Как хвастал Рэй Голдберг годы спустя, главной идеей, стоявшей за проектом агробизнеса, было повторное «вертикальное интегрирование» производства продовольствия в США. В 1970–е годы мало кто из американцев понимал, что шла ожесточенная борьба за то, чтобы убедить Конгресс запретить вертикальную интеграцию огромных конгломератов или таких трестов, как «Стандарт Ойл», чтобы не дать им монополизировать целые сектора наиболее важных отраслей промышленности.

И только в период президентства Джимми Картера, которого поддерживал Дэвид Рокфеллер, в конце 1970–х годов, американские транснациональные деловые круги смогли начать постепенное освобождение от тщательно разработанных в течение десятилетий норм правительства США по регулированию законов о здравоохранении, безопасности пищевой продукции и защиты потребителей и запустить новую волну вертикальной интеграции. Для ничего не подозревающих граждан процесс вертикальной интеграции был разрекламирован как «экономическая эффективность» и «эффект масштаба».

Возвращение к вертикальной интеграции и сопутствующий агробизнес были внедрены на фоне публичной кампании в средствах массовой информации, которая утверждала, что правительство слишком сильно вторглось в повседневную жизнь своих граждан и его влияние нужно бы уменьшить, чтобы дать простым американцам «свободу». Лозунгом участников кампании было «дерегулирование». Но они осмотрительно опустили в своей пропаганде то, что отмена правительственного регулирования попросту приведет к фактическому частному регулированию крупнейшими и самыми влиятельными корпоративными группами в данной индустрии.

Первым, кто задолго до Джимми Картера, Рональда Рейгана или Маргарет Тэтчер открыто призвал к приватизации и отмене государственного регулирования, стал Джон Д. Рокфеллер–третий. В 1973 году он опубликовал книгу «Вторая американская революция». В этой книге и в многочисленных публичных выступлениях Рокфеллер требовал «обдуманной, последовательной долгосрочной политики децентрализации и приватизации многих функций правительства.., чтобы распылить власть по всему обществу». [180]

Однако задолго до этого Дэвис и Голдберг начали проводить индустриализацию конкретных отраслей американского сельского хозяйства, превращая их в агробизнес с помощью вертикальной интеграции, игнорируя антимонопольное законодательство и используя для определения всей цепочки производства и сбыта подход «затраты–выпуск» Леонтьева.

Первым результатом сотрудничества между Дэвисом, Голдбергом и Леонтьевым стал проект индустриализации цитрусовой отрасли во Флориде. Контроль мелких цитрусовых фермеров вскоре уступил место контролю таких крупных национальных производителей апельсинового сока, как компания «Санкист», влиявших на цены для фермеров через управление сбытом и переработкой. [181]

Следующей целью стала разработка стратегии индустриализации цепочки пшеница–потребитель в США, а также рынка соевых бобов для животных кормов. По мере того как правительство шаг за шагом снимало механизмы регулирования сельского хозяйства или монополий, вертикальная интеграция индустрии продовольствия ускорялась.

Существенно, что первой американской отраслью, которая была полностью вертикально интегрирована, стала нефтяная промышленность в эпоху рокфеллеровской «Ойл Стандарт Траст» в 1882 году. Несмотря на неоднократные попытки многих штатов запретить монопольный контроль Рокфеллера цен на нефть и перевозку грузов, даже решение Верховного суда в 1911 году не смогло разрушить нефтяной картель, который продолжил господствовать в мировой торговле нефтью в следующем столетии. Модель «Стандарт Ойл», что не удивительно, стала моделью для гарвардского проекта Фонда Рокфеллера по преобразованию сельского хозяйства в агробизнес.

В 1920–е годы, после появления разоблачений о шокирующей практике американской отрасли производства фасованного мяса и обрабатывающей промышленности, сделанных такими писателями, как Эптон Синклер, книга которого «Джунгли» описывала зловонные, антисанитарные и часто жестокие условия работы в мясоперерабатывающей, промышленности, американский Конгресс принял ряд законов, регулирующих деятельность пищевых монополий, особенно в мясном секторе.

Уже тогда, в 1920–е годы, пять крупных компаний — «Армор», «Свифт», «Моррис», «Вильсон» и «Кадэхи» — были в состоянии (в чем и обвинила их учрежденная правительством США Федеральная торговая комиссия (ФТК)) «попытаться монополизировать все продовольственное снабжение страны». Эти пять компаний методично и незаконно приобрели почти полную монополию в производстве фасованного мяса. [182]

Эти пять крупных компаний контролировали доступ к государственным скотопригонным дворам. Они вмешивались в процесс торговли скотом посредством монопольного контроля, контролировали каналы оптовой продажи и ограничивали закупки розничных фирм. С изобретением вагона–рефрижератора и непрерывных конвейерных мясоперерабатывающих заводов мясные компании стали вертикально интегрированными. Они были интегрированы в плане сбыта говядины и в плане монополизации поставок сырья — крупного рогатого скота мясного направления и свиней.

Расследование ФТК в начале 1920–х годов установило, что эти пять компаний имели господствующее положение в сфере закупки скота в результате контроля над крупными скотопригонными дворами, конечными железнодорожными станциями, кредитом на покупку кормов для скота, средствами массовой информации, специализирующимися на рыночных * новостях, и участками для возможных конкурирующих мясокомбинатов. К тому же, они использовали свое доминирующее положение, чтобы вытеснять новых конкурентов, и незаконно создали картель для раздела оставшегося рынка между собой. Они контролировали уровень розничной торговли через владение рефрижераторными транспортными вагонами, холодильными складами и значительно уменьшили доступ конкурентов на рынки. Не удовлетворившись всем этим, согласно расследованию правительства, пять крупных мясоперерабатывающих компаний также управляли рынком пищевых продуктов–заменителей путем их закупок или контроля над ними. [183]

К 1970–м годам снабжение продовольствием в США снова перешло в руки небольшой монополистической группы агропромышленных производителей. На этот раз при помощи профинансированного фондами Рокфеллера и Форда гарвардского проекта экономического исследования структуры американской экономики под руководством Леонтьева Голдберг и Дэвис стали инициаторами новой корпоративной гонки за вертикальной интеграцией и монопольным контролированием не только американского, но и мирового продовольственного снабжения. Размах был беспрецедентным.

Голдберг и Дэвис и их коллеги в Гарварде находились в авангарде обучения нового поколения корпоративных руководителей, которые оказались инфицированы перспективой потрясающих прибылей при полной реорганизации методов, которыми американцы получали продовольствие для собственного потребления и потребления в мире.

Когда под шумную кампанию о дерегулировании пали установленные американским правительством законодательные регулирующие барьеры, агробизнес поспешил заполнить нормативно–правовой вакуум своими стандартами и правилами частной индустрии. Правила устанавливались не всеми, а в основном крупнейшими четырьмя или пятью монопольными игроками.

Этот процесс привел к концентрации и трансформации американского сельского хозяйства. Независимые семейные фермы были вытеснены с земли, чтобы уступить место «более эффективным» огромным акционерным фермерским хозяйствам на промышленной основе, известным как агропромышленные фермы или сельское хозяйство, организованное как акционерное общество. Те, кто остался на земле, чаще всего были вынуждены работать на крупные агропромышленные компании в качестве «фермеров по контракту».