В первый момент, открыв глаза, Светлана подумала, что ей все еще снится сон. Незнакомая комната с белеными стенами, раскрытые настежь небольшие квадратные окна, полные солнца и зелени, глиняный горшок на комоде с толстым букетом крупных желтых лилий...

Но тут же и улыбнулась. Это не сон! Она в доме своей тетки Надежды Любимовны, в оленеводческом совхозе, в тайге... Вчерашний день, полный пестрых впечатлений, на минутку возник перед глазами — дорога, дорога, дорога... Дорога среди сопок, крутые повороты, гудки машины, села… Дядя Виктор, сидящий рядом в кабине. Запах разогревшегося мотора. А потом сумерки, прохлада, звезды, тайга...

В доме было тихо. Только незатейливая песенка какой-то птицы проникала в открытое окно.

Светлана поднялась, нашла ногами тапочки и подбежала к окну. Лес! И в одном окне, и в другом, и в третьем... Большие деревья, облитые солнцем, и большая, выше подоконников, трава!

Светлана быстро оделась, расчесала свою белокурую, почти серебристую косу, аккуратно повязала пионерский галстук, — мама никогда не позволяла ей показываться на людях неприбранной, — и вышла из комнаты.

На терраске тоже никого не было. На столе лежала записка: «Разожги печку во дворе, подогрей чайник и позавтракай. Я приду к обеду. Тетя Надежда».

Светлана вышла на крыльцо. Огромный куст жасмина свесил над самыми ступеньками зеленые ветки и кремовые цветы.

Дом был разделен на две половины. На другой половине было такое же крыльцо с терраской, так же мелкозастекленной, только жасминового куста у соседей не было. Зато у них под самым окном густо цвели какие-то особенно крупные белые левкои.

От домика уходила вниз, к шоссе, каменистая розоватая дорожка. А по сторонам зеленел самый настоящий лес. Недалеко от крыльца, под деревьями, стоял врытый в землю небольшой стол и около него узенькие, тоже врытые в землю скамейки. На столе, накрытом клетчатой клеенкой, был приготовлен завтрак — горшок с топленым молоком, масло, хлеб, яйца в фарфоровой миске. Но чайник был совсем холодный.

«Растопить печку? — Светлана оглянулась. — Эту?..»

Маленькая смешная печка стояла не в доме и даже не под крышей, а прямо под деревьями. Но у этой печки было все — и дверца, и плитка, и даже труба...

Светлана открыла дверцу, — там уже лежали дрова. Взяла коробку спичек, видно приготовленную для нее, чиркнула спичку и бросила ее в печку. Спичка погасла. Светлана чиркнула другую и поднесла ее к полену, но спичка сгорела, а полено только чуть-чуть закоптилось.

Светлана нахмурила тонкие светлые бровки. А как же разжечь эту печку? Светлана походила вокруг нее, подумала, схватила коробку со спичками, зажгла ее сразу всю и сунула в дрова. Спички пропылали жарко и мгновенно. Но дрова не загорелись.

— Ну и не надо, — нисколько не огорчаясь, сказала Светлана. — Как будто без чаю нельзя!..

— Эй, хозяйка, гляди, что на столе-то! — вдруг окликнули ее.

Светлана живо обернулась. На столе, толкая друг друга боками, куры торопливо клевали масло. А на соседском крыльце стояла темноглазая девочка в пестром, с красными цветами, сарафан с бадейкой в руке — она, видно, собралась за водой.

И что же эти куры наделали на столе! Масло растоптали, хлеб расклевали, молоко опрокинули. Хоть бы эта соседская девчонка ушла, не глядела на такое разорение! Но темноглазая девочка поставила свою бадейку, подбежала к столу, закричала на кур, замахала на них руками:

— Кыш! Кыш!

Куры с криком разлетелись.

— Вот противные, что натворили! За ними только гляди... Это ты и есть Светлана?

Девочка с любопытством глядела на нее.

— Да, — ответила Светлана, — я приехала...

