Воцарившееся молчание нарушил король, обратившись к Эрве:

– Мы получали письма леди, отправленные нам после кончины ее брата, но, к сожалению, за недостатком времени не имели возможности на них ответить. Мы избавили бы ее от тягот путешествия, если бы могли. Но мы рады возможности принять ее и рассмотреть ее прошение.

– Она просит вас рассудить дело о наследстве по справедливости, поскольку вопрос этот спорный. Де Бомануары претендуют на владения покойного сэра Роальда.

– Нам это известно, – нахмурился король. – Они обращались к нам по этому вопросу через посредство французского монарха – ни больше, ни меньше. Об их притязаниях упоминалось в наших последних сношениях с Францией. Вы, миледи, как мне сообщили, удерживаете у себя Гюрвана де Бомануара в качестве пленника.

Взгляды всех присутствовавших обратились к ней.

– Он был ранен и пленен на поле боя. Его войско осадило мою крепость. Я намерена удерживать его до тех пор, пока родственники не заплатят выкуп, как принято.

– Он утверждает, что помолвлен с вами.

Она протянула секретарю папский указ об аннулировании помолвки. Тот с почтительным поклоном вручил пергамент королю.

– Это не подделка, а подлинный документ. Мой брат лично привез его из Авиньона.

Эдуард пробежал глазами по строчкам, начертанным на пергаменте.

– Ваш брат, насколько мы помним, не приносил присягу верности герцогу Иоанну.

– У него недостало на это времени. Он умер вскоре после кончины нашего отца, не оставив ни распоряжений об имуществе, ни наследников. Таким образом, завещание отца остается в силе. Я смиренно прошу вас о том, чтобы его положения были утверждены и одобрены вашим величеством.

– После смерти брата имущество отходит к вам.

– О да, ваше величество, но я намерена принять монашеский постриг, вследствие чего наследство должна принять моя сестра Катрин, а также ее супруг.

– Но до тех пор, пока вы живы, за вами остается право вступления во владение крепостью и угодьями.

– Я ведь стану монахиней и буду жить в Сент-Мине. Если его светлость герцог признает права моей сестры, вопрос о наших владениях окажется навсегда решенным.

– Ошибаетесь, миледи, – вздохнул король. – Новый монарх может пожелать оспорить ее права. И призвать вас к принятию наследства.

– Неужто же вы предполагаете, что я способна буду покинуть монастырь, чтобы преподнести Ла-Рош-де-Роальд Пентьеврам и их французским союзникам? После всего того, что я сделала, чтобы наши владения навеки остались за Бретанью, как того желал мой отец?

– Нет, миледи, я далек от таких мыслей, но вполне допускаю, что вас могут силой заставить покинуть аббатство и проделать все то, о чем вы только что упомянули.

У Анны тревожно забилось сердце. Разговор принимал опасный оборот, и она не представляла себе, как исправить положение.

Эдуард поманил к себе Эрве, и тот бросился к столу. Король, секретарь и трое приближенных стали вполголоса о чем-то совещаться. Эрве почтительно слушал, изредка вставляя в разговор одно-два слова. Анна томилась неизвестностью. У нее было такое чувство, словно она стоит на краю высокого утеса и из последних сил удерживает равновесие.

Вдруг к ногам ее упала стрела, скрученная из листа пергамента. Она наклонилась и подняла ее. Белокурый мальчик бросился к ее стулу.

– Это сокол, – с важностью пояснил он, забирая у нее стрелу.

– Очень похож, – улыбнулась Анна.

Мальчик был прехорошенький, с правильными чертами лица, решительным и смелым взглядом. Но суждено ли ему, воспитывающемуся при дворе английского короля, стать независимым правителем? Станет ли Бретань свободной страной, когда он придет к власти?

Иоанн с готовностью продемонстрировал ей, каким образом был сложен его пергаментный сокол. Когда Эрве снова занял свое место, мальчик еще находился подле нее. Он наклонился к ней и прошептал на ухо:

– Королевский лейтенант в Бретани писал его величеству о вас. Что вы носите оружие и бьетесь с врагами не хуже мужчин. И что у вас сердце рыцаря.

