– Тут ничего не поделаешь, – коротко ответил он.

– Похоже, все это доставляет вам невероятное наслаждение.

Он улыбнулся:

– Совершенно верно. Я давно намеревался съездить в Лондон. Это сэкономит мне время.

Мереуин вдруг почувствовала непреодолимое любопытство.

– А зачем вы хотели ехать в Лондон?

Маркиз смотрел на нее, задумчиво покачивая в руке бокал с вином.

– Догадываюсь, вы начинаете приходить к выводу, что весьма мало знаете о Вильерсах. Одобряю ваше любопытство, мисс. Очень мудро. Надо узнать своих врагов, прежде чем приступать к их уничтожению.

Осушив бокал одним глотком, он потянулся к бутылке, чтобы снова наполнить его.

– Не глядите так грозно, мне прекрасно известно, что вы строите дьявольские планы моего уничтожения.

– Я не делаю из этого никакого секрета, – колко заметила Мереуин, все еще стоя перед столом с бокалом в руках и с презрительной усмешкой глядя на него сверху вниз. – Я точно знаю, что вы за тип, пусть даже, вам удалось каким-то образом одурачить моего брата, хоть его не так-то легко провести.

– Пожалуй, приму это за комплимент, – решил маркиз, все с той улыбкой, которая неизменно доводила ее до бешенства.

– Как вам будет угодно, сассенах чванливый, только помните, что великана Голиафа победил юноша Давид!

– Гнев Господень, да эта маленькая нахалка еще и угрожает мне, – в самом деле не веря своим ушам, воскликнул маркиз.

– Я вас предупреждала, что намерена сделать все, чтобы Кернлах не попал к вам в лапы, – ответила девушка со всей, храбростью, на какую была способна, хоть и отступила на шаг, когда он встал и направился к ней в обход стола, до того высоченный, что приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть в грозное лицо.

– Вот не знал, что имею дело со столь решительным львенком, – проговорил он со зловещей ласковостью. – Допускаю, сердечко у вас не из робких, но должен сказать вам, мисс, ради вашего же блага, что надеяться выиграть битву со мной вам не следует.

Произнося эти слова, он вдруг выбросил вперед длинные руки и обхватил ее тонкую шею, сомкнув на горле сильные пальцы.

– Помните нашу первую встречу, моя дорогая? Вы и тогда с опозданием спохватились, сообразив, что, возможно, чересчур много на себя берете.

Пальцы сжимались все крепче, хватка усиливалась, Мереуин становилось трудно дышать. Она, однако, отказывалась признать, что напугана, хоть глядевшие на него снизу вверх огромные синие глаза потемнели от страха. Она думала о любимом Кернлахе, о гордо скачущем по своей земле Александре и твердила себе, что никогда, никогда не позволит ненавистному негодяю лишить Макэйлисов всего этого, какую бы мудрую тактику он ни избрал. Она выстоит перед этим гигантом, который, похоже, вознамерился задушить ее, и будет сопротивляться, как только сможет. Она должна выстоять!

Лорд Монтегю видел ужас в раскосых глазах, но видел и упрямо стиснутые губы, чувствовал, как все ее маленькое существо отчаянно стремится к сопротивлению. Он резко отпустил девушку, неожиданно отступив на шаг, отчего та пошатнулась и чуть не упала.

– Провалитесь вы в преисподнюю, бессердечный мерзавец, – выдохнула, обретя равновесие, Мереуин.

– Кажется, я ошибался, предполагая, будто легко вас прихлопну, – заключил маркиз, пряча невольное уважение под маской недовольства. Она не боялась его, и это только разжигало гнев. Откуда у этой девчонки столько храбрости? Неужели она так глупа, что надеется выпутаться из такого безнадежного положения? Или это пример той самой кельтской тупости, о которой твердил дядя?

Эти горцы невыносимы в своей воинственной задиристости, презрительно думал про себя Иен Вильерс. Дважды они рисковали всем, чтобы вернуть на престол своего обожаемого короля Стюарта, и даже резня, которую устроил герцог Камберленд после Каллодена, и немалая цена, назначенная за голову бежавшего принца, не заставили их изменить долгу. Акт о разоружении тоже не сломил их – ходят слухи, будто шотландцы раздуваются от гордости, играя на волынках и расхаживая в юбках после запрета сих удовольствий королем Георгом.

