– Разве я запретил тебе выезжать из Ла-Рош-де-Роальд?

– Нет. Напрямую не запретил. Но заявил, что я могу выезжать за ворота только с твоего позволения. А это равносильно запрету.

– Только пока Гюрван жив.

В прошлый раз он сказал: «Пока Гюрван не уберется восвояси». Смерти же его можно ждать бесконечно долго.

– Значит, пройдут годы и годы.

– Это случится гораздо скорей, чем ты думаешь.

Ей не хотелось попусту с ним спорить. Откуда одному из смертных может быть известно, когда Господь призовет другого смертного? Она передернула плечом.

– Ну а пока он жив и здравствует, что я должна делать? Гулять по двору? По парапетам? Должна же я хоть найти себе занятие!

Повернувшись на бок, он провел ладонью по ее волосам. В этот утренний час, раскрасневшаяся после объятий, она была чудо как хороша.

– Займись женским рукоделием.

– Что?! Ткать гобелены? Прясть? Вышивать? Мне?!

– Но почему ты так возмущена? Разве в аббатстве тебя не научили всем этим премудростям?

– Научили, – мрачно буркнула она. – Допустим, я этим займусь. Починю твое платье, если в этом будет нужда. Украшу камзолы и туники вышивкой. А после?

– Замечательная мысль. А еще ты станешь управлять хозяйством. Отдавать приказания служанкам, приглядывать за ними.

– С этим прекрасно справляется Катрин.

– Но она не останется здесь навек, Анна. К тому же в ее положении выполнять эту работу нелегко. Вот под этим предлогом ты и примешь от нее бразды правления.

– А тебе не кажется, что ее это заденет?

– Катрин достаточно умна, она поймет, что это рано или поздно должно было произойти. Для нее такой поворот дел не станет неожиданностью.

– Выходит, ты занял мое место, а я принуждена буду потеснить Катрин, – подытожила она.

– Воистину так.

– Что ж, мне и вправду будет чем себя занять, – удовлетворенно проговорила она. И отвернулась, чтобы он не заметил торжествующего блеска ее глаз. Пусть празднует победу. Пусть тешит себя иллюзией. Он выиграл сражение, но война еще не закончена.

Она села на постели и одарила его нежнейшей из своих улыбок.

Неделей позже в Ла-Рош-де-Роальд прибыли из Бреста три рыцаря и пятеро воинов, которых Морван нанял для пополнения гарнизона еще перед свадьбой. Выбор его пал на них, поскольку все они показались ему достойными доверия – опытными в воинском искусстве и щепетильными в вопросах чести. Справедливость последнего суждения доказывало уже то, что они с готовностью согласились на его предложение, вместо того чтобы искать легкой поживы в составе любого из вольных отрядов, грабивших окрестности.

Двое из новоприбывших были англичане. Это пришлось не по вкусу кое-кому из замковой челяди и воинов гарнизона. Замужество Анны по-прежнему вызывало глухое недовольство у некоторых из ее людей. Никто не высказывал его в открытую, но Морван улавливал некоторую натянутость в отношении к нему тех, кто с недавних пор находился под его началом. Никто не возражал против альянса с Англией, но выполнять распоряжения лорда-англичанина нравилось не всем. Среди крестьян же находились такие, кто считал брак Анны не чем иным, как кощунственным осквернением святыни. Морвану могло понадобиться немало времени, чтобы утвердить свой авторитет среди всех этих людей, стать полновластным их хозяином.

Любые бунтарские выходки Анны лишь отдалили бы момент достижения им этой цели. Но она больше не позволяла себе противиться его воле. Морван с радостью наблюдал, как она в считанные дни забрала в свои руки бразды правления хозяйством. Он мысленно поздравлял себя с успехом. Ему с легкостью удалось поставить ее на место, обуздать ее строптивость. Она даже обращалась к нему теперь не иначе как «милорд», чего он вовсе от нее не требовал. Правда, произнося это слово, она всякий раз как будто запиналась и отчетливо делила его на два слога. Но на лице ее сияла обезоруживающая улыбка, так что Морван, при всей его проницательности, не улавливал скрывавшейся за этим иронии.

На другой день после прибытия рыцарей и воинов в Ла-Рош-де-Роальд прискакал вестовой от Роберта де Бомануара, кузена Гюрвана, с сообщением, что выкуп за пленного будет уплачен через неделю после Пасхи. Это означало, что Гюрван проведет в заточении еще целый месяц.

А после неожиданно исчез Луи. Сменившись с очередного дежурства на конеферме, он, как всегда, отправился домой. Карлос поручил ему доставить в крепость одну из молодых кобыл. Но наутро выяснилось, что он не появлялся ни дома, ни в Ла-Рош-де-Роальд. Морван с пятью воинами прочесали все окрестности, но юноша, а вместе с ним две породистые лошади пропали бесследно.

– Удрал он, Анна, – сказал Морван поздним вечером, когда они, обнявшись, лежали в постели. – И похитил твоих лошадок.

– Никогда в это не поверю. Луи не вор.

– Факты говорят обратное, – терпеливо возразил он. – Случись с ним что худое, мы отыскали бы лошадей. И его тело. Или нашли бы его раненным. В общем, все ясно.

– Ничего не ясно. Зачем бы ему бежать отсюда? У него хорошее ремесло, он живет в достатке.

– Не смог пересилить свою досаду.

– Нет, по-моему, он вполне уже примирился с тем, что служит английскому лорду.

– Твоя правда. Но у бедняги душа переворачивалась из-за того, что ты вышла замуж. Он ведь в тебя влюблен.

Она, смеясь, махнула на него рукой:

– Морван, брось! Бред какой-то!

– Он тебя боготворил.

Она снова беззаботно рассмеялась.

– Ты мне льстишь, Морван. Это в тебе ревность заговорила. И подозрительность. Еще немного, и мне придется выслушать от тебя, что и Карлос, и Асканио, и Грегори без памяти влюблены в меня. – Она легонько ткнула его кулаком вбок.

Он обнял ее и прижал к себе.

Все еще невинна, как дитя. Все еще пребывает в неведении о том, как хороша, как одним взглядом сводит мужчин с ума. Его удивляло и умиляло это простодушие полевого цветка, щедро дарящего свою красу всем и каждому, но лишенного возможности самому ее лицезреть.

Наутро он отправился объезжать свои владения. Он решил, что станет делать это регулярно, намереваясь стать образцовым хозяином. Следовало побывать на всех границах, познакомиться с крестьянами, свободными поселенцами, подметить все недочеты в работах. Следующие шесть дней он уезжал из крепости рано поутру и возвращался поздним вечером, так что у него не оставалось сил вникать в детали обихода Ла-Рош-де-Роальд, которые прежде он не оставлял без внимания.

Ближайшие земли он посетил в последнюю очередь. Вернувшись в замок раньше обычного, Морван и рыцари, которые его сопровождали, прошли в зал. Им подали эль. Стоя у одного из столов, они обсуждали события минувшего дня.

Вдруг Морван заметил во тьме коридора какое-то движение. Приглядевшись, он увидел, что к нему направлялись женщины в белых одеяниях и белых чепцах. Шествие возглавляла дородная особа средних лет. Морван вспомнил, что она ткачиха и швея, работает в замковой мастерской и зовут ее Ева. Именно она сметывала перед примеркой свадебное платье Анны.

– Милорд, мы желаем говорить с вами, – заявила она. Морван жестом велел рыцарям удалиться.

– В чем дело?

– Это насчет леди Анны, милорд. Она теперь всем хозяйством распоряжается. Говорит, по вашему приказанию.

– Так оно и есть. Это ее право, – сурово произнес он. Ева нервно облизнула губы. Из-за ее спины выскочила бойкая молодая девица и выпалила:

– Она новые порядки заводит, милорд!

Ева мрачно кивнула:

– Истинно так, милорд. Все теперь у нас шиворот-навыворот. Станки велела переставить в ряд, так что мы больше не можем говорить друг с дружкой. Сказала, так мы больше наработаем.

– И нитки для вышивания велит держать на крючках, на стене. Все они теперь у нас общие и по цветам разобраны, – добавила другая. – А раньше-то сподручней было, каждая из своей корзинки вытягивала, что ей надобно.

– А еще миледи сама изволит приходить к нам в швейную, – пожаловалась тощая старуха. – Чинит ваше платье, милорд. – При этих ее словах некоторые из швей выразительно закатили глаза, другие многозначительно на него взглянули. Морван понял, что последнее сообщение требует его особого внимания и нехотя кивнул: