Хлоя отвернулась от окна, когда дряхлая карета миновала ржавые железные ворота скромного поместья, грохоча так, что мертвый бы проснулся. Глянув искоса на, слава Богу, совершенно безмятежные лица дяди и тети, которые тоже в ее глазах были дряхлыми-дряхлыми, она окончательно уверилась, что старики не заметили красующийся на окне заблудший предмет туалета своей заблудшей племянницы.
– Говорю тебе, Гвенни, – продолжил дядя Хэмфри, обращаясь к жене, – кот действовал так, как положено коту. Притащил убитую мышку на кресло преподобного вовсе не за тем, чтобы привести тебя в смущение. Он просто хвастался своей добычей, как любой охотник.
Тетя Гвендолин судорожно вздохнула.
– Это было так унизительно – не выразишь словами. И надо ж было такому случиться как раз в тот момент, когда наш преподобный повел рассказ о последних выходках Стрэтфилдского Призрака.
– Ну, Гвенни, опять ты об этом чертовом призраке. И при Хлое!
Хлоя, по правде говоря, слушала вполуха: ее гораздо больше занимала нависшая над ней опасность, чем похождения какого-то мертвеца, в которые она не верила. Она испустила вздох облегчения, когда карета свернула наконец на подъездную дорожку и остановилась. Ни одна душа ей не поверит, что это не она вывесила рубашку за окно на просушку – ее неприличное для девицы поведение было постоянно предметом и нездорового интереса, и искренней тревоги в этой тихой заводи, в этом Богом забытом захолустном приходе. Хлою не то что избегали, хуже – весь приход с легкой руки ее деревенских родственников взялся наставлять на путь истинный столичную барышню. Местные фанатики высокоморального образа жизни обложили ее со всех сторон, как волчицу, – люди, желавшие ей только добра и осведомленные о ее грешном прошлом.
Дело в том, что Хлою застали, когда она целовалась в парке за каретой с одним бароном; ее брат, маркиз Седжкрофт, настоял на изгнании преступницы из столицы в поместье ее дяди, сэра Хэмфри Дьюхерста. Худшего наказания для светской барышни не придумаешь. Хлоя решила, что этот год для нее пропал, но тут, к великому своему счастью, как раз сегодня на балу повстречалась с самым очаровательным молодым человеком в Чизлбери. Ей до сих пор казалось, что она ощущает ладонь этого молодого человека на своей талии – говоря по правде, ладонь эта задержалась на ее талии, что шло вразрез с приличиями, однако не настолько долго, чтобы наблюдавшие сцену гости расценили это как аванс. Похоже, не все потеряно. И жизнь в изгнании сулит кое-какие маленькие развлечения. Деревенские свахи с воодушевлением наблюдали за тем, как она и лорд Сент-Джон во время танца флиртовали.
Хлоя буквально выскочила из кареты и, не обращая внимания на неодобрительное восклицание тетки, пулей помчалась к дому. На бегу скинула бальные туфельки на высоких каблуках прямо на замшелых ступенях древнего парадного крыльца, В сущности, никакое это было не поместье – так, много возомнившая о себе ферма: всего-то каменный дом да пруд с крикливыми утками прямо у нее под окном. Как же она соскучилась по зловонным улицам столицы, по ее суете и опасностям, сплетням и ежедневному коловращению светских занятий. Ей не хватало ее подруг – хотя подруги наверняка уже успели позабыть о ней, занятые весельем, балами и блестящими светскими романами.
– Хлоя! – Ее крошечная тетка кинулась вдогонку за ней с видом Аттилы, предводителя гуннов, задевая кринолином косяки. – Когда мы уезжали, я заметила, что окно твоей спатьни осталось открытым! – Тетка прижала руку к груди, переводя дух.
Хлоя обернулась, и тут взгляд ее упал на кудрявую рыжеволосую девушку, появившуюся в передней. Это была ее кузина Памела, которой пришлось пропустить бал из-за растянутой лодыжки. Памела стояла за спиной тети Гвендолин и подавала Хлое какие-то совершенно непонятные знаки.
– Открытым осталось окно гардеробной, а не спальни, и…
– Это я его открыла, чтобы проветрить гардеробную, – перебила ее Памела, сделав знак Хлое помалкивать. – Уж очень сильно пахло пудрой и духами.
Тетя Гвендолин как раз выпутывалась из накидки, отороченной лисой, и так была занята этим нелегким делом, что не замечала пантомимы, разыгрывающейся за ее спиной.
– Ну так закрой окно, прежде чем ложиться спать. На балу сегодня только и было разговоров, что о последних проделках Стрэтфилдского Призрака.
Глаза у Памелы округлились, и она забыла о том, что мгновение назад тщилась передать своей кузине какое-то сообщение.
– О-о! И какую же неприличность наш проказник призрак отколол на сей раз?
Тетя Гвендолин выдержала эффектную паузу, прижимая ладонь к ониксовым пуговицам у горла. Во всем приходе не было женщины, которая не следила бы с живейшим интересом за историей жизни и смерти столь же интересного, сколь и безнравственного виконта Стрэтфилда.
Начиная с его военных подвигов и кончая ужасной смертью, которая настигла виконта в его собственной постели около месяца назад, почти все, что совершил виконт, щекотало нервы деревенских жителей. Убийца так и не был пойман, и в местной пивной до сих пор бились об заклад, что это был не иначе как разгневанный муж, вздумавший отомстить.
Само собой разумеется, рядом с виконтом была женщина, когда его настигла смерть. Строго говоря, женщина – обнаженная – была не столько рядом с ним, сколько под ним, когда убийца заколол его кинжалом. Именно в ее интерпретации жители деревни услышали повесть об убийце в маске, который тайно проник в дом. Деревня была потрясена этой новостью.
Тетя Гвендолин, понизив голос – как раз когда в переднюю вошел ее муж, – трагическим шепотом сообщила:
– Чертов красавчик соблазнил мисс Берил Уотербридж, когда она, стоя на коленях, молилась на ночь. Это произошло вчера.
Дядя Хэмфри вошел в переднюю, остановился; его карие глаза весело сверкнули.
– Ничего подобного я не совершал, – произнес он, поглядывая на Хлою. – Весь вчерашний вечер я провел здесь, в этом доме, за картами вместе с моей дорогой племянницей. Разве не так, Хлоя? Ты готова подтвердить мое алиби?
Хлоя скинула с плеч легкую накидку из розовой шерсти, рассеянно думая о том, доведется ли ей еще свидеться с интересным молодым человеком, Джастином Линтоном, лордом Сент-Джоном. При расставании молодой человек поклялся, что не сможет жить без нее. Хлоя рассмеялась в ответ на это романтическое заявление.
– Я могу поручиться за вас, дядя Хэмфри, – отозвалась она серьезным тоном. – Торжественно клянусь, что в моем присутствии дядя вчера никого не соблазнил.
Она взглянула на свое отражение в зеркале и постаралась вообразить, какой она предстала в глазах Джастина сегодня вечером. Верно, что он протанцевал с ней два танца, однако она не могла не заметить, что молодой человек время от времени поглядывал на другую девушку, у которой волосы были посветлее, чем у Хлои, голосок понежнее, а манеры поблагонравнее.
Хлоя нахмурилась. Может, в этом корень зла? В том, что она не способна быть… благонравной, как другие барышни? Увы, неблагонравие было наследственной чертой в их семействе, и Хлоя не собиралась от него отказываться. Она просто может прикинуться благонравной, чтобы казаться попривлекательнее – сестра Эмма много, раз советовала ей поступить именно так. Но вообще-то Хлоя хотела, чтобы ее полюбили такой, какая она есть.
– И на ее крики прибежал отец и сломал палец на ноге во время тщетной попытки спасти дочь. Бедняжка! – завершила рассказ тетя Гвендолин и сделала наконец паузу, чтобы набрать воздуху. – Прежде чем решиться рассказать, что именно делал с ней призрак, Берил семь раз падала в обморок.
Хлоя, заинтересовавшись, отвернулась от зеркала.
– Тетя, почему вы так уверены, что все это просто не привиделось ей во сне? И что, ее отец собственными глазами видел призрака?
Тетя Гвендолин бросила на племянницу взгляд, исполненный ласкового презрения:
– Хлоя, ее губы еще горели после потусторонних поцелуев. А что до того, видел ли призрака отец – конечно, не видел. Да и вряд ли обратил бы на него внимание – слишком сильно болел у него сломанный палец.
