– Так значит, миллионные подарки, полученные от юной жены, обходятся не дешево?

Вздохнув, Дастин поднялся и с хрустом потянулся, разминая тело.

– Боюсь, ты опоздаешь. Уже семь. Плюс час на грим и костюм.

– Пустяки! Сегодня я буду тонуть. В батистовой рубахе на голое тело и в накладных ресницах. Полчаса вполне достаточно. Ах, черт, он уже здесь! – Услышав гудок машины, Клер быстро поднялась. – Экипаж подан. Крикни этому уроду-шоферу, что я выйду через десять минут… Извини, извини, я забыла, что твой визит в мою спальню теперь следует держать в тайне. – Сегодня у меня трудный день. Ровно в восемь, во что бы то ни стало, жди меня здесь, бэби. – Чмокнув Дастина в щеку, Клер внезапно нахмурилась. – Мне необходимо с тобой очень серьезно поговорить. Понимаешь, – очень!

Заинтригованный Дастин поджидал Клер, соображая, куда клонит его экстравагантная любовница. Она применила все свое влияние и женскую власть, чтобы вытащить его сюда.

Это было не так-то просто – ведь речь шла не о праздном репортерчике, а главе крупного издания.

Появление нового хозяина «Ироничного наблюдателя» произвело фурор.

– Я же сказал, что покидаю вас до лучших времен, друзья. Так вот – для «Наблюдателя» и меня лично они настали, – объявил Дастин на собрании коллектива. – Прежде всего, я хочу сообщить вам, что освобождаю от должности заведующего отделом культурных новостей мистера Баклина, считающего, что голос нашей газеты является предметом купли-продажи…

Расправившись со своим бывшим шефом, Дастин провел крупную реорганизацию в редакции, удалив тех, кто явно не симпатизировал ему или не обнаружил достаточно деловых качеств. Он и впрямь собирался сделать свою газету самым влиятельным печатным органом Лос-Анджелеса.

Начало благоприятствовало удаче. Пресса с наслаждением раздула романтическую историю женитьбы Мориса на наследнице «бриллианта Хоупа». Ни одной колонки светской хроники не обходилось без репортажа о молодой семье, купившей в Беверли-Хиллз очаровательную виллу. Дом, построенный в 30-х годах, был известен тем, что принадлежал представителям трех поколений звезд, сверкнувших и разорившихся.

Дастин проявлял особую заботу о супруге, требуя от дизайнеров и архитекторов учета специфики ее передвижения и образа жизни. Все небольшие подъемы в доме были снабжены пандусами, а межэтажные переходы – лифтами. Ванная и бассейн в саду имели специальные приспособления, чтобы Сандра без особых усилий могла самостоятельно пользоваться всеми услугами комфорта. Садовники хлопотали над сооружением цветущих оазисов, создающих ощущение первозданных зарослей.

– Спасибо, милый! Я даже не догадывалась, что так люблю все это – красивые вещи, комфорт, цветы! – Сандра поднимала на Дастина полные обожания и трепета глаза. Похоже, она считала его чуть ли не святым.

Перебравшись в новый дом, Сандра взяла новую прислугу. Дастин настоял, чтобы старуха Кэт и дворецкий Фил получили расчет. Попечалившись, Сандра выделила верным слугам пожизненный пенсион и получила у мужа разрешение заняться подбором горничных и повара. Похоже, она не ошиблась – в доме поддерживался порядок и покой, а все попытки хозяина подловить служащих на злоупотреблениях окончились неудачей.

Завершив реорганизацию редакции, Дастин вернулся к журналистике. Теперь он сам мог отбирать для себя самые выгодные темы и характер их освещения. Ряд репортажей с крупных кинофестивалей и выставок придал имени Мориса профессиональный блеск.

Поездка в Лос-Энсимас на съемки заурядной «мыльной оперы» ни в какой степени не вдохновляла Мориса. Мотаться по всему земному шару за плохонькими репортажами – не дело хозяина редакции. Для этого он держит целый штат хорошо оплачиваемых сотрудников, готовых вылететь хоть на Аляску в любое время суток.

Клер пригласила его выпить кофе в крошечном баре неподалеку от здания с огромной вывеской «Ироничный наблюдатель». Пары минут им было достаточно, чтобы понять друг о друге главное. Клер убедилась, что все еще хочет вернуть себе Дастина, получившего в новом статусе еще большую мужскую привлекательность. Достаток и власть идут без исключения всем, придавая даже низкосортным экземплярам человеческой породы некую магнетическую значительность. А таких редких птичек, как мистер Морис, они наделяют неотразимой привлекательностью.

