– Ну так что же все-таки призрак сделал с ней?

– Благовоспитанная леди не может об этом рассказать, Хлоя.

Хлоя улыбнулась и вручила свои надушенные перчатки горничной.

– Вот в чем основная беда деревенского быта. В вашей жизни совсем нет событий, исполненных подлинного драматизма, поэтому вы и выдумываете всяких призраков, которые соблазняют женщин во сне. Будь хоть одна из вас похрабрее, закрутила бы настоящий роман…

– Довольно, Хлоя, – прервала ее тетка, залившись румянцем. – Не забывай, что именно за твою храбрость твои братья и сослали тебя сюда.

– Умирать со скуки, – договорила Хлоя добродушно и со вздохом добавила: – Мои умственные способности уже почти полностью атрофировались ввиду отсутствия всяких внешних стимулов. Да, похоже, ссылка оказывает на меня должное действие. Только вчера я поймала себя на том, что разговариваю с утками в пруду. Остается надеяться лишь на то, что в одно прекрасное утро мой хладный труп обнаружат в постели, обесчещенный Стрэтфилдским Призраком, разумеется, если повезет.

У ее тетки при этом заявлении вырвался такой скорбный стон, что дядя Хэмфри потрепал жену по руке и с притворным неодобрением посмотрел на Хлою. Истина заключалась в том, что дядя, как он сам признался Хлое, был просто в восторге от взглядов племянницы, высказываемых ею с такой откровенностью. Дядя утверждал, что общество Хлои подействовало на его дочь чудотворным образом, Памела стала выбираться из своей отшельнической раковины. И еще дядя ценил – или по крайней мере говорил, что ценит, – элемент непредсказуемости, внесенный Хлоей в их быт. Кроме того, Хлоя, добрая девочка, смеялась дядиным шуткам. Так что дядя был ее самым верным союзником.

– Думаю, тебе пора ложиться, Хлоя, – заметила тетя Гвендолин. Голос ее дрожал. – Делия принесет тебе в постель чашку шоколада, если хочешь.

– Полагаю, получить вместо шоколада рюмку хересу мне нельзя?

Хлоя направилась к лестнице с видом героини греческой трагедии.

Памела торопливо последовала за ней, возбужденно шепча на ходу:

– Умираю от желания еще разочек заглянуть в два твоих сундука, что прибыли сегодня. Никогда в жизни не видела такого количества шелков и кружев!

– А… – Хлоя приостановилась, бросила взгляд наверх. – Маловероятно, что все это понадобится мне в Чизлбери, но я рада, что мое бельишко немного развлечет тебя. Мои панталоны да ваш Призрак внесут разнообразие в жизнь вашей деревни!

Девушки продолжили подниматься по старым скрипучим ступенькам в дружелюбном молчании, которое нарушила Памела:

– Думаю, многие женщины сейчас мечтают о Призраке. Мечтают, чтобы он явился к ним ночью и одарил потусторонними ласками.

– Потусторонними ласками? – Хлоя расхохоталась и, свернув в узкий коридор, направилась к своей комнате. – Боже, что за дикая мысль!

Что до Хлои, то она не верила в призраков. По крайней мере до прошлой недели, когда глубокой ночью увидела из окна своей спальни одинокую мужскую фигуру, стоявшую неподалеку от пустующего дома Стрэтфилдов.

Был ли это неуспокоившийся дух убитого Стрэтфилда или его вполне плотский родственник мужского пола, который унаследовал поместье? Как ни странно, видение это заставило ее не столько испугаться, сколько опечалиться. Что-то очень меланхоличное было во всем облике этого призрака – если на самом деле это был он. Со дня смерти виконта прошло дней десять. При его жизни Хлоя столкнулась с ним один-единственный раз, и эта встреча, выбившая ее из колеи, произошла в первые же дни после ее прибытия в Суссекс.

Она попала под страшный ливень, возвращаясь из деревенской аптеки, куда ходила по поручению тёти. Лакей, сопровождавший ее, бросился бегом домой за зонтиком для барышни.

И тут появился Стрэтфилд, выскочил черт знает откуда на своем жеребце и поскакал к ней через поле прямо как сэр Галахад, ринувшийся на битву. Хотя Хлоя и выросла в семье, где все мужчины были страстными наездниками и охотниками, да и сама неплохо держалась в седле, тем не менее она так поразилась появлению мужественного всадника, что невольно отступила на шаг, провалившись по щиколотки в грязную лужу. К несчастью, сама она, по-видимому, произвела на всадника совершенно иное впечатление.

Прежде чем Хлоя успела хотя бы отряхнуть свой плащ, всадник подлетел к ней, заставил лошадь обойти барышню, не сводя с нее недоброго взгляда. Хлоя молчала, придя в замешательство, что было ей несвойственно. А всадник и бровью не повел.

Дождь расходился, шумел все сильнее. Всадник, почти невидимый сквозь завесу дождя, казался неземным существом.

Изогнув губы в насмешливой улыбке, он принялся разглядывать ее промокший наряд. Красавцем его не назовешь, но в привлекательности не откажешь. Подбородок с ямочкой, черные брови вразлет.

– Ну что, залезай. – Всадник протянул руку в кожаной перчатке – он не просил, приказывал.

Не грубо, но не так, как положено рыцарям в сверкающих доспехах. Хлое даже показалось, что ее появление отвлекло его от какого-то важного дела, к великому его неудовольствию.

Она с отвращением посмотрела на свои грязные сапожки и с тоской вспомнила блестящие лондонские рауты и званые вечера.

– Давай живей, – поторопил всадник.

– Но я не знаю…

– Залезай, барышня, пока мы оба не промокли до нитки. Это деревня, а не королевский двор.

Хлоя решила было взъерепениться, но тут увидела, что глаза всадника смеются, и его командирские замашки перестали казаться ей обидными. Как-никак она выросла в обществе пяти довольно-таки буйных братцев. Лягушки, плевки, розыгрыши. Все это избавило Хлою и ее сестру Эмму от чрезмерной обидчивости в совсем еще юном возрасте.

И все же следовало соблюдать хотя бы видимость приличий даже дочери маркиза, которая и так уже впала в немилость у света. Так что этому местному сэру Галахаду не грех было напомнить о хороших манерах.

– Представьтесь по крайней мере, сэр, – сказала она.

Струи дождя холодили ее горевшие щеки. Он оперся о луку седла, на губах появилась улыбка.

– Я хозяин земель, которые грозят поглотить вас. Вы вторглись в мои владения. Да еще в грозу. В прехорошеньком шелковом платье. Ну а теперь, когда с этим покончено, залезете вы наконец в седло или нет?

– Ну как я могу отказаться? – негромко ответила она.

И все же медлила, вглядываясь в лицо всадника сквозь завесу дождя. Самоуверенный; коротко стриженные черные волосы намокли, взгляд серо-стальных глаз устремлен на нее с отстраненной насмешливостью. Хлоя посмотрела на каменную ограду, отделяющую поле от дороги. Лакея нигде не было видно.

– Да или нет?

– Да, но дайте мне возможность соскрести грязь с сапожек.

Но грязь явно не беспокоила его: одной рукой он подхватил Хлою и усадил позади себя на круп отлично выезженного жеребца. Хлоя ощутила запах мокрой шерсти, исходивший от тяжелой шинели сэра Галахада, к которому примешивался легкий аромат его одеколона. Она все еще чувствовала его руку под своей грудью. Девушка также заметила, как его тело сначала напряглось и замерло, затем привалилось к ней с такой надменной непосредственностью, что сердце у нее бешено заколотилось, и она с трудом сдержалась, чтобы не прижаться к этому крепкому мускулистому телу.

Хлоя, вся дрожа, уставилась в затылок сэру Галахаду. Неужели она снова совершила ошибку? Ведь и в эту тихую деревенскую заводь она была сослана из-за своего поведения. Впрочем, Галахад был их соседом. И аристократом, если она верно запомнила слова тети, мельком упоминавшей его.

Или то было предупреждение? Хлое доводилось слышать об этом человеке еще до того, как она явилась изгнанницей в Суссекс. Младший брат Доминика, Сэмюел, погиб одновременно с братом самой Хлои. Оба юноши служили в Ост-Индской компании, куда поступили, увлеченные жаждой приключений и надеждой на денежные призы, которые щедро обещали вербовщики.

Но вместо призов молодые люди нашли свою погибель во время разведочного похода по Непалу, где случилось восстание гуркхов. Хлоя хорошо помнила, что ее старшие братья говорили о виконте Стрэтфидде с восхищением, которое редко выказывали по отношению к представителям своего класса. Кажется, с помощью виконта удалось организовать поминальную службу по молодым людям.