Шотландия – дикая и суровая земля, и Иен начинал догадываться, что живущие там люди такие же, как земля, как вскормившая их каменистая почва. Да, наверное, все они столь же чертовски упрямы и бесстрашны, как стоящая перед ним юная девушка с полными презрительной ненависти синими глазами, не оставляющими сомнений, что она с готовностью воспользуется любым, самым мизерным шансом, чтобы пырнуть его ножом или дирком. Поистине неудивительно, что король из ганноверской династии и английский народ жаждут отгородиться от нежелательного северного соседа!

Иен вспомнил, что даже его слуги с вечно поджатыми губами предпочли покинуть дом ненавистного Вильерса, вместо того чтобы соблазниться предложенной им платой. Дьявол их всех побери! До чего ему надоел их слюнявый патриотизм!

Но как же отделаться от надоедливой девчонки? И хуже всего, что в тот вечер, когда к нему прижалось крепкое юное тело и он почувствовал аромат мягких волос, маркиз сделал весьма неприятное открытие. Да, она ему неприятна, но он не в состоянии подавить желание, возбуждаемое ее манящей красотой и чувственными изгибами стройной фигуры, он страстно хочет эту девушку.

Мереуин не имела понятия о причине столь продолжительного молчания, но ей не понравилось выражение, неожиданно появившееся в серых глазах.

– Вам никогда меня не «прихлопнуть», как вы выражаетесь, – яростно прошипела она задумчиво разглядывающему ее маркизу. – Я не отступлю, покуда навсегда не вычеркну вас из нашей жизни.

– А вот это, боюсь, невозможно, – беспечно ответил он, не спуская глаз с ее приоткрытых губ. – Я поселился в замке Монтегю, и никто, даже вы, моя дорогая, не сможете меня оттуда выгнать.

Маркиз отвернулся, чтобы в третий раз наполнить бокал, а она недоверчиво следила за ним неприязненным взглядом синих глаз.

– Впрочем, – добавил он, отставляя бутылку, – меня можно уговорить отказаться от управления прядильнями.

Это ошеломляющее заявление нисколько не подействовало на Мереуин.

– Я вам не верю.

Маркиз остановился перед ней, насмешливо приподняв брови:

– В вашей власти, мисс, склонить меня к этому.

– Каким образом? – осторожно поинтересовалась она.

– Путем обмена. Управление прядильнями вновь вернется к вашему брату в обмен на ночь, которую вы проведете со мной.

В каюте воцарилась мертвая тишина, не считая поскрипывания корпуса «Горянки» под изменяющим направление ветром. Мереуин сильно побледнела, хотя на нежных щеках пылали два ярких розовых пятна. Раскосые синие глаза так потемнели, что казались почти черными, и золотых искорок в них больше не было.

– Вы с ума сошли! – прошептала она, наконец прерывающимся голосом. – К-как у вас только язык повернулся!

Лорд Монтегю сохранял полнейшее спокойствие.

– Повернулся, моя дорогая. Должен сказать, предложение весьма соблазнительное, и вам следует хорошенько подумать, прежде чем отвергать его.

Он наблюдал, как румянец заливает ее лицо, как раскрываются мягкие губы, с которых вот-вот сорвутся возмущенные слова.

– Что же вы за чудовище?

Он сделал движение к ней, и Мереуин отпрянула, угрожающе взмахнув кулачками.

– Не прикасайтесь ко мне! Только дотроньтесь хоть одним пальцем, и я… я заставлю вас пожалеть о том дне, когда вы впервые увидели меня!

– Я давно уже жалею об этом, – спокойно заверил маркиз, не сделав попытки приблизиться, однако стоял так близко, что Мереуин затрясло от ужаса.

– Я скорее со с-свиньей л-лягу, а если попробуете заставить м-меня силой, раздеру в клочья! – Мереуин вытянула вперед руки с острыми ногтями, но маркиз совершенно неожиданно рассмеялся.

– Никогда не получал более замечательного предложения. – Серые глаза искрились весельем. – Кроме насилия, есть и другие способы добиться того, чего мне хочется.

– Что вы хотите сказать? – выдохнула Мереуин, сделала еще шаг назад, уперлась спиной в стену каюты и растерянно оглянулась. В тот же миг ее запястья перехватили сильные пальцы лорда Монтегю, а мощное бедро прижало стройные ножки, не позволяя брыкаться.