Новости быстро распространяются в Италии, где «арабский телефон» работает лучше электронных средств связи. Однажды вечером, когда моряки флотилии собрались, как всегда, после ужина на веранде виллы Серкио, пришло известие: «король исчез». Оказалось, что Виктор-Эммануилл III в паническом страхе покинул Рим в сопровождении некоторых высших офицеров и генералов, так же как и он напуганных развитием событий, больше заботившихся о том, как найти убежище, чем склонных брать на себя ответственность. Он прибыл сначала в порт Ортано, а затем переправился в порт Бриндизи на Адриатическом побережье, где и остановился под охраной англо-американских войск.

Это внезапное бегство, похожее на бегство трусливого подлеца, бросившее офицеров, таких как Боргезе, на их постах без директив, без приказов, было самым страшным ударом, который монархия могла сама нанести по своим самым верным приверженцам. За несколько часов армия по всей Италии разложилась и представляла собой жалкое зрелище.

4-я армия, расквартированная на юге Франции, ринулась в Италию в полном беспорядке; шли пешком, ехали на ишаках и украденных велосипедах, солдаты бросали оружие; во французских населенных пунктах перед границей солдаты и офицеры любой ценой пытались достать гражданскую одежду, можно было встретить генералов, переодетых монахами. Обочины горных дорог покрылись грудами солдатской униформы, оружия и кучами бумаг из полковых архивов.

Французы насмешливо смотрели на бредущую в беспорядке итальянскую армию, на эти колонны, больше похожие на стадо мулов. Иногда в деревнях дети, развлекаясь, кричали: «I Tedeschi» (немцы), и начиналось паническое бегство.

Среди этого разгрома снова появились высшие фашистские функционеры, нашедшие в свое время убежище в Германии. Проклиная предателя Бадольо, они созывали под свои знамена ветеранов, прошедших пустыни Африки, снега России и морские сражения, и призывали остаться верными до самой смерти союзу с немцами.

Этот призыв нашел самый горячий отклик, но не у народа, который устал от войны, а среди части офицеров и солдат. Вечером 9 сентября немецкое информационное агентство передает первое заявление нового фашистского правительства. В бункере Гитлера Витторио Муссолини, Паволини и Рикки присоединились к Фариначчи и Пресиоси. В своем обращении они объявляют:

— Предательство не прошло: национальное фашистское правительство вновь образовано и работает от имени Муссолини.

Боргезе встретил новость без особого энтузиазма.

— Куда это нас может завести? — говорит он с разочарованием и сомнением в голосе.

— Может быть, у них хватит воли и сил, чтобы выправить положение, отвечает его ординарец.

— Король мертв, — бросает с безапелляционностью молодости юный мичман.

Эта реплика заставила Боргезе задуматься. Он медленным тяжелым шагом уходит прочь. Его согнувшаяся фигура с вечной сигаретой в уголке губ удаляется по тропинке в сосновый бор, где он отдается во власть своих тягостных размышлений.

— Если король и не мертв, — думает он, — это не замедлит случиться.

В его сознании образ гордого и сильного короля уступил место образу монарха трусливого, «изворотливого» и бесчестного, к тому же и глупого.

Не ускорил ли король сам конец монархии, одобрив создание того, что через некоторое время станет Комитетом национального освобождения, состоявшего из шести антифашистских партий, которые сделали подкоп под Италию извне?

Бессознательно Боргезе уже выбрал свой лагерь. Он был союзником Германии в дни ее побед, он не может сегодня отвернуться от нее в период поражений. Где тогда будет его честь? И, даже если бы он захотел, против всякой логики, присоединиться к союзникам, он бы не смог этого сделать. Ему бы помешали их требования. Их кажущееся доброе отношение к Италии, убеждал он себя, не что иное, как обман, наживка.

Колебаниям принца скоро приходит конец. События 14 сентября становятся поворотным пунктом в его военно-политическом будущем.

В это утро в главном штабе немецких войск в Фраскати, на южной окраине Рима, был найден мертвый человек с револьвером в руке. Это был маршал Каваллеро. Что там же произошло?

