– Ты, Сара? Ты?

Она почувствовала, что случилось что-то непоправимое. Дело было даже не в ярости, явно слышавшейся в его тоне, а в холодном презрении взгляда, который вернее ножа вонзался ей в сердце.

– Ник, я не понимаю. Что там написано?

– Ты, конечно, и понятия не имеешь?

В его голосе были сарказм и горечь, и именно это заставило Сару выпрямиться и отвечать, прямо глядя ему в глаза:

– Да, не имею. Я нашла его только несколько минут назад в… в старой одежде и даже не успела прочесть его.

– Вот как? Тогда позвольте просветить вас, мадам. Хотя я и не прочел его целиком, но и беглого взгляда достаточно, чтобы понять: письмецо адресовано шпиону!

– Шпиону? Но как… О Господи, не думаешь же ты, что я… – Она в ужасе глядела на него, не веря, что он хоть на минуту мог допустить такое.

Казалось, Ник даже не услышал ее слабого протеста.

– Кто, кроме тебя, мог трогать твою одежду, Сара? Кто, кроме тебя, разгуливал по берегу с пистолетом? И разве не тебя я нашел одну в городском саду, видимо после встречи со своим сообщником? О да, вам легко удалось обвести меня вокруг пальца, не правда ли, миледи? Ваша стыдливая невинность, ваши девичьи страхи, ваши…

– Это не были девичьи страхи! – Гнев охватил ее с такой силой, что она задрожала. – Вы знаете, что я невинна! Вы знаете это, Ник, То, что я рассказала вам вчера, правда. Вы должны верить мне! Я никогда не предала бы… – Внезапно она остановилась, пораженная страшной догадкой, мелькнувшей у нее в голове.

– Значит, вы защищаете кого-то очень вам близкого. Или помогаете ему. Это так, Сара? Ваш дядя? Или это была ваша сестра? Так вот что вы имели в виду прошлой ночью, когда сказали, что могли остановить их? – Он горько усмехнулся. – Бог мой, а я-то думал, что уже никогда не попадусь на эту удочку. Что после Мэриан… Так сглупить!

– Знаю, мне никогда не удастся сравниться с ней, – начала она тихим, дрожащим голосом. – Но это не дает вам права обвинять меня без…

– О, вы похожи на нее гораздо больше, чем думаете, – резко прервал он. – Пожалуй, вы даже более талантливы. Можете гордиться, на какое-то время вы заставили меня забыть, как могут быть коварны женщины.

– Коварны? Нет. – От этих новых неожиданных обвинений стало еще больнее. – Ваша жена была…

– Ангел? – с горьким смехом проговорил он. – О да, она ухитрялась выглядеть сущим ангелом, даже когда я застал ее с одним из многочисленных любовников в отеле. Отвернувшись от меня, она рыдала, уверяя, что ее похитили и изнасиловали. На беду, в комнате стояло большое зеркало.

– Зеркало?

– Я видел ее лицо, миледи. Мизансцена была поставлена мастерски и, безусловно, имела бы успех, если бы зеркало не отразило предательской улыбки. Впрочем, эта поучительная история не имеет к нам никакого отношения. Скажи, Сара, твои ночные кошмары вызваны чувством вины, ты сожалела, что не остановила шпионскую деятельность сестры?

Она была слишком потрясена готовностью мужа осудить ее, чтобы оправдываться.

– Отвечай, черт возьми!

Странное оцепенение нашло на нее, она была так поглощена своими мыслями, что даже не заметила, что муж подошел к ней.

– Эми работала с Крейном? – прорычал он совсем рядом и, не успела она двинуться, схватил ее за горло. – Или вы обе были по уши в этом?

– Мне было только четырнадцать, – прошептала Сара. – Эми… флиртовала с Крейном. Вот что я имела в виду. Я должна была рассказать дяде Джасперу, и он положил бы этому конец. Так случалось и раньше, но флирт ей быстро надоедал… Ник, я не знала, что Крейн примет всерьез обещания Эми и убьет ее!

В ее голосе было столько мольбы и горечи, что он невольно отступил.

Сара не испугалась, когда он схватил ее, почти не заметила этого; ее мысли метались в прошлом, судорожно пытаясь объяснить страшное настоящее.

