Бросил, конечно, комбриг в бой свой резерв, но только после того, как увидел, что наступил кризис в обороне противника, когда гитлеровцы окончательно выдохлись. Теперь важно было добить их.

Свежие танковые силы завершили операцию в Скирманове. Немецкое командование пыталось изменить ситуацию, подбрасывало подкрепления осажденному гарнизону, но гитлеровцы, попав под огонь наших танкистов, откатывались назад.

Огонь противника постепенно ослабевал, сопротивлялись лишь отдельные группы немцев. В одной из стычек был тяжело равен командир мотострелкового батальона Передерий. Узнав об этом, комбриг приказал связному:

— Капитана Лушлу ко мне!

Скоро на командном пункте появился запыхавшийся от быстрого бега помощник начальника штаба бригады Лушла.

— Вот что, Ваня, — Катуков положил ему руку на плечо, — только что донесли с передовой: Передерий выбыл из строя. Принимай командование батальоном. Надо ликвидировать последние очаги сопротивления гитлеровцев в Скирманове и подготовить мотострелков к наступлению на Козлово. Действуй!

Утром 13 ноября село было взято. Установилась непривычная тишина. Над горевшими домами еще клубился дым. Вдоль улиц стояли подбитые танки — наши и немецкие, валялись опрокинутые мотоциклы, орудия. Кругом, куда ни посмотришь — трупы в серо—зеленых шинелях. Бригада выдержала тяжелый бой, но задачу выполнила только наполовину. Предстояло еще взять Козлово.

Пока танковые экипажи готовились к новой атаке, заправлялись горючим, загружали боеприпасы, делали мелкий ремонт, пока мотострелки приводили себя в порядок, Катуков и Кульвинский прошли по Скирманову, осмотрели разбитые гитлеровские узлы сопротивления, трофейную технику. У тяжелого орудия толпились бойцы, рассматривая неиспользованные снаряды необычной формы. Ими немецкие артиллеристы пробивали мощную броню наших танков «КВ». Это были бронебойные снаряды, наружная оболочка которых делалась из мягкого металла, а внутри находился закаленный сердечник. Новинку артиллерийского вооружения противника немедленно отправили в Главное артиллерийское управление, равным образом как и новый танковый прицел — в Главное автобронетанковое управление. Впоследствии наша промышленность наладила выпуск подкалиберных снарядов, так их стали называть позже. Применение под Курском таких боеприпасов сыграло немаловажную роль.

Не зря старался Гудериан, коль за короткий промежуток времени на фронте появились мощные пушки и бронебойные снаряды. А ведь еще недавно писал, что «наши 37–мм противотанковые пушки оказались бессильными против русских танков «Т–34». Дело дошло до паники…» Но и тут танкисты—гвардейцы оказались на высоте. После завершения боя в Скирманове бойцам было дано на отдых всего три часа. И вот уже Лушла докладывает: «Батальон готов к атаке!»

Для поддержки мотострелков Катуков выделил три танка — экипажи Самохина, Луппова и Матросова. Несколько машин придержал на крайний случай.

— Вперед, гвардейцы! — напутствовал их комбриг.

С ходу Козлово, как и Скирманово, взять не удалось. Плотный огонь противника заставил мотострелков залечь. Последовали новые атаки, и снова — неудачи. Более суток бригада штурмовала село. Только при поддержке других частей 16–й армии наступил перелом. В одном из штабных документов об этом бое говорилось так: «27, 28 и 1–я гвардейская танковые бригады во взаимодействии с 365–м и 1308–м стрелковыми полками после троекратных атак окружили Козлово. Оно горит».[61]

Сколько мужества и героизма проявляли танкисты и пехотинцы! Этого нельзя измерить никакой мерой. По три—пять раз в день машины заправлялись горючим, пополнялись боеприпасами и снова уходили в бой. Только к вечеру 14 ноября гитлеровцы были выбиты из Козлова.

В Скирманово приехал командарм Рокоссовский. Осмотрев груды разбитой немецкой техники, спросил у Катукова:

— Трудно пришлось, Михаил Ефимович?

— Попотеть пришлось основательно, — признался Катуков.

— Спасибо за ратный труд тебе и твоим танкистам! Вижу, поработали на славу, как подобает настоящим гвардейцам. Представляйте отличившихся к награде.

