ИЕШУА ПЕРЕД ПИЛАТОМ ПИЛАТ: Подследственный из Галилеи? К тетрарху дело посылали? АФРАНИЙ: Да, прокуратор. Он отказался дать заключение и смертный приговор направил на ваше утверждение… ИЕШУА: Добрый человек, поверь мне!.. ПИЛАТ: Что? Кентуриона Крысобоя ко мне!.. Преступник называет меня «добрый человек». Объясните ему, как со мной разговаривать! Но не калечить. КРЫСОБОЙ: Римского прокуратора называть игемон. Других слов не говорить! Смирно стоять! Ты понял меня, или ударить тебя? ИЕШУА: Я понял тебя. Не бей меня. ПИЛАТ: ИЕШУА: ПИЛАТ: ИЕШУА: Иешуа по прозвищу Га-Ноцри. ПИЛАТ: ИЕШУА: ПИЛАТ: ИЕШУА: ПИЛАТ: (Ах, как болит голова…) Ты, бродяга, собирался храма здание разрушить… и призывал к атому народ… ИЕШУА: Нет, нет, игемон!.. Я лишь твердил, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины! Сказал так, чтобы было понятней. ПИЛАТ: ИЕШУА: Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе трудно даже глядеть на меня. Я невольно являюсь твоим палачом, что меня огорчает… Но мучения твои сейчас кончатся… Человек творит слова, а потом пошла молва — вот и получается: слово истины святой обернется клеветой — как тут не отчаяться! Я твержу себе: молчи, всюду бродят слухач и, вроде бы приятели. Я скажу: «Господь со мной!» А они: «Господь — срамной!» — вот и на распятие! Мое слово — разве я?.. В каждом слове спит змея! Снизойди, молчание! Да святится тишина! В ней вся речь заключена, радость и отчаянье!.. Беда лишь в том, что замкнут ты и веру потерял в людей… Жизнь твоя скудна, игемон! Смолкнут слова и пройдет голова. И тогда мы с тобой пойдем гулять по саду. Верь не верь — но откроется дверь. Ты поймешь — было все так, как надо… ПИЛАТ: Развяжите ему руки… Сознайся, ты великий врач? ИЕШУА: Нет, прокуратор, я не врач… я не врач… ПИЛАТ: Значит так, ты утверждаешь, что не призывал разрушить храм на площади соборной. Поклянись, что это так. ИЕШУА: Чем ты хочешь, чтоб я клялся? Пилат. Ну, хотя б твоею жизнью. Ею клясться время, так как жизнь висит на волоске… ИЕШУА: ПИЛАТ: ИЕШУА: Ошибаешься ты в этом, разве ум твой не высок? Согласись, что перерезать волосок, наверно, может только тот же, только тот же, кто подвесил волосок? ПИЛАТ: Вот теперь не сомневаюсь, что все праздные гуляки в Ершалаиме ходили за тобою по пятам. Гестас, Дисмас, Вар-равван ли… Вместе с ними воровал ты? Ты болтаешь — они тащат, а добычу пополам?! |