У Анны потемнело в глазах. Королю хорошо известно, какова она на самом деле. Он милостиво позволяет ей строить из себя смиренную простушку, прекрасно зная, что имеет дело с умной и отважной особой. А ведь именно таких женщин, если верить Эрве, его величество недолюбливает…

Мальчик снова заговорщически прошептал:

– Моя мама тоже носит доспехи и оружие. Говорят, она помешанная, но я иногда с ней встречаюсь, и, по-моему, она нормальная. Вы тоже. – Он с улыбкой кивнул ей и вернулся на свое место у стола, где снова занялся пергаментным соколом.

Теперь, балансируя на краю пропасти, она в любой миг ждала толчка сзади…

– Леди Анна, – обратился к ней король, – когда бы не притязания Пентьевров на герцогскую корону, поддерживаемые их французскими покровителями, ваше прошение было бы с легкостью нами принято и удовлетворено. Но при нынешних обстоятельствах мы вынуждены будем его отклонить. Ла-Рош-де-Роальд расположена в опасной близости к Бресту, и в гавани, что находится в ваших владениях, могут укрываться вражеские корабли, с тем чтобы напасть на наши торговые и военные парусники.

Утес закачался у Анны под ногами…

– Мы не можем рассчитывать, что с вашей победой над Гюрваном де Бомануаром этот давний конфликт окажется исчерпан. Кроме него, на ваши владения могут позариться и другие искатели приключений, авантюристы, жадные до чужого добра. Даже монастырские стены в таком случае не послужат вам надежной защитой. Ведь в последние годы на женские обители в несчастной Бретани не раз нападали банды разбойников, состоящие, как это ни прискорбно, из рыцарей, моих соотечественников, которые творили в святых стенах такие бесчинства, о коих и упоминать совестно.

Край утеса обвалился вниз. У Анны закружилась голова.

– Чтобы сохранить ваши владения для Бретани, для малолетнего герцога Иоанна, вы, законная их наследница, должны находиться под надежной защитой. Вам следует взять себе супруга.

Она падала вниз, кувыркаясь в воздухе. Вокруг была одна пустота. Королевская приемная, столы, стулья, роскошные гобелены на стенах – все вмиг исчезло вместе с его величеством и остальными. Откуда-то издалека до нее долетело:

– Мы немедленно найдем для вас достойного мужа.

Кружение прекратилось. Она выпрямилась на стуле и направила прояснившийся взор на английского короля.

Значит, ему не по душе умные, самостоятельные женщины. Что ж, теперь уже бесполезно изображать из себя покорную дурочку. Ей больше нечего было терять.

– Милорд, – сказала она, взглянув на мальчика, – я прошу вас признать правомочность завещания моего родителя и взамен обязуюсь каждые десять лет выплачивать вам годовой доход со своих владений. Такое право даровано бретонским землевладельцам договором, заключенным между ними и герцогом Иоанном Вторым в 1276 году. В завещании же ясно указано, что я могу удалиться в монастырь, если пожелаю, и оговорена сумма взноса, который в таковом случае получит обитель.

У Эдуарда от изумления отвисла челюсть.

– Она говорит дело, кузен, – заступился за Анну ребенок-герцог. – Я читал этот договор. Пусть дело решится в ее пользу.

– Подайте мне завещание, – кисло промолвил король, обращаясь к секретарю.

Анна вручила последнему оригинал документа. Тот с почтительным поклоном передал пергамент Эдуарду. Король погрузился в чтение.

Прошло несколько томительных минут. Изучив документ, Эдуард строго посмотрел на Анну и назидательно изрек:

– Вы неверно истолковали волю покойного родителя. Позвольте мне зачитать вам выдержку из завещания: «Дочери же моей Анне – владения близ Ренна, каковые отойдут монастырю Сент-Мин в случае ее вступления в означенную обитель или достанутся супругу ее в виде приданого, коли дочь моя Анна пожелает принять брачные узы». Видите, об уходе в аббатство здесь лишь упоминается как об одной из возможностей, но наряду с этим указывается также и на вероятность супружества. – Он с довольным видом положил пергамент на колени. – Итак, я подыщу вам достойного мужа, который защитит Ла-Рош-де-Роальд от любых посягательств, с тем чтобы сохранить ее для нашего герцога. Помолвку огласим до вашего возвращения в Бретань.