После бегства короля и Бадольо в Бриндизи командующий немецкими войсками в Италии маршал Альберт Кессельринг был очень озабочен. На его столе лежали планы двух операций, разработанных генеральным штабом: «Шварц» и «Акс».

Вернувшись вечером 8 сентября из поездки на Украину, Гитлер позвонил ему и приказал перейти к активным действиям. Но итальянский флот уже успел покинуть Специю и найти убежище на Мальте. Теперь маршал ждал высадки союзных войск севернее Рима с целью окружения итальянской столицы и готовился отвести свои войска на север. Он еще не знал, что союзники отказались от этих амбициозных планов, что они удовлетворились бегством Бадольо и Виктора-Эммануила III в Бриндизи. Эта передышка позволит ему собрать силы и приступить к выполнению плана «Шварц», предусматривавшего военную оккупацию Италии.

Утром 13 сентября Кессельринг принял в Фраскати маршала Каваллеро, бывшего начальника генерального штаба итальянской армии. Уго Каваллеро сменил на этом посту маршала Бадольо в ноябре 1940 года и отличался лояльностью по отношению к немецким союзникам. После того как 31 января 1943 года его на этом посту сменил генерал Амброзио, он сохранил тесные связи с немецким послом в Италии Макензеном. И именно он предупредил немецкого дипломата о собрании Большого фашистского совета, на котором должно было произойти отстранение, а затем и арест Муссолини.

Бадольо всем сердцем ненавидел Каваллеро. Тот был лучшим стратегом, лучшим солдатом, чем он, его уважали подчиненные. 23 августа Каваллеро арестовывают и его допрашивает начальник второго отдела генерал Карбони. Каваллеро не дал себя запугать и заявил, что в 1943 году он выступал за отставку дуче и его нового военного командования. На следующий день Бадольо был вынужден освободить своего врага из-под стражи. Но, покидая Рим, он оставил на своем рабочем столе рапорт Карбони, конечно, чтобы немцы его нашли.

Так и случилось. Кессельринг не усомнился в подлинности этих фактов и имел их в виду, когда беседовал с Каваллеро. Он считал, что у него в руках великолепное средство давления на маршала в достижении той цели, к которой он стремился: убедить своего итальянского коллегу встать во главе итальянской армии и заставить Италию продолжить всеми возможными средствами выполнение союзнических обязательств. Каваллеро отказался. Кессельринг настаивал, он требовал от него смыть позор предательства

Бадольо и предложил ему отправиться вместе на самолете в Мюнхен, чтобы наметить в немецком генштабе пути реорганизации итальянской армии на севере страны. Каваллеро упрямо не соглашался, убежденный, что если он примет это предложение, он развяжет гражданскую войну в Италии: армия Бадольо против армии Каваллеро.

Получив разрешение и навестив больную жену в клинике, Каваллеро возвратился ночевать в Фраскати. На ужине, устроенном в его честь Кессельрингом, он снова отказывается от предложений хозяина, а утром его нашли мертвым. Он покончил жизнь самоубийством. Некоторые его родственники утверждали после войны, что немцы сами его «устранили», не простив ему отказа. Но в то время эта версия не рассматривалась. Обществу была представлена единственная, полученная от немцев, и никто тогда не посмел поставить ее под сомнение. И она будет играть важнейшую роль в дальнейшем развитии событий. Кессельринг выразил ее суть в письме с соболезнованиями, направленном в адрес вдовы маршала:

«В пригороде Рима, в Фраскати, он простился с жизнью, глядя на Вечный город, — писал Кессельринг. — Он был слишком благородным человеком, чтобы перенести позор предательства своей страны по отношению к союзной Германии. Я счастлив, что позволил ему иметь последнюю встречу с семьей, к которой он был очень привязан. Вы потеряли вашего супруга, графиня, но и мы тоже потрясены его смертью, так как мы планировали предложить ему важную роль в деле возрождения нового фашистского государства».