Ему нравилось в ней сочетание мягкости и мужества, которое делало ее такой привлекательной. Он обожал, когда она прикасалась к нему. Когда прижимала ладони к его животу, трогая пальцами узкую темную косичку волос, тянувшуюся от паха вверх, – тут рассудок отказывался служить ему. Вся нижняя часть его тела судорожно напряглась от сладостного предвкушения. Усилием воли он подавил желание схватить ее руки и положить на разбухшую плоть. Возможно ли, чтобы женщина, чьи прикосновения привели его в столь беспомощное состояние, оказалась для него источником силы?

– Хлоя, – проговорил он, горя от желания, – у нас мало времени. А я так тебя хочу.

Она осыпала пылкими поцелуями его шею, грудь, а когда ее теплые губы прикоснулись к его мужскому естеству, у него перехватило дыхание.

Его возлюбленная прирожденная соблазнительница, подумал Доминик.

Хлоя приподнялась, выгнулась, вжавшись животом в его живот. Доминик накрыл ладонью ее грудь и обхватил губами ее сосок. Затем лег на нее и раздвинул ей бедра, коснулся влажных темных завитков. Хлоя раскрылась навстречу ему.

– Доминик, – прошептала она, и бедра ее задвигались, – у меня сердце не выдержит…

– А мне что прикажешь делать? – шутливо осведомился он. – Если твое сердце не выдерживает любви, я могу остановиться.

– Только посмей…

Доминик погрузил пальцы в ее возбужденную плоть, затем обхватил ладонями ее ягодицы и вошел в нее. Хлоя содрогнулась от наслаждения.

– Ну же, – поторопила она его, и Доминик медленно погрузился в нее.

– Теперь можно и умереть, – проговорил он.

Доминик обожал Хлою за то, как ее тело принимало его. За ощущение, которое испытывал, заполнив ее до предела. Они пришли к финишу одновременно.

Впервые в жизни Доминик испытал такой восторг. И когда они с Хлоей спустились с вершин блаженства, он запечатлел на ее губах поцелуй, и желание в нем вспыхнуло вновь.

– Хлоя, любовь моя, – прошептал он, – я не в силах уйти от тебя.

В ее синих глазах блеснули слезы:

– Не уходи.

Он откинул черные локоны с ее лба.

– Я должен вывести дядю на чистую воду, и тогда ничто не разлучит нас.

– Ничто? А мои братцы и сестра, блюстительница нравов? О них ты забыл?

Доминик ухмыльнулся:

– После встречи с сэром Эдгаром члены твоей семьи уже не смогут меня испугать.

Они оделись, и Доминик стал мысленно готовиться к встрече с Эдгаром.

Доминику стало известно, что его дядя ведет переписку с каким-то человеком, проживающим не то в Лондоне, не то в его окрестностях.

Кто же это мог быть? Сэр Эдгар сжигал письма сразу по прочтении. Доминик случайно обнаружил обрывок полуобугленного листка в камине – написанный сэром Эдгаром черновик письма, в котором содержались указания поверенному взять крупную сумму денег из его банка.

Сэр Эдгар планировал побег или собирался расплатиться с кем-то за прошлые услуги? А может, замыслил новое убийство?

Этого Доминик никогда не узнает. Но он не допустит, чтобы его дядя погубил еще кого-то.

– Хлоя… – начал Доминик, запнулся, положил ладони на ее округлые плечи. – Я хочу, чтобы ты вернулась в Лондон, к братьям, как можно скорее.

– Ты серьезно считаешь, что мои братья станут считаться с моим мнением, решая такой вопрос?

Глаза его потемнели, в них была тревога.

– Ты должна убедить Хита.

– Тогда сообщи мне волшебное слово, которым я смогу тронуть каменное сердце моего брата, чтобы он расчувствовался и позвал меня домой.

Доминик сжал губы.

– Постарайся, черт возьми. Когда я выведу сэра Эдгара на чистую воду, слух о его предательстве мгновенно распространится и разразится грандиозный скандал. Ты не должна быть в нем замешана.

– Плевала я на скандал. Для меня главное в жизни – ты. И то, что произойдет, когда ты встретишься с убийцей Брэндона. Кстати, ты расшифровал его письмо?

Он пристально взглянул на нее:

– Его письмо?

– То письмо, которое ты обронил в моей спальне, а потом забрал обратно. Оно написано рукой моего брата. Не знаю, кому оно адресовано, тебе или Сэмюелу.

Не веря своим ушам Доминик спросил:

– Откуда тебе это известно?

– Я узнала почерк Брэндона и сделала копию письма в надежде расшифровать его. Похоже, в письме речь идет о том, что сэр Эдгар замышлял в тот момент. Как только закончу расшифровку, передам тебе текст.

– Ты потрясающая женщина, Хлоя.

– Я стану потрясающе несчастной, если с тобой что-нибудь случится. Так ты не позволишь мне сопровождать тебя во время решающей встречи с сэром Эдгаром?

– Нет.

– Хочешь, чтобы я сидела сложа руки и ждала?

– Если со мной и Эйдрианом случится беда, передашь это дело твоим братьям.

Сердце у Хлои болезненно сжалось.

– Что ты собираешься сделать с сэром Эдгаром?

– Убедить его поступить по совести.

– А если он откажется?

– Я выполню свой долг.

Хлоя отстранилась от него. В ее синих глазах были гнев и боль. В своем маскарадном костюме она выглядела не легкомысленным эфирным созданием, а скорее римской богиней, вознамерившейся вступить на тропу войны.

Доминик схватил Хлою за руку и потянул к двери.

– Я вернусь ради тебя, – сказал он, сверкая глазами. – Чего бы мне это ни стоило. Ты больше не будешь целоваться ни с баронами, ни с деревенскими олухами. Только со мной.

Она побледнела и закусила губу.

– Ты уж постарайся вернуться не призраком, – прошептала она.

Когда Хлоя вышла из коридорчика, то увидела, что в передней полно гостей, коротавших время за беседой и стаканом лимонада. В главном зале заиграл оркестр, но Хлое совсем не хотелось танцевать. У нее и так голова шла кругом. Ей хотелось побыть одной, поразмышлять немного, успокоиться. Чтобы быть готовой прийти на помощь любимому в его деле, если понадобится. Потеря невинности и нравственное падение Хлою не тревожили. Больше тревожила предстоящая встреча Доминика с его дядей. Состоится ли она сегодня? Как поступит Доминик, если у сэра Эдгара и впрямь есть таинственный союзник? Что, если они с Эйдрианом не смогут справиться с негодяем? Об этом лучше не думать.

– Мама говорит, если дать этому Стрэтфилдскому Призраку волю, в деревне не останется ни одной добродетельной леди, – раздался у Хлои за спиной женский голос.

Хлоя вздохнула и поправила крылышки. Будь ее воля, призрачная карьера Доминика закончилась бы прямо сейчас и впредь его порочные наклонности оставались бы достоянием одной-единственной женщины.

– А я не верю в существование этого призрака, – сердито заявил какой-то джентльмен. – Уверен, все это досужие вымыслы. А каково ваше мнение, леди Хлоя?

Хлоя оглянулась – румяное лицо было ей знакомо. Она не помнила имени этого здоровяка, но он был из компании Джастина. Тут она вдруг сообразила, что еще ни разу не танцевала с Джастином в этот вечер. Юный воздыхатель весь вечер вел себя так, будто ее здесь не было. Не то чтоб ее это огорчило. Собственно, она бы этого и не заметила, если б…

– А, вот ты где, Хлоя. – Она подняла глаза и увидела, что дядя Хэмфри выходит из буфетной и начинает проталкиваться к ней через толпу. – А я-то все гадал, куда ты подевалась.

– Я была здесь, – ответила она в замешательстве и отвела взгляд.

– Здесь?

– Ну… – Ах, как неприятно лгать дяде! – Я пошла было за веером, а потом обнаружила, что он у меня с собой. Глупо.

– Глупо, – задумчиво повторил дядя.

– Да. – Сердце Хлои забилось быстрее. – Глупо.

– Ну что, удалось наконец леди Дьюхерст упокоить душу нашего проказливого Призрака? – обратился с вопросом к дяде Хэмфри кто-то из гостей, улыбнувшись через плечо старика.

Дядя Хэмфри повернулся, чтобы ответить, и Хлоя вздохнула с глубоким облегчением. Если дядя и заподозрил что-то, допытываться не собирался. И Хлоя была благодарна ему за это. По крайней мере ей не пришлось лгать.

Дядя взял ее под руку.

– Пойдем, выпьешь стакан лимонаду. У тебя щеки пылают.