Несмотря на общее напряжение и на недавнюю тошноту, Кенди подавил зевок. В последнее время ему никак не удавалось как следует выспаться. Каждую ночь он по крайней мере один раз вскакивал на кровати, тяжело дыша и обливаясь потом. Может, стоило бы с кем-то поговорить о своем состоянии, возможно, с доктором, но в последнее время столько всего происходит, что вряд ли ему удастся выкроить на это время.

Потихоньку прибывали все новые и новые Немые. Сначала появились люди, двое мужчин и две женщины. За ними следовал чед-балаарец, представитель расы, которая более тысячи лет назад привела людей на Беллерофон. Чед-балаарцы были кентаврами с крупным и мощным телом. Вновь пришедший, чед-балаарский мужчина, осматривался вокруг. Его тело покрывали короткие светлые волосы, передние ноги были длиннее задних. На всех четырех ногах имелись крепкие когти, которыми можно копать землю и разрывать древесину. Шея у балаарца была гибкая, почти два метра длиной, на ней сидела круглая голова, которую украшали два огромных глаза и одно небольшое отверстие на лбу. У него были широкие, как лопата, челюсти и крупные плоские зубы. Пониже шеи располагались две мускулистые руки, оканчивающиеся крепкими четырехпалыми ладонями. На одном пальце красовался флюоритовый перстень цвета индиго, означавший, что его владелец состоит в чине праотца ордена.

Только он уселся на подушках рядом с наставником Мелтином, как появился еще один чед-балаарец, потом еще. Всего прибыло четверо представителей этого народа, все праотцы или праотцы-наставники.

Остальные четыре места были заняты представителями других рас – появилась праматерь-наставница, соплеменница сенешаля императрицы, небольшого роста, вся обросшая мехом, потом – громоздкий слоноподобный праотец с морщинистой кожей красного цвета, многоногая праматерь размером с кошку, напоминавшая своим видом гигантскую сороконожку, и прямоходящий праотец-наставник, с виду вылитая ящерица. Кенди он доходил примерно до пояса.

Кенди нервно теребил свой янтарный перстень, который сознательно материализовал для этой встречи. Он думал о том, что из всех присутствующих он – самый низший по занимаемому в ордене положению. Он покачал головой. Как учат реальные люди, чины и звания не имеют значения. Они искусственны и случайны. И лишь сам человек может судить о том, насколько он талантлив или как далеко продвинулся в своем образовании. Кенди, однако, большую часть своей жизни провел в обществе тех, для кого чин и звание имели весьма серьезное значение, и отказаться от таких взглядов ему было не так-то просто.

Когда все расселись, Мелтин стукнул по полу своей витой тростью, и все взгляды обратились к нему.

– Итак, всем известно, для чего мы здесь собрались, – начал он, – Не стоит напрасно терять время и растрачивать наркотики. Брат Кенди, матушка-наставница Арасейль сообщает, что ты нашел нового Немого, обладающего необычными способностями. Она также сообщает, что, несмотря на все возражения, ты намереваешься сделать этого Немого своим учеником.

Кенди бросил взгляд на Ару. Ее лицо оставалось непроницаемым. Когда она впервые сообщила ему, что Мелтин собирает заседание Совета, Кенди решил, что она, наверное, наябедничала на него праотцу Мелтину, пожаловалась, что Кенди не хочет подчиняться ее требованиям. Но потом он понял, что Ара нарушила бы свои прямые обязанности, вздумай она утаить такое редкое явление, как Седжал Даса. Кенди также заметил, что начинает думать об Аре как о противнике, и это его встревожило. Разумеется, о многих вещах они судили по-разному, но никогда раньше он не смог бы заподозрить Ару в том, что она сознательно мешает его карьере. Нехорошо все это.

– Брат Кенди, я хочу, чтобы ты ясно понимал – тебя никто ни в чем не обвиняет, – продолжал праотец Мелтин, – Пожалуй, будет лучше, если мы услышим обо всем, что произошло, прямо от тебя, а не станем полагаться на пересказ третьего лица. Потому ты и здесь.

Кенди немного расслабился.

– Слушаюсь, праотец. С чего мне начать?

– Начни, пожалуйста, с того момента, когда ты ощутил в Мечте нечто странное.

