Хит предпочитал оставаться с краю и с тихим блеском играть роль второго плана. Теперь уединиться в этом доме будет почти невозможно. Однако было некое хитроумное преимущество в том, что Джулия поселена в башне. Просто ему придется навещать ее тайно, а тайна всегда придавала остроту ощущениям.

Смирившись, он покачал головой и отвернулся от окна. Если ему понадобится все бросить и отправиться на охоту за Оклером, кто лучше Грейсона сможет защитить Джулию? Ее будут охранять, развлекать, а жизнерадостная невестка Джейн возьмет Джулию под свое дружеское крылышко. Уже шагнув к двери, Хит бросил последний взгляд на великолепную коллекцию мечей на стене. Римский гладиус. Испанская рапира. Палаш шотландских горцев с сетчатой гардой у рукояти.

Мальчиком он обожал эту комнату. Восхищался воителями, блестяще владевшими этим великолепным оружием.

Он представлял себе, как вырастет и станет драться на дуэлях… но война навсегда отбила у него охоту к пролитию крови. Неужели у него и его преследователя Оклера были одинаковые юношеские мечты?

Внезапно, словно расшифровка кода, в мозгу его стали складываться в логическую картину все обрывки известных ему сведений. Он и ранее рассматривал возможность того, что барон Брентфорд был как-то связан с Оклером. Впрочем, Брентфорд, по всей видимости, был просто глупым, но ни в чем не виновным человеком.

Хит протянул руку к рукоятке французской кавалерийской сабли на стене и провел пальцем по холодному клинку.

Почему ему не пришло голову другое: Брентфорд был не подозревающей ничего дурного пешкой в игре Оклера? Меланхоличный молодой человек мог не догадываться, что его использовали для мести.

Однако совершенно невольно тогда, в театре, Брентфорд в разговоре с Хитом дал один намек. В ушах у Хита звучал грустный и нелепо трагичный голос барона.

«Думаю, что утром на уроке фехтования попрошу своего наставника нанести мне удар прямо в сердце».

И в парке Брентфорд упомянул некоего человека, на которого он хотел произвести впечатление своей ездой на фаэтоне.

Его наставник.

Оклер был членом элитного французского корпуса кавалергардов, дуэлянтом, обожавшим провоцировать дуэли, наживавшимся на смерти противников.

Как давно он прятался в Лондоне под маской учителя фехтования? Где находился он сейчас?

Хит, не сводя глаз с сабли, опустил руку.

Оклер не служил в фехтовальной студии Анджело. Он давал частные уроки богатым молодым аристократам, болтливым и глуповатым, так что мог легко проследить за передвижениями и действиями Хита и Рассела.

Его нужно было найти и ликвидировать до того, как он сделает очередной ход.

Вопрос был в том, насколько безопасно оставить Джулию и отправиться на это дело.

В голове у Хита гудело столько вопросов, что он не смог заснуть всю ночь. И надо признаться, решение этих жизненно важных задач от него ускользало.

Он не мог понять, что движет Оклером. Почему тот не хочет спокойно оставаться в Париже? Он что, перессорился с тамошними властями? Да, Хиту удалось от него сбежать, что, по всей вероятности, выставило Оклера в невыгодном свете. Его начальники могли счесть его неумелым и беспечным. Но если бы каждый солдат отправлялся после войны в погоню за своим противником, мир никогда бы не наступил. Согласно сведениям военного министерства и информации Хартуэлла, Оклера вовсе не понизили в должности после Саагуна. В ранних донесениях Хит прочел, что перед выходом в отставку Оклер даже вырос в фаворе у Наполеона. Впервые Хиту захотелось встретиться с Расселом и все обсудить. Они смогли бы вместе поломать головы над тем, как поймать Оклера.

– Хит, это ты прячешься в коридоре?

Грациозная фигурка его невестки Джейн возникла в поле зрения. Положив руку на перила, она стояла у подножия лестницы в дорожном плаще, подбитом рысьим мехом.

Хит улыбнулся ей:

– Как поживает наша ожидающая прибавления маркиза?

– Ношу какого-то дьяволенка. – Она с тревогой всматривалась в освещенное факелом лицо деверя. – Господи, судя по выражению твоего лица, ты уже слышал новость.

Улыбка исчезла с его лица.

– Какую новость?

Джейн положила руку на его плечо.

– Урожденному Боскаслу к скандалам не привыкать.

– О чем ты говоришь, Джейн?

Она нервно глотнула слюну.

– Я уверена, что Джулия не хотела ничего