– Не знаю, чем занимался Крейн, но не верю, что Эми… Ник, она была легкомысленной, глупенькой и… и во многом похожа на нашу мать, но она не могла стать предателем.

– Крейн знал французский?

– Нет, конечно. Он и по-английски-то с трудом читал и писал. Не могу понять, почему Эми…

– Тогда как, черт побери, мог он действовать в одиночку? Проклятье, Сара, остаетесь только ты и твой дядя. Доказательство тому в письме, которое, ты призналась сама, было в твоих вещах, и написано оно на языке, который слуги не понимают. – Он яростно взмахнул около ее лица письмом и начал переводить его вслух: – Необходимо узнать точную численность войск под командованием Велл…

Ник так внезапно остановился, что Сара заморгала от удивления. Прищурившись, он молча пробежал глазами письмо и, когда закончил, был бледнее смерти. Все произошло настолько быстро, что Сара не успела опомниться. Да, по правде говоря, она и не слишком внимательно слушала. Ей было так скверно, что она с трудом могла сосредоточиться на чем-то, кроме единственной мысли – убежать. Словно раненый зверек, она мечтала только об одном – спрятаться где-нибудь в укромном местечке и зализать раны. Ее обезумевший взгляд сосредоточился на двери, и она шагнула к ней.

– Нет! Сара… Господи, что я наделал! Сара, я не хотел…

Осторожный стук в дверь заставил его замолчать. Прежде чем он успел вмешаться, Сара рванулась вперед и распахнула ее. На пороге стоял Винвик, явно смущенный тем, что обстоятельства вынудили его вторгнуться на половину хозяйки дома.

– Прошу прощения, миледи, но его сиятельство приказал, чтобы ему немедленно сообщили, если кто-нибудь будет его спрашивать, и там внизу какой-то тип, который…

– Хорошо, спасибо, Винвик, – произнес граф, шагнув ему навстречу. – Я спущусь через минуту.

– Да, милорд, но это еще не все… Поняв, что Винвик собирается продолжать, Сара воспользовалась этой посланной ей Богом возможностью, скользнула в дверь и, не обращая внимания на окрики мужа, кинулась к главной лестнице.

На середине лестницы, поняв, что ее уже не догонят, она на минуту приостановилась. Сердце колотилось так бешено, что болела грудь, голова раскалывалась, в глазах стоял туман. Она была совершенно раздавлена, и не столько чудовищными подозрениями и страшной правдой об Эми, сколько ужасными откровениями мужа о Мэриан. Человек, любивший однажды, может полюбить снова, но человек, испытавший предательство и сознательно выбравший себе жизнь среди теней, где предательство норма… Как сможет она завоевать любовь мужа, если он даже доверять ей не способен?

Господи, так вот что такое любовь, в отчаянье подумала молодая женщина. Не наслаждение ночи, не легкомысленное счастье этого утра, но страдание и боль.

Потрясенная этим открытием, она медленно спустилась вниз, чувствуя необходимость найти какое-нибудь место, где можно все спокойно обдумать. Так многое надо было понять. Обвинения Ника, его ужасные слова о том, что, если она невинна, значит, предательство на совести дяди. Но невозможно было поверить, что дядя Джаспер лгал ей все эти годы. Он был слишком добр, слишком честен. Она должна каким-то образом разубедить Ника. Не мог же он всерьез говорить это. О, если б только она смогла все ему объяснить…

Сара вышла в холл, но, вспомнив, что Винвик говорил о каком-то посетителе, повернула к библиотеке. Кто бы ни был этот «тип», он, видимо, ждал Ника в маленькой комнате, где граф занимался хозяйственными делами. В библиотеке ей будет спокойно, туда никто не придет.

Она открыла дверь и, только войдя в комнату, вспомнила, что Винвик хотел сказать что-то еще.

– О! Извините, я…

Джентльмен, стоящий около камина и разглядывающий висящий над ним портрет, повернулся на звук ее голоса. Он был высок и худ, со светло-каштановыми волосами и глазами, словно подобранными в тон его темно-желтому сюртуку. У Сары появилось странное ощущение, что она видела его раньше, но потом она внимательно всмотрелась в его глаза и забыла об этом. Они были блестящими и настороженными, выдавая нервное напряжение их владельца. Был ли это «тот тип» или другой посетитель, но его пронзительный взгляд смутил ее.