– Да милорд? – тихо сказала она, собираясь с силами.

– Что вам известно вот об этом? – раздраженно спросил он, и Мереуин едва удержалась от восклицания при виде конверта, того самого, который она вручила Дэвиду всего несколько минут назад.

– Откуда Он у вас? – слабо шепнула она.

– Стало быть, вы признаете, что это ваше?

– Разумеется признаю, – отрезала девушка, прямо глядя ему в лицо. – Вам и самому это прекрасно известно, так что бросьте играть в кошки-мышки.

– Я перехватил Дэвида у дверей, – сообщил Иен, и у нее кровь застыла в жилах от его тона, – и имел счастье заметить торчащий у него из кармана клочок моей лучшей почтовой бумаги. Вообразите мое удивление, когда я приказав ему сей клочок вытащить, обнаружил запечатанный конверт, а распечатав, нашел там подробнейшее письмо.

Щеки Мереуин вспыхнули при мысли о детальном описании подлостей маркиза, безжалостно терзавшего ее с момента отплытия из Бостона. Осознав, что последний путь к спасению отныне закрыт, она почувствовала, что сейчас заплачет.

– Я вам уже говорил, – продолжал маркиз зловеще спокойным тоном, по-прежнему не сводя с расстроенной девушки пристального взгляда серых глаз, – что ключик к свободе в ваших руках.

– А я вам говорила, – уперлась Мереуин, – что ни на каких условиях не позволю вам завладеть кернлахскими прядильнями. Предложения ваши омерзительны, и я отказываюсь даже думать о них. Однако могу заключить с вами сделку.

Лорд Монтегю неприятно улыбнулся:

– С женщинами не торгуюсь.

– Я предлагаю вам, – сдержанно сказала она, вздернув подбородок, – завтра без всяких условий отвезти меня в Кернлах, я же взамен обещаю никогда и никаким образом не вмешиваться в ваши дела с Александром.

– Что за женщина, клянусь кровью Господней! – воскликнул Иен. – Неужели вы правда думаете, будто я глуп до такой степени? Да как только вы окажетесь дома, мигом помчитесь к Александру с байками о моем гнусном отношении к вам!

– Милорд, я даю вам слово Макэйлисов, – величественно произнесла Мереуин, – и можете не сомневаться, сдержу его.

Чувственные губы дрогнули в усмешке.

– Нет, моя дорогая, тут вы ошибаетесь. Я ни чуточки вам не верю. Вот это, – он помахал письмом перед ее носом, – прекрасно доказывает, как сильно вам хочется вонзить дирк мне в спину. Я отвергаю ваше предложение также и по другой причине, а именно потому, что уже решил каким образом раз навсегда покончить с этими утомительными баталиями.

– И что же вы решили?

– Скоро увидите, – посулил Иен, угрожающе улыбаясь. – Пройдет еще какое-то время, прежде чем братья приедут за вами. Знаю, вы уверены, будто они уже в пути, я и сам, может быть, думаю точно так же, стало быть, ждать осталось недолго.

Маркиз швырнул скомканное письмо в камин, и когда от злосчастной бумаги не осталось ничего, кроме пепла, он встал во весь свой огромный рост и направился к ней. Мереуин не сдвинулась с места, молча смотрела на него, запрокинув голову и в живых темно-синих глазах отражались самые противоречивые чувства.

– Бедная, бедная Мереуин, – насмешливо проговорил он. – Как жаль, что мы с вами слишком похожи и независимо от своих намерений не можем удержаться, чтобы не уничтожать друг друга.

– Вы в самом деле так думаете? – безнадежно прошептала Мереуин, уверенная, что он имеет в виду физическое уничтожение.

– И так будет всегда. Если бы мы только сумели направить свои силы на что-то хорошее… но этого никогда не случится, и я вынужден признать, что вы – крест, который мне суждено нести вечно.

– Я не понимаю вас! – крикнула Мереуин, отступая от него, не в силах проникнуть в смысл сказанного. – Что вы задумали?

– Я же. Сказал – обождите, – холодно повторил Иен. – А тем временем мне, к сожалению, придется посадить вас под домашний арест. Вам запрещается покидать дом в моё отсутствие, и никому из слуг не разрешается принимать от вас поручения или что-то сообщать вам под угрозой немедленного увольнения. Это касается также и Дэвида, которому нынешний поступок будет прощен, поскольку он ещё молод и, естественно, склонен выполнять все, о чем вы ни попросите.