По распоряжению Рокоссовского бригада, сдав позиции стрелковым частям, отводилась в Чисмену на короткий отдых. Требовался осмотр и ремонт материальной части. За время боев вышло из строя много машин, одни сгорели и не подлежали восстановлению, другие — повреждены и отбуксированы с поля боя на СПАМ. Во всех батальонах были большие людские потери, что, конечно, не могло не встревожить Катукова: такого еще не наблюдалось за всю короткую историю танковой бригады.

Однако следует сказать, что бои на Скирмановском выступе стали для танкистов Катукова первыми наступательными боями. Противник не удержал позиции, был выбит и понес значительный урон. Только под Скирмановом и Козловом немцы потеряли 34 танка, 25 противотанковых орудий, 8 тягачей, 26 минометов и 5 тяжелых орудий.

Бригада не только выполнила приказ командования, но и осуществила невероятно трудную задачу — помешала противнику нанести удар во фланг 16–й армии. В ходе боев, по сути дела, обескровлена 10–я танковая дивизия немцев; дивизия СС «Рейх», пытавшаяся прорваться из Рузы в район Скирманова, тоже понесла потери. Срывались планы гитлеровского командования приблизиться к Москве.

Отдыхать гвардейцам Катукова так и не пришлось. Фронт диктует свои условия. Гитлер торопил группу армий «Центр» с захватом Москвы. 15 ноября он отдал приказ о новом «генеральном» наступлении. На этот раз немецко—фашистское командование наметило нанести основные удары по флангам Западного фронта с целью обойти Москву с северо—запада и юго—востока. Ударная группа армии «Центр» — 51 дивизия, в том числе 31 пехотная, 13 танковых и 7 моторизованных — обладала огромной пробивной силой, и сдерживать ее приходилось в тяжелейших боях.

На клинском направлении противник бросил огромные массы танков и оттеснил войска 30–й армии к Волге южнее Калинина. 16 ноября 1941 года начала наступление 4–я танковая армия Гепнера на левом фланге 16–й армии Рокоссовского. Удар пришелся на стык 316–й стрелковой дивизии Ивана Панфилова и кавалерийской группы Льва Доватора. Основные силы противника шли вдоль Волоколамского шоссе, которое прикрывала 1–я гвардейская танковая бригада Катукова.

Разгорелись ожесточенные бои. Катуков видел, что немцы задались целью любой ценой овладеть Ново—Петровским, чтобы выйти в тыл нашим войскам. Севернее Волоколамского шоссе они уже заняли несколько населенных пунктов, выбив оттуда части 316–й стрелковой дивизии.

Положение у Панфилова сложилось тяжелое, помочь ему мог только Катуков. Михаил Ефимович, не медля ни минуты, направил в район станции Матренино две роты мотострелков и взвод танков под командованием старшего лейтенанта Бурды. Совместными усилиями стрелковых частей Панфилова, конников Доватора и танкистов Катукова удалось восстановить положение на линии фронта, но не надолго.

17 ноября противник бросил в бой до двух пехотных полков с танками и занял села Матренино, Язвище и Горюны. В этом районе группа Бурды оказалась окруженной. Выходила она ночью через Горюны. Пробивая путь мотострелкам, танки подрывались на минах, попадали под огонь противотанковых орудий. К концу атаки ни одной целой машины не осталось в строю. И все же, пройдя через кромешный ад, группа Бурды вышла из окружения и присоединилась к основным силам бригады.

Последующие дни были еще более тяжелыми и напряженными. По приказу штаба армии приходилось распылять силы, передавать отдельные группы танков то Доватору, то Панфилову, а на направлении главного удара, по данным разведки, немцы сосредоточили до 200 танков.

— Достанется нам, если вся эта армада ринется на Чисмену, — выразил опасение Катуков, просматривая вместе с Кульвинским донесения разведчиков.

— Может, помощи попросить у командарма? — предложил начальник штаба.

— Откуда Рокоссовский сейчас возьмет резервы, — разочарованно произнес Катуков. — Батальон пограничников под командованием капитана Самойленко — это, кажется, все, что он мог дать. О новых танках приходится только мечтать. Будем отбиваться тем, что имеем.