— А мы уже все знаем, — засмеялась девочка. — Надежда Любимовна все время про тебя говорила. А я — рядом с тобой живу, тут же... — Она кивнула подбородком в сторону дома. — Меня Катей зовут. Мой отец тоже в совхозе работает. Он кормач — оленей кормит. Тебе у нас нравится?

— Да... тут интересно... — нерешительно ответила Светлана, чувствуя, что готова подружиться с Катей. — А ты поведешь меня в лес, на сопки? Хочется мне все посмотреть!..

— Поведу, — охотно согласилась Катя. — Только не сейчас. Сейчас у меня еще всякие дела есть... А после обеда, если хочешь, пойдем.

— У! После обеда...

— Ничего не поделаешь! — засмеялась Катя. — У меня суп варится. Вот за водой сбегаю. Потом кое-что выстирать надо.

И, схватив бадейку, она побежала вниз по дорожке, напевая какую-то веселую песенку.

Светлана торопливо съела яйца, налила в чашку холодного чаю, выковыряла из горбушки кусок мякиша, не клеванный курами. Так интересно было завтракать одной, под деревьями, и чувствовать, что ты где-то в неизвестном, еще совсем не виданном краю! Светлана ела хлеб, а сама глядела вверх, на кроны деревьев, на длинные ветки, которые переплетались между собой, почти не пропуская солнца.

Вдруг маленький зверек, похожий на белку, с черными полосками на спине и с пушистым хвостом, прыгнул откуда-то снизу и закачался на ветке почти над головой Светланы. Светлана замерла: кто это там прыгнул? Белка, что ли? Нет, не белка...

— Открытым рот держать опасно, может ворона влететь!

Светлана быстро обернулась. По дорожке к соседскому крыльцу шел стройный синеглазый мальчик с темно-русой кудрявой головой. Он был в голубой холстинковой рубашке с короткими рукавами, в коротких штанах, стянутых широким ремнем. Через плечо на ремешке висел у него маленький фотоаппарат.

Пока Светлана думала, что ответить, мальчик уже отвернулся и вошел на крыльцо к соседям.

— Сергей! — крикнул он в открытое окно. — Сергей! Сергей! Сергей!

Из-за угла дома вышел другой мальчик, с заступом в руках.

— Сколько раз крикнуть надо? — спокойно сказал он. — И чего так кричать?

Этот был совсем не похож на своего товарища. Коренастый, широколицый, в старых полосатых штанах — так, совсем обыкновенный неуклюжий парнишка.

— Сергей, ты просто Обломов какой-то! — торопливо заговорил синеглазый мальчик. — Пойдем скорей! Вожатый велел побольше оленей заснять для фотоуголка!

В голосе его слышалось что-то повелительное. Он скорее приказывал, чем просил. Но Сережа, словно не замечая этого, спокойно глядел на товарища.

— А чей аппарат у тебя — Алешин?

— Ага. Свой дал. Алеша мне доверяет — ты же знаешь. Если хочешь, пойдем вместе. Я-то, конечно, сумею и один. Смешно... Но охотнее вдвоем. И потом, ты оленей кормишь, они тебя близко подпускают... Говорят, секретарь райкома приедет... Ну так вот, пионерское задание...

— Сейчас? — спросил Сережа.

— Да, начнем хоть сейчас. Лучше, если прямо сейчас. Но главное — чтобы покрасивее!

Сережа неторопливым движением приставил к стене заступ, который держал в руках, слегка вытер руки, испачканные землей, о свои неказистые полосатые штаны и сказал:

— Думается, вроде как на варку надо сходить. Сушку тоже снять надо.

— А срезку?

— Ну и срезку. Только если срезку, то поскорей бежать надо. Пока утро...

Светлана, задетая тем, что на нее совсем не обращают внимания, решила тоже сделать вид, что она и не видит и не слышит мальчишек. Но она и видела их — правда, краем глаза — и очень хорошо слышала.

О чем они говорят? Какая варка? Какая срезка?

Предчувствие чего-то небыкновенного, чего-то очень интересного, которое вот-вот должно начаться, появилось у Светланы.

Это было похоже на то сладкое чувство, когда ты открываешь толстую, интересную книгу сказок.