– Я вас ненавижу! – выдавила Мереуин, глотая слезы и содрогаясь всем телом.

– Вы так часто сообщаете мне об этом, дорогая, что я уже не считаю это новостью.

Она промолчала, изо всех сил стараясь не заплакать.

– Хорошо, – устало сказал Иен. – Сегодня вы будете сидеть дома. Завтра вечером мы приглашены на обед, который дают сэр Эдвард и леди Алисия Полингтон, и я надеюсь, что вы предстанете в наилучшем виде, Эдвард один из самых старых моих друзей, Супруги Полингтон были так любезны, что согласились устроить прием в честь нашей помолвки.

– Неужели вы зашли так далеко с этой глупой шуткой? – спросила Мереуин, отчаянно гадая чем все это кончится. – Вам не кажется, что пора рассказать всем правду?

– О, вы еще удивитесь, увидев, как далеко я способен зайти – невозмутимо ответил Иен – Не бойтесь мисс я обыкновенно отказываюсь от своих прихотей, как только они мне надоедают. – Он внезапно шагнул вперед, схватил ее сильными руками за талию и слегка приподняв, крепко прижал к себе. – Это касается и вас, Мереуин, прошу помнить об этом.

Отпустив ее маркиз быстро вышел из комнаты. Мереуин стояла у камина глядя, как легкий ветерок из открытого окна шевелит горстку пепла, оставшуюся от письма к Чарльзу Брентуэнту, которое было ее последней надеждой навсегда освободиться от лорда Монтегю.

Маркиз не появлялся в особняке до следующего вечера, когда приехал забрать Мереуин на прием к Полингтонам. Оставив карету на подъездной аллее, он поднимался по ступеням к парадной двери, радуясь звездному небу и теплому бархатному летнему вечеру. Он ждал встречи с Полингтонами. Эдвард был другом его детских лет, проведенных в Суррее, и очень хотел познакомить их с Мереуин, о которой они уже много слышали, поскольку ее красота была в последнее время постоянным предметом обсуждения в бесчисленных лондонских гостиных.

Гордая улыбка играла на чувственных губах Иена, ибо он знал, что Мереуин скоро станет подлинным украшением города, чего вполне заслуживает. Какое счастье, что никому не известно, каким нравом наградил Господь это прелестное создание!

– Добрый вечер, Фрэнсис, – приветствовал он вышедшего навстречу мажордома, – Где Мереуин? – Фрэнсис казался необычно взволнованным.

– Еще не совсем готова, милорд.

Брови маркиза подозрительно нахмурились.

– Не совсем готова? – мрачно повторил он – Мы опоздаем. Пошлите кого-нибудь за ней наверх.

– Вы не поняли, милорд, – поспешно начал объяснять Фрэнсис уже поднимающемуся по лестнице маркизу. – По словам Бетси, мисс Макэйлис не собирается выходить нынче вечером.

Широкая спина окаменела, Иен остановился на полдороге и обернулся. Фрэнсис нервно поежился, увидев угрюмое выражение красивого лица хозяина.

– Что это значит, не собирается выходить?

Фрэнсис отвел глаза в сторону.

– Именно это и значит, милорд.

– Она что, больна?

– Нет, милорд, по крайней мере, я так не думаю. Бетси часа два назад ходила наверх, чтобы помочь ей принять ванну и одеться, и сошла вниз, сказав, будто мисс Макэйлис приказала ей удалиться.

Серые глаза угрожающе заблестели.

– Ладно, посмотрим.

– Постойте, милорд! – воскликнул Фрэнсис. – Нельзя вам входить без доклада! – Похоже, он даже не понял, до чего глупо прозвучали эти слова.

– Я вот думаю, не пора ли подыскивать вам замену, Фрэнсис, – отчеканил маркиз, задержавшись на верху лестницы и глядя оттуда на верного слугу. – Возраст делает вас чересчур мягким.

Фрэнсис молча отвернулся, по опыту зная, что ничто на свете не в силах остановить маркиза, раз уж он решил войти в спальню. Старик разъяснил Бетси, что следует предупредить госпожу о возможных последствиях неповиновения приказу маркиза, но Мереуин осталась глуха к ее словам и вежливо, но твердо подтвердила, что не намерена ехать на прием к Полингтонам.