Присутствующие в зале сосредоточили внимание на Кенди. На него были устремлены глаза всевозможных форм, размеров и цветов, и у Кенди пересохло во рту. Публичные выступления никогда не числились среди его главных талантов. Ара материализовала бутылку с водой и протянула Кенди. Он отпил немного, благодарный и за воду, и за жест сочувствия. Не произнося ни слова, Ара ясно дала ему понять, что она, как любая мать, видит его насквозь и что всегда готова его поддержать.

Кенди рассказал все, что знал. Кое-какие мелочи он опустил, например про мальчиков по вызову, а также о том, что принял сначала Седжала за своего племянника. Не стал он также подробно останавливаться на твоем тюремном заключении, хотя его сердце забилось заметно сильнее, когда он перешел к этому эпизоду. Время от времени Мелтин или кто-нибудь из членов Совета задавали ему вопросы по ходу дела, но в основном его слушали молча и внимательно. В конце Кенди рассказал о своей беседе с Арой, когда они обсуждали, может ли он сделать Седжала своим учеником.

– Я не превышаю своих прав в этом своем решении, – произнес он в заключение с некоторым вызовом в голосе. – Закон вполне однозначен.

Заговорил чед-балаарец, прибывший первым. Его низкий, глубокий голос звучал густой трелью:

– Обстоятельства весьма необычны, брат Кенди. Ты – еще совсем начинающий учитель, а молодому человеку с его весьма необычной Немотой требуется особое обучение. Возможно, более подходящим наставником для него окажется кто-то более опытный.

– Матушка-наставница Арасейль предложила мне свою помощь, если понадобится, – Поджилки у Кенди дрожали, но голос звучал по-прежнему твердо. – Конечно, у меня нет преподавательского опыта, но я ведь не дурак. И если понадобится, я всегда смогу позвать на помощь.

– Это Седжал вызывает волнения в Мечте? – спросил чед-балаарский праотец.

Кенди медленно покачал головой.

– Не знаю. Я не очень хорошо разбираюсь в механике Мечты, но думаю, он тут ни при чем. Бездна эманирует невыносимые страдания и боль, а Седжал не производит впечатление человека, так глубоко страдающего.

– Возможно, здесь действует его подсознание? – предположил праотец Мелтин.

– Возможно, – неуверенно ответил Кенди, – и все же как-то не вяжется. Имея такую глубокую боль в подсознании, человек не мог бы чувствовать себя так уверенно и спокойно, как Седжал, в твердом мире реальности. Он производит впечатление человека, вполне довольного своей жизнью.

– А знает ли императрица о существовании этого мальчика? – спросила многоножка.

– Знает, праматерь Ник, – вставила свое слово Ара. Как будто ее голос слегка дрогнул? – Со времени нашего прибытия на Ржу я постоянно поддерживала связь с ее императорским величеством. Она регулярно получала мои отчеты о происходящем. Совет узнал обо всем лишь недавно, поскольку первоначально императрица приказала мне хранить в тайне информацию о самом существовании Седжала. Теперь же этот приказ отозван.

Это сообщение вызвало среди советников изумленные перешептывания. Мелтин, подождав некоторое время, стукнул по полу своей палкой, призывая всех к молчанию.

– Каково мнение императрицы? – спросил он.

– Она хочет, чтобы за Седжалом велось строгое наблюдение, и чтобы я регулярно докладывала ей о состоянии дел.

– А что она думает о самом мальчишке? – спросила праматерь Ник. В Мечте ее речь звучала на высоких нотах и сопровождалась частыми прищелкивающими звуками. Кенди понимал, что в реальном мире он не смог бы даже расслышать ее голос, не говоря уже о том, чтобы понять ее язык. – Ты получила какие-нибудь конкретные указания?

Ара колебалась.

– При всем моем уважении, праматерь, здесь… не самое подходящее место для ответа на этот вопрос.

Кенди бросил взгляд на Ару. Вот опять – она что-то скрывает. У него была мысль выведать у нее всю правду здесь, в Мечте, где солгать невозможно, но потом он отказался от этой идеи. Выведать, конечно, следует, но не сейчас, не перед лицом всего Совета. Во всем, что касается Седжала, им с Арой лучше держаться одной командой. Кенди был в этом уверен.