На сей раз я, учтя негативный опыт прошлого дня, официально уведомила Шерринара о своем намерении отужинать вместе со всеми, на что светлый искусник только коротко кивнул и отвернулся. Но я, решив прояснить кое-какие неопределенные моменты и добиться своего не мытьем та катаньем, подступила к хозяйничающему у костра мужчине с самой нежной и приторной улыбкой, на которую была способна:
— Послушай, Шерринар… У меня к тебе один вопросик имеется.
Ой, а вот в голос такой сладости добавлять не надо было… Искусник вздрогнул и дернулся так, будто я сделала ему какое-то неприличное предложение. Нервные нынче светлые пошли, мнительные, воображающие о себе невесть что. Да нужен ты мне больно, белоголовый!
— Что за… вопросик? — мрачно поинтересовался Шерринар с таким видом, словно и не сомневался, что уж сейчас-то я обязательно выскажу нечто непристойное. Но тут я его разочаровала:
— Вот не любите вы темных… Подожди! — Я, увидев, как искусник уже раскрыл рот, дабы начать отнекиваться и уверять в своей лояльности к населению Темной Империи, торопливо вскинула руки. — Не спорь, я же вижу. У вашей компании скоро аллергия на меня начнется. Так вот, я хотела спросить: кто же все-таки вздумал покупать темную искусницу для преподавания в Светлой Школе? Ведь, согласись, неизвестно, чему я могу научить ваших детей. А вдруг чему-нибудь нехорошему, а?!
— Но ты же не станешь этого делать, правда? — тут же нервно вскинулся он, бросая ложку и глядя на меня встревоженными голубыми глазищами. Ишь, как за судьбы подрастающего поколения обеспокоился! Я лишь неопределенно передернула плечами и вздохнула:
— У темных и светлых слишком разные понятия о нехорошем, чтобы я могла что-нибудь обещать. Но ты не ответил на мой вопрос.
— А твое… твоя… — Шерринар смешался и бестолково замахал руками вокруг себя. Я с благодушным интересом внимала его загадочным телодвижениям, не делая ни малейшей попытки помочь в нелегком деле объяснения чего-то там моего. А искусник взмахивал руками все интенсивнее и фактурнее — судя по жестам, он стремился очертить в воздухе соблазнительную женскую фигуру с тонюсенькой талией и видными объемами чуть выше и чуть ниже. Это он про меня, что ли? Хм, лестно, конечно, вот только кто кому какие-то неприличные предложения делать начинает?!
Увы, тут меня постигло разочарование. Тишком подобравшийся Айрэк без слов понял своего наставника и спокойно пояснил:
— То чудище, в которое ты превращаешься. Научишь кого-нибудь из наших искусников-преподаватeлей в такое же перекидываться — и катись на все четыре стороны, можешь даже оплаченный пятилетний срок не отрабатывать.
Я невольно раскрыла рот. Интересно, это все светлые такие глупые и наивные, или только мне повезло нарваться? Нашли себе козу отпущения! Неужели они думают, что я обладаю умом в том же количестве, что и упомянутое животное, и с готовностью начну посвящать весь преподавательский состав Светлой Школы магических искусств в тайны боевой трансформации?! Чего вам еще, уважаемые? Может, ключ от подвалов, где казна Темной Школы лежит?!
И вообще, никакое я не чудище! Все парни с нашего факультета, находясь в состоянии метаморфоза, находили, что у меня весьма миленькая и симпатичная боевая ипостась! Правда, в человеческом виде они на комплименты скупились, но ведь это не так уж и важно, главное-то они признавали — красавица!
Видишь ли, Айрэк, — с приторной улыбкой пропела я, перенеся сладкий сарказм с учителя на ученика, — лично у меня слегка вытянулись челюсти и немного отросли когти только к концу четвертого курса. А полное превращение, во время которого изменилось не только тело, но и сознание, произошло только в середине шестого. И это при том, что я считалась одной из лучших и самых способных к боевому метаморфозу школярок. Так что у меня, возьмись я за обучение светлых искусству принимать боевой облик, есть все шансы проторчать в Сэлленэре еще больший срок, чем тот, за который вы заплатили в Темной Школе. Да и не у всех есть склонности к трансформации, это уж и вовсе не от меня зависит…
Шерринар строго глянул на вмешавшегося в разговор парня, так что тот, мигом смутившись, пробормотал что-то извинительно-оправдательное и поспешно отступил к своей невесте, которая делала вид, что забавляется с пологами из энергий Спокойствия и Вражды, а на самом деле чутко прислушивалась к разговору. Айлайто развалился на траве рядом с ней, закинув руки за голову, мечтательно глядя в постепенно темнеющее небо и не замечая, как не кормленная с обеда Ненависть, шаловливо посверкивая фиолетовыми глазами, потихоньку подбирается к его луку.
А я вновь повернулась к Шерринару:
— Поверь, вернуться в Валайю — это все, о чем я мечтаю. Но если ради этого мне придется участвовать в хмар знает каких обрядах и занятиях, то так и знай — я лучше навсегда застряну в Светлой Империи, чем хотя бы косвенно наврежу Темной.
— Ну кто тебя об этом просит, — поморщился искусник, патетично помахивая ложкой. Вот только глаза его как-то странно бегали по сторонам, словно стремясь спрятать от меня и всех окружающих какие-то недостойные светлого мысли, Я уловила его шальные взгляды и невольно нахмурилась. Неужели мои догадки верны, и в Сэлленэре затевается что-то нехорошее вроде очередной войны с Темной Империей?! — Ты, главное, ни во что не лезь, занимайся своим делом и не сильно интересничай — излишне любопытный нос отделяют от тела вместе с головой.
Я задумчиво покивала, признавая справедливость последнего суждения, и с любопытством покосилась на искусника. Что он имеет в виду, призывая никуда не лезть? Естественно, ни в какие политические и экономические преобразования я и не подумаю соваться, это не для умной девушки и не для темной искусницы — оставим державные игрища и всё с ними связанное мужчинам. Но все-таки?..
— Ах ты ж зараза! — внезапно дико взвыло над ухом. Я, впав в задумчивость и отрешившись от всего мира, нервно дернулась и чуть не опрокинулась носом в костер, заодно едва не обвалив туда же котелок с кашей. Торопливо оглянувшись, тут же узрела и причину, и источник шума: Айлайто — злой, красный, — патетично топая ногами, подпрыгивал под деревом и потрясал своим луком так, словно грозил самим небесам и богам, а Ненависть, стыдливо и лукаво щурясь, торопливо отползала от заходящегося в воплях остроухого блондинчика с длинными ресницами и миндалевидными малахитовыми глазами.
— Вы посмотрите — всю тетиву изжевала! — продолжал разоряться Айлайто, размахивая безнадежно испорченным оружием. Впрочем, кажется, луку больше навредили не Неночкины зубы, а музыкальные экзерсисы самого эльфа, продолжавшего терзать тетиву и во время дороги. Валерисэн тихо, виновато посвистывала, скромно отворачиваясь.
К источнику шума кинулись всем скопом, едва не повалив Айлайто, не ожидавшего от окружающих такой отзывчивости и сочувствия. Правда, в непосредственной близи от дерева, под которым разгорелся конфликт, мы все же разделились: светлые бросились к злобствующему эльфу, а я — к Ненависти.
— Не кричи, сейчас все поправим, — вздохнул искусник, раз за разом щелкая пальцами, словно пытаясь поймать какой-то замысловатый ритм, и пристально глядя на изуродованную жилу.
Айрэк и Инната, держась за руки, переводили глаза с изжеванной, висящей неаккуратными махрами тетивы на валерисэн и обратно. Они тоже высказывались, то и дело перебивая друг друга и полыхая трогательным единодушием:
— Это ж надо! Как хорошо, что этой твари лук попался, и она нам ноги отгрызать не стала! Кому рассказать — не поверят! Ужас, ужас! Подумать только, какому кровожадному чудищу мы показываем путь к нашей Светлой Школе?!
Я же, усевшись на землю, обняла Ненависть за гибкую шею и принялась наглаживать ее угольно-черную чешую на загривке:
— Милая моя, ты зубки не повредила? Ну как маленькая, честное слово! Если уж так проголодалась, то могла бы кого-нибудь из светлых надкусить, от них бы не убыло, а ты себе клычки бы не портила!
Айрэк, не веря своим ушам, широко распахнул глаза, как бы стремясь этим восполнить недостаток слуха, а Инната, возрадовавшись дивной возможности устроить очередную склоку, тут же заголосила:
