Итак, я больше не девственник. Или это не считается? Никто меня по-настоящему не трахнул, ничего такого не было. Мужики вообще не по моей части. Или все-таки по моей? Я ничего такого не чувствую в себе, да и внешне я остался таким же. Когда я запишу все по порядку, возможно, я и пойму, изменилось ли что-нибудь во мне.
Мне немножко страшно.
Голоса не исчезли. А я-то надеялся, что стоит мне утратить невинность – и с ними будет покончено. Сам не знаю, почему я так решил. Иногда мне кажется, что у меня едет крыша. Они все нашептывают и нашептывают, а я не могу толком разобрать, что они там шепчут.
Грампи Лон считает, что слышать голоса – это признак Немоты. Но маме я об этом не особо рассказываю. Стоит лишь коснуться этой темы, как она сразу переводит разговор на другое или просто перестает мне отвечать. Я знаю, что в детстве меня тестировали, даже дважды, и оба раза результат был отрицательным. Немых детей забирают из дома, так что вряд ли я Немой.
Неважно. Я сейчас о другом.
Я сделал это ради денег. Уличной игрой много не заработаешь, а шестнадцатилетнему, который не в состоянии платить за учебу, найти постоянное место вообще невозможно, когда есть столько дешевых рабов. И всем наплевать, сколько часов ты тратишь на поисковые сети. В общем, я стоял на углу, там, где продают ламинарию, и играл на флейте. Я с шести лет играю на флейте, с тех самых пор, как Грампи Лон решил меня обучать, и теперь я очень неплохо играю.
Так вот. Торговцы ламинарией сидят на самом краю рынка, там, где начинаются деловые кварталы и где то и дело шныряет офисный народ из высоких зданий, которые власти Единства отстроили здесь после аннексии. Было множество машин, и наземных, и аэрокаров. В такой толкотне и клаустрофобия может начаться, самое подходящее место для уличного музыканта. Так мне тогда казалось.
Но я ошибался. Три часа спустя пальцы мои болели, а заработал я четверть кеша. Хватит на скромный ланч. И вот тут появился Джесси.
Я познакомился с ним на рынке шесть месяцев назад. Внешне он не очень симпатичный – в волосах перхоть, тяжело нависшие брови, заостренный нос. Довольно крепкого сложения. Он не из заведения, поэтому его услуги дешевы и ему нетрудно найти клиента. Живет он, как мне кажется, на улице, прячась от работорговцев и головорезов, охраняющих заведения. Один раз они его все-таки сцапали и так отмолотили, что с тех пор он хромает. После того случая он еще сильнее пристрастился к джею, и все, что зарабатывает на улице, он тратит именно на джей.
Ну вот. Джесси посмотрел на монеты в моей шляпе и бросил туда пятьдесят кешей. Я перестал играть.
– Слава. Это что еще за хрень? – спросил я его.
Я по-разному разговариваю, когда я на рынке и когда дома. Мамочка бы грохнулась в обморок, доведись ей услышать, как я изъясняюсь на улице (ну, или в этом дневнике).
– Слава. Это твоя доля. – Джесси сунул согнутые пальцы в карманы штанов.
Я тупо уставился на него.
– Видишь, вон стоит парень, на той стороне улицы? – он мотнул головой. – Вон тот, в красной рубахе.
Я машинально повернул голову и посмотрел через улицу. У стены стоял человек средних лет, одетый во что-то красное. По улице с шумом проезжали машины. Человек был худой, на вид лет сорока и выглядел так, будто только что вышел из салона красоты. Я думаю, он постарше, чем Грампи Лон. Казалось, он нервничает.
– Ну и что? – спросил я.
– Он попросил меня найти третьего. За пятьдесят кешей. Согласен?
Я подобрал деньги из своей шляпы и протянул Джесси.
– Даже и не думай.
– Слушай, парень, – заговорил Джесси. Руки из карманов он так и не вынул, так что деньги остались у меня. – За весь день это у меня первый клиент, а я один ему не нужен.
– Ни за что.
– Да не собирается он тебя трахать, – продолжал Джесси. – Тебе надо будет просто лечь и расслабиться. Все остальное я сделаю.
– Мужики не по моей части, понял?
– Да при чем тут это? Я же не секс тебе предлагаю, Седжал, а деньги. ДЕНЬГИ. – Он бросил взгляд на мою шляпу. – Ты за эту выручку весь день играешь?
