением и почтением отмечают все немецкие генералы, держал курс на полную моторизацию армии. Но одно дело курс, а другое – возможности. У СССР даже в 1941 г. во всей стране было 500 тыс. автомобилей. А у немцев, к моменту нападения на Францию, зимой 1940 г. только в армии было 420 тыс. автомобилей. Тем не менее и этих автомобилей им не хватало для полной моторизации всех войск. Поэтому в феврале 1940 г. немцы проводят демоторизацию. Гальдер в своём дневнике записывал в это время:

«Предпосылкой к сокращению автотранспорта является его замена конно-гужевыми средствами … Нам придётся одновременно перейти к широкой демоторизации, то есть к мобилизации лошадей, повозок и упряжек. Это решение должно быть принято уже теперь; тогда оно ещё сможет оказать своевременную помощь к тому моменту, когда будут полностью израсходованы автомашины, поступающие теперь из гражданского сектора … Важно, однако, чтобы подготовка повозок и упряжи была начата немедленно и чтобы не пришлось долго ждать окончания совещаний и расчётов».

В это время все пехотные дивизии вермахта (их артиллерия, ближние тылы) были переведены на конную тягу. В 1940 г. в немецких войсках находилось 771 тыс. лошадей, к лету 1941 г. в немецких войсках, подготовленных к нападению на СССР, было 600 тыс. автомобилей, но и 1 млн. лошадей, к 1943 г. – 1380 тыс. голов. Немцы сделали то, что предлагал сделать Кулик.

Советские стрелковые дивизии передвигались со скоростью 30 км/сутки. Зачем же им артиллерия, передвигающаяся со скоростью 30 км/час, но только по ровным и не раскисшим дорогам? А в противном случае – совсем не передвигающаяся? Вот когда стрелки наших дивизий пересели на ленд-лизовские «Студебеккеры», тогда артиллерия на механической тяге стала понятной.

И наконец, Кулик предлагал расформировать танковые дивизии и мехкорпуса и передать танки пехоте. Почувствуйте независимость суждения этого человека – во всём мире гремит слава немецких танковых дивизий и корпусов, а он наши корпуса предлагает расформировать. Кто на это мог пойти?! В результате все танковые корпуса, как и предлагал Кулик, расформировали, но только через несколько месяцев после начала войны – она заставила. Правда перед этим корпуса уже потеряли все свои танки и их не стало ни в танковых корпусах, ни у пехоты.

Кулик понимал, что танки без сопровождения их пехотой и артиллерией не имеют смысла. Повторю, что у нас до войны в танковых дивизиях и мехкорпусах было более чем по тысяче танков. Но автомобилей, бронетранспортёров, тягачей чтобы везти за танками стрелков, артиллерию, сапёров, тылы – не было. А у немцев всё это было. Наши маршалы, организуя танковые корпуса, действовали по принципу – слышал звон, да не знаю где он. И лишь Кулик сохранял трезвость суждений и имел мужество выступить против этого безумия. Его не послушали. В пограничных сражениях танки наших танковых дивизий и корпусов, действующих без пехоты и артиллерии, немцы быстро выбили.

С осени 1941 г. предложение Кулика стало осуществляться. Танковые и механизированные корпуса и дивизии расформировали, стали создавать танковые бригады с примерно 50 танками и действовали они только для поддержки пехоты. И лишь когда СССР накопил автомобили для остальных родов войск танковых соединений, танковые корпуса вновь были созданы. В их штате было около 250 танков и САУ и уже 1500 автомобилей. Они стали действительно напоминать немецкие танковые дивизии.

Как видите, после пяти войн Кулик абсолютно ясно представлял что такое война, какой она будет и что ей надо. Представлял так, как никто.

Таким был у Жукова собеседник, стенограмму разговора с которым я дал в начале статьи.

Что мы знаем об обороне Ленинграда? Обычно то, что немцы чуть его не взяли у маршала Ворошилова, но приехал герой Жуков и Ленинград защитил. Но кто знает, что Жуков ехал в Ленинград совсем не с этой задачей?

8 сентября немцы прорвались к Ладожскому озеру, взяли Шлиссельбург и этим коридором полностью блокировали Ленинград с суши. По одну сторону занятого немцами коридора шириной до 20 км находились войска Ленинградского фронта, по другую – войска 54-й армии. В этот же день Г. К. Жуков был назначен командующим Ленинградским фронтом и 10 сентября вступил в командование. Одновременно в командование 54-й армии вступил маршал Г. И. Кулик.