Наверно, не стоило ради испытания храбрости идти на берег. Вполне достаточно было бы погулять по парку. Но Саре страшно надоел лакей, таскавшийся за ней по пятам и твердивший без устали: «Не напоритесь на ветку, мисс Сара!» – или: «Поднимайтесь осторожнее по этим ступеням, мисс Сара, они сделаны не для благородных дам».

Она невольно усмехнулась, вспомнив, как изумились обитатели Гранжа, узнав, что она вознамерилась одна пойти на берег. И все начали дружно отговаривать ее – можно подумать, она объявила, что собирается сесть в дилижанс и отправиться в Лондон для поступления в цирк.

Налетевший порыв ветра унес хорошее настроение. На память пришли совсем другие воспоминания. Воспоминания, которые на самом деле никогда не покидали ее. Воспоминания о том черном дне, когда погибла Эми.

Почти не сознавая этого, Сара ускорила шаг и вскоре уже бежала, словно спасаясь от погони настигавших ее призраков. Она не хотела думать об Эми в лесу. Она вспоминала сестру, только когда была в безопасности: в доме, окруженная теплом, светом и людьми.

Но тепло, свет и люди были сейчас на расстоянии как минимум десяти минут быстрой ходьбы. А воспоминания наступали, захватывая ее целиком, – тогда ведь был такой же день… да, точно такой же день. Качающиеся деревья, ветки, скрипящие на ветру… запах дождя… далекий угрюмый рокот моря.

Сара почти физически ощутила рядом с собой Эми. Эми Красавицу. Прелестную, легкомысленную Эми – она просит поторопиться, а то их настигнет ураган. Это было здесь, на этой самой тропинке. Сара в ответ смеялась и говорила сестре, что несколько капель дождя им не повредят, что Эми просто боится испортить свое новое батистовое платье.

И вдруг прямо перед собой, там, где пересекаются несколько тропинок, она заметила движение и…

Сара закричала.

Из терзаемых ветром теней выскочило прямо на нее огромное чудовище – черный демон с разверстой пастью, эхом повторившей ее крик. Девушка попыталась остановиться, замедлить бег, но было поздно. Ее охватил такой ужас, что она не могла даже кричать.

В самый последний момент черный демон рванулся в сторону, копыта пронеслись в каком-то сантиметре от нее, до ушей долетели проклятья.

– Господи Боже мой! – Сара отскочила и, почти теряя сознание, обхватила ближайшее дерево трясущейся рукой. – Это же только лошадь!

Секундой позже она разглядела и всадника.

Он казался даже огромнее лошади: гигантская черная тень без лица, чуть различимая на фоне колышущихся деревьев. Мужчина невероятным усилием остановил испуганного коня и начал спешиваться.

– Нет!

Он не слышал ее. Сара попятилась, наткнулась на дерево и судорожно полезла в свой ридикюль.

Конечно, глупо было держать там пистолет, пронеслось у нее в голове, пока пальцы нащупывали оружие. Проклятая штуковина весила целую тонну, но она все-таки ухитрилась направить оружие на мужчину, отчаянно надеясь, что он не заметит, как дико дрожат ее руки.

– Не двигайтесь! – закричала она высоким, тонким голосом. – Не двигайтесь, иначе я выстрелю!

Наездник замер. Замер и конь, две фигуры слились воедино, как будто перед ней было видение античного кентавра. Потом…

– А вот это, – прорычал он в ярости, – переходит всякие границы.

Это не был голос из ее кошмара!

Почувствовав невероятное облегчение, Сара без сил облокотилась о дерево. Голос был низкий, грубый и гневный, но она никогда его раньше не слышала, и, несомненно, он принадлежал джентльмену.

– О Господи, – прошептала Сара, пытаясь совладать с собой и собраться с мыслями. Она держала на мушке совершенно незнакомого человека и решительно не знала, что делать дальше. Лучше всего было бы провалиться сквозь землю.

– В чем дело? – требовательно спросил незнакомец. – Не представляете, с чего начать?

Сара уже собиралась опустить пистолет, но теперь ей показалось, что лучше повременить.

– Начать что? – спросила она осторожно.

– Шантаж, полагаю, мадам разбойница.

Разбойница! Он решил, что она разбойница? Разве бывают женщины-разбойницы?

Сара покачала головой. Какая нелепость! Необходимо как можно быстрее выпутаться из этого глупого, если не сказать больше, положения.

– Думаю, произошла ошибка, – начала она.

– О, уверяю вас, никакой ошибки, – саркастически произнес голос. – Вы правильно определили жертву. Я действительно Рейвенсден.

– Рейвенсден?

Пресвятая Богородица! Наследник старого лорда Комберфорда, их ближайший сосед и…

– О Господи, – опять прошептала Сара. Рука, сжимавшая пистолет, бессильно повисла.

В ту же секунду она была прижата к дереву с такой силой и стремительностью, что не успела даже охнуть. Железные пальцы обхватили ее горло и запястье – девушка мгновенно выпустила оружие. У самого уха она услышала тихий голос, тон которого был так холоден и безжалостен, что у нее кровь застыла в жилах от страха:

– Никогда не опускайте пистолет, пока не убедитесь, что у вас его не отнимут.

Она ничего не ответила. Она просто не могла говорить. Страх парализовал ее надежнее, чем рука, держащая за горло. Незнакомец был огромен; его вес сокрушал ее. Девушка зажмурилась, борясь с подступающим обмороком, страшная паника овладела ею. Наверное, вот так же было с Эми! О Господи Боже, Эми…

Ее реакция потрясла его. Он, конечно, собирался как следует припугнуть дерзкую девчонку, но совсем не рассчитывал, что это вызовет такой страх: нежная кожа под его рукой сделалась ледяной, девушка так побелела, будто вся кровь отлила от ее лица, даже при таком тусклом свете можно было ясно разглядеть бездонный ужас в ее глазах.

О страхе Ник знал более чем достаточно, наблюдая за солдатами перед боем; даже научился пользоваться им, делать своим оружием. Но он никогда не видел такого ужаса – всепоглощающего, безмерного. Это явно не было притворством. Это был настоящий животный ужас.

Сделанное открытие поразило и немного смягчило Ника. Хотя гнев все еще кипел в нем, но одновременно появилось вдруг желание, острое и близкое к нежности, защитить, избавить незнакомку от страха.

Немного отпустив ее руку, он поднял пистолет и внимательно осмотрел его. Заряжен.

– Чертова маленькая дурочка, – пробормотал Ник, спрятал оружие и протянул руку, чтобы оторвать девушку от дерева и поставить в вертикальное положение. Она стояла неподвижно, почти не дыша, темные ресницы ярко выделялись на бледных щеках. – Дурочка! – зарычал он, внезапно разъярившись оттого, что она вынудила его к нападению на нее. – Что, черт возьми, вы задумали?

Его грубый вопрос тотчас привел Сару в чувство, заглушив отвратительные крики и проклятья, наполнявшие мозг. Постепенно шум в голове утих, и она услышала, как бешено стучит ее сердце, как скрипят ветви над головой. Низкий и незнакомый мужской голос, звучавший теперь мягче и спокойнее, что-то говорил ей.

– Все хорошо. – Пальцы, державшие ее, снова сжались, но уже без агрессии. – Все хорошо. Я не причиню вам зла. Вы меня слышите? Вы в полной безопасности.

Девушка уже поняла это. Но…

Она разозлилась, что было уж совсем невероятно. Она была просто вне себя от злости! Гнев душил ее, ей стоило огромных усилий не закричать, настолько он рвался наружу. Почему это должно было с ней случиться? Почему? Что она сделала? Годами – годами! – преследуемая воспоминаниями о давнем ужасе, она боялась собственной тени, несмотря на то что ее опекали и охраняли ежеминутно. И как только попыталась стать храброй, как только сделала первые робкие шаги, чтобы посмотреть в лицо своему страху, это случилось. Несправедливо, несправедливо!

Сара в упор уставилась на обидчика.

– Немного поостыли? – спросил он спокойно.

– Если и так, то без вашей помощи, – резко ответила Сара и замолчала, внезапно пораженная как громом ощущением темноты и власти. Темноты, которая не имела никакого отношения к смутным очертаниям черных волос и глаз. Власти, которая не могла исходить просто от его физической силы и сжатого, почти жестокого рта.