И тогда в ЦРУ, да и в других разведслужбах, в результате естественного отбора стали доминировать две формы сотрудников. Внизу, на полевых операциях — люди с двойственным сознанием, те что привыкли нарушать закон с той же легкостью, как и бриться по утрам. Если закон мешал пытать — они отодвигали закон в сторону и пытали, если мешал убивать — забывали про закон и убивали. А наверху в штабах — люди совсем другого толка. Те, что отдают устные приказы на противоправные действия — а потом, если что-то пошло не так — просто сдают исполнителей на растерзание и открещиваются от всего. Вы думаете, те солдаты, что издевались над пленными иракцами в Абу-Грейбе — они это все сами что ли придумали? Как говорят ковбои — не смешите мою лошадь…
И что сейчас получается? Я связываюсь с Лиссом — мол я такой то и такой то устроил в городе перестрелку с мексиканскими гангстерами, нахожусь там то, вытаскивайте. А ему зачем это — мои проблемы? Тем более — он мне не давал задания, я сам в дерьмо вляпался. Скорее он сам и сдаст меня — чтобы остаться чистеньким. А заодно и Марию сдаст — тем же бандитам. За деньги или еще за что — но сдаст.
Нет, из дерьма надо выбираться самому…
Машина начала тормозить перед шлагбаумом…
— Эй, Робин. А на базе укромное местечко для меня найдется — поближе к кухне и подальше от начальства?
Робин повернулся ко мне
— Чего ты задумал?
— Не светить задницей. Тебе ведь это знакомо?
— Найдем… — после нескольких секунд раздумий проворчал он
Вот этим армия от ЦРУ и отличается — тот, с кем ты подставлял задницу под пули не сдаст тебя, как пустую пластиковую тару на пункт сбора…
Стоящий перед нами светло-серый Додж-Караван тронулся и Фокс подрулил прямо к проверяющему документы солдату — тучному, молодому, с пышными черными усами — явно мексиканского происхождения. Робин протянул свой пропуск, солдат вопросительно покосился на нас — но мой друг уверенно кивнул
— Все нормально. Старик в курсе…
— Купили новую машину, сэр? — осведомился солдат
— Взял напрокат. Если понравится — возьму такую-же. Какая стоянка свободна?
— На третьей почти никого нет, сэр…
— С чего бы это?
— Генерал Мильтон, по слухам, сегодня не в духе, сэр — а когда у него такое настроение, каждый офицер на базе старается найти для своей задницы надежное укрытие как можно дальше отсюда. Третья стоянка, сэр…
— Спасибо…
Робин нажал на газ — и мы неспешно покатили по территории базы…
— Все еще пьет? — спросил я
— Уже меньше…
Армия — это вообще тесный и замкнутый мирок, здесь все про всех все знают и скрыть что-то почти невозможно — ни хорошее, ни плохое. Хоть я и не служил под началом генерала Мильтона — но знал, что он пьет и все это скрывают, потому что знают причину…
Сын генерала Мильтона, первый лейтенант Рик Мильтон погиб в конце двух тысяч первого года, в Афганистане. Погиб он нелепо и страшно… В то время спецназовцы и горные егеря из Десятой горной действовали по всему Афганистану — часть отыскивала цели в тылу у талибов и лазерами наводила на них авиацию, часть — была военными советниками у командиров противостоящего талибам Северного альянса, а кое-где — и просто принимала на себя командование афганскими подразделениями. Не было ни нормальной связи, ни кодов опознания, ни взаимодействия нормального — а как отличить колонну талибов от колонны войск Северного альянса, которую ведут американцы — скажите на милость? Вот и тут две группы наших войск нормально не опознались, одна из них решила что талибы зашли к ним в тыл — а придурок авианаводчик не разобравшись, навел звено штурмовиков на своих же. В результате даже хоронить оказалось нечего — настоящее месиво из американцев и афганцев, из мяса, костей и афганской земли. Положили в закрытый гроб что могли, добрали до нужного веса камнями. Вот так вот бывает. А генерал, потеряв единственного сына, не ушел в отставку — но начал пить. Вообще в Афганистане за время пока мы там находимся, столько всякого дерьма произошло, что и вспоминать не хочется — чтобы самому не начать спиваться…
Припарковались — не на стоянке, а около каких-то ангаров. Фокс заглушил мотор, вышел из машины…
— За мной…
Место, где мы смогли бы укрыться оказалось на поверку обычным ангаром, который использовался как вещевой склад. Паллеты со снаряжением до самого потолка — и все, больше здесь ничего не было…
— Прошу! — подполковник застыл у двери
Дамы, конечно же вперед…
— Слушай… — задержался я у двери — если уж ты мне друг, так будь другом до конца…
— Интригующее начало… — скептически проговорил Фокс
— Просьба небольшая. Сможешь устроить так, чтобы мы отсюда вылетели каким-нибудь военным бортом и без документов?
— Куда? Надеюсь, не в Панаму?
— Нет. В один из северных штатов США, неважно куда…
— Что ты там забыл?
— Подальше отсюда…
— А ее? — Робин посмотрел в сторону тюков со снаряжением, за которыми скрылась Мария
— Тоже. Ей надо свалить отсюда — и мне тоже. И оружие куда-то деть надо.
— С 130 тебя устроит?
— Да хоть «Дакота»…
— Жди здесь… — подполковник Робин Фокс тяжело вздохнул, будто принял для себя какое-то решение — что-нибудь придумаем…
— Ты — да не придумаешь… Тыловики всегда неплохо жили…
— Оно так. Я вас тут закрою, чтобы никто не сунулся…
— Эй, мы же тут задохнемся, черт тебя дери…
— Не задохнетесь. Если только я про вас не забуду. Жди.
Дверь захлопнулась, отрезая нас от света. Освещения в ангаре не было вообще — обычный склад, зачем тут освещение. Пахло… в общем. Новым пахло как в магазине. Тусклый свет давали только несколько окошек над дверью. Проверив, заперта ли дверь, я пошел к Марии…
Та успела устроиться и весьма неплохо — стащила какой-то тюк с паллеты и уселась прямо на нем, используя другие тюки как спинку. Ее глаза, словно кошачьи, немного блестели в темноте…
— Ну? — начал я
— Что — ну?
— Допустим, мы свалим отсюда, в этом я тебе помогу, раз уж ты рядом оказалась. А дальше что?
— Есть предложения? — ловко перехватила нить разговора Мария. Опасная девочка, опасная — место ей не на панели, а в адвокатском кабинете. Там как раз — такие все зубастые…
— Есть деловое предложение. Ты знаешь то, чего не знаю я и что я хочу знать. У меня есть то, что нужно тебе — убежище на несколько месяцев, где тебя никто не найдет. Предлагаю сделку.
— Что за убежище?
— Домик в лесу. Там, где никто не ходит, куда сложно добраться и где тебя никто не найдет, если ты захочешь, чтобы тебя не нашли. Вряд ли среди киллеров мафии найдутся такие, которые смогут уверенно чувствовать себя в лесу. А нравы там патриархальные — у всех оружие, все умеют из него стрелять и ни один чужак не останется незамеченным. Если тебя привезу я — все будет нормально. А если за тобой придут киллеры — пусть даже и мексиканские полицейские — с оружием и с недобрыми намерениями — то жить им останется недолго. Пропадут в лесу — и все. Не они первые — не они и последние. Так как?
— Звучит заманчиво… — голос Марии был серьезней некуда, словно мы сидели в кабинете в нью-йоркском Даунтауне и обсуждали сделку, оцениваемую в сумму с восемью нулями — но я хочу услышать и о том, что ты хочешь знать?
— А тебе не все ли равно? Это же твой путь отсюда…
— Нет, не все равно. Есть вещи, о которых не только говорить — го которых даже думать опасно. О таких вещах я говорить не буду.
— Я хочу узнать про мафию. Про систему транспортировки наркотиков через границу…
— И только то? — Мария недобро усмехнулась — немало гринго хотели узнать то же самое. Сейчас они либо работают на нас — либо кормят рыб в Мексиканском заливе. Так не пойдет…
— Даже после того, что они сделали с твоим отцом? — удивился я
— Я могу отомстить конкретным людям, тем кто это сделал. И меня поймут, а кое-кто даже и поддержит. Но если я попытаюсь разрушить систему — тогда против меня ополчатся все, я стану лишней на этой земле — да и ты тоже…