«Кажется, мой план совсем не утопия. Мальчик не прочь вернуться к прежним забавам, но пока еще не осознал этого. Надо не спугнуть его, действуя осторожно», – подумала она, меняя окраску своего поведения от былого интимного панибратства на дружескую доверительность, плохо скрывающую неугасающую страсть.

«Клер изменилась к лучшему. Такие женщины созданы для власти. И, что не говори, – очень хороша». – Решил Дастин, заново, после блеклой Сандры, оценив женские достоинства Клер.

Через полчаса они расстались. Клер получила обещание Дастина лично навестить съемочную площадку в Лос-Энсимасе.

И вот он здесь. Ночь, проведенная в номере Клер, довела Дастина до исступления. Он чувствовал усталость, изнеможение и при этом – прилив бурлящей энергии, постепенно вливающейся в его стосковавшееся по настоящему сексу тело. Поджидая Клер под ветвями пальм, скрывающих от дороги бунгало, Дастин решил, что постарается сохранить близость с Клер, расплачиваясь за нее потоком хвалебных статей. «Она этого стоит! – Улыбнулся он, вспомнив отснятый сегодня эпизод «самоубийства» героини Клер. – Сколько самообладания, силы и мастерства понадобилось этой женщине, чтобы после бурной ночи раз восемь «захлебываться» в мутных волнах, пенящихся у каменного утеса! В сорокаградусную жару, с колоссальным париком и прилепленными водостойким клеем ресницами!»

– Ах, ты уже здесь! Извини, задержалась, дорогой… Не представляешь, как я вымоталась. – Клер поставила на столик бумажный пакет с промасленными пятнами. – Прихватила в гриль-баре цыплят и кукурузные лепешки. Это как раз то, что мне категорически запрещено. Но ведь у нас праздник, да, милый? Я быстренько. – Взъерошив волосы Дастина, она исчезла и минут через десять появилась, свежая и прохладная после душа, набросив просторный хитон с бразильским орнаментом. Мокрые волосы Клер зачесала щеткой, но они спадали на лоб и щеки крупными завитками.

– А ты не пробовала сниматься без горы макияжа, Клер? Выглядишь фантастически.

– О чем ты? Меня же не приглашают в «большое кино», где требуется психологическая достоверность и неприукрашенная натура. Увы, моя участь – умереть эффектной куколкой в полном гриме, прическе и не более чем двадцати пяти, ну, максимум тридцати лет.

– Тебе почти сорок?

– Тридцать девять, и ни годом больше. Выпьем за это.

Когда цыплята были съедены, а бутылка «Кальвадоса» наполовину опустела, Дастин значительно посмотрел в глаза Клер. Низкая скрипучая кровать в тесной комнате казалась ему сейчас самым вожделенным ложем.

– Как насчет того, чтобы порезвиться в соломе? Конюху не терпится объездить горячую лошадку. И хорошенько отхлестать.

– Постой. Вначале я хочу знать все.

– Все?

– Ну, как ты сумел подхватить эту дуреху? Или, может, она столь умна, что прибрала к рукам романтичного красавчика?

Дастину давно хотелось излить душу. Игра в любящего супруга стала доводить его до бешенства. Чем горячее пылали чувства Сандры, тем больше ожесточался Дастин. Поселившись в новом доме, молодая жена посвятила свою жизнь обожаемому супругу. Она ждала его, готовая выполнить любой каприз, она хотела знать о всех его делах, чтобы ободрить или утешить. Она не мыслила своего существования без Дастина, стремясь стать его наперсницей, помощницей, любимой.

Прикованный к Сандре, Дастин частенько жалел о своей «счастливой» женитьбе и чувствовал панический ужас, словно попавший в капкан зверь.

– Клер, я запутался. Наверно, ты была права: я – слабак… Вначале все шло просто здорово, будто кто-то подталкивал меня в спину… Мне нужны были сведения о «бриллианте Хоупа». Но миссис Линда, пообещавшая мне рассказать о судьбе своего семейства, связанную с влиянием камня, неожиданно скончалась. Прибыв в Даллас, я познакомился с ее дочерью… Сандру нельзя назвать даже хорошенькой. Однако она из тех милых, добрых дурнушек, которые могут нравиться. Ну, чисто по-человечески, из чувства жалости, сострадания…