– Ага, – пришлось мне согласиться.
Джесси придвинулся ближе. От него пахло потом и кожей дешевой выделки. Внезапно я проник в его сознание. Со мной такое бывает. Первый раз такое случилось около полугода назад, и это не поддается моему контролю или желанию. У меня каждый раз просто все поджилки дрожат. В мое собственное сознание вообще-то тоже то и дело кто-то вмешивается, а тут Джесс просто как с цепи сорвался. Он хотел есть, еще больше он хотел своего джея. Он нервничал, но не терял надежды. Не было у него только сексуального желания. Но тут вспышка погасла.
– Слушай, – опять заговорил Джесси. – Он заплатит тебе пятьдесят кешей за полчаса. А может, он и двадцати минут не продержится.
Во рту у меня пересохло, и я опять бросил взгляд на другую сторону улицы. Он стоял все там же. Я попытался распознать его мысли, но вспышка не сработала. По моему желанию она никогда не появляется.
– Пятьдесят кешей, Седжал, – настаивал Джесси. – Ты когда-нибудь зарабатывал пятьдесят кешей в течение двадцати минут?
– Ни за что, – повторил я, но уже не так громко, как в первый раз.
– Ты играешь не на том инструменте, парень, – Джесси кивнул на мою флейту.
Я посмотрел на него. В эту минуту я мог бы оттолкнуть его силой сознания. Еще одно мое умение, которым я могу распоряжаться по своей воле. Я будто бы протягиваю руку и натягиваю какие-то струны, и люди начинают двигаться так, как я хочу. Такое получается не только с одним человеком, а даже и с группой. Уже месяца три как у меня открылся этот талант.
Первый раз это произошло случайно. Я возвращался домой, проиграв целый день на улицах и заработав два кеша. Вдруг на меня напал какой-то громила, а второй приставил нож к горлу. Там был еще и третий. Я так перетрусил, что не мог даже думать. Я просто отбросил их силой сознания. Не знаю, как правильно это описать. Как будто пространство вокруг меня становится плотным, реальным, а я передаю через это пространство свои команды. Тем двоим я очень настойчиво скомандовал, и они просто приросли к месту. Третий испугался, я переключил свое сознание на него и еще подбавил напряжения. Тут он испугался по-настоящему и дал деру.
Об этом я тоже никому не рассказывал. Ни Джессу, ни Грампи Лону, и уж, конечно же, ни маме. Не знаю, связано ли это второе умение со вспышками в чужом сознании. Может, и связано, но спросить-то не у кого.
– Слушай, ну помоги ты мне один раз, а? – приставал Джесси. – Если не понравится, никто же тебя снова заставлять не будет, но деньги-то ты получишь все равно. Всего двадцать минут, парень.
Я опять посмотрел через дорогу. У того человека волосы были более светлого оттенка, чем мои, почти каштановые. По крайней мере, не противный на вид. Джесси рассказывал мне, что клиенты бывают разные, бывают очень толстые, бывают такие, которые совсем не моются. Этот-то на вид ничего. И пятьдесят кешей. Это больше, чем месячная плата за жилье.
– Чего именно он хочет? – спросил я.
Джесс усмехнулся и повел меня через улицу. Клиент и на самом деле ничего особенного не хотел.
Джесс сказал правду: я просто лег и лежал с закрытыми глазами. Не знаю, чей это рот меня обрабатывал и отчего тряслась кровать. В комнате было душно и попахивало плесенью, простыни были слегка влажные. Эта тряска и облизывание все не кончались, а мне хотелось поскорее оттуда выбраться.
И тогда я применил такой же прием, как и с теми двумя бандитами. Не очень-то хотелось забираться в сознание этого придурка, но пришлось. Оказалось, он возбужден и заведен до предела. Я добавил ему напряжения, и он пережил такой оргазм, какого в жизни не испытывал. С громким криком он повалился на матрац, а мне на ногу закапало что-то теплое. Я все так же лежал с закрытыми глазами. Зубы сжал так сильно, что даже голова заболела.
– Вот дьявол, – пробормотал Джесси. – Он в обмороке.
Джесс принес из ванной мокрое полотенце, отжал немного воды прямо ему на лицо, а потом вытер мою ногу. Когда я открыл глаза, клиент уже одевался. Он улыбался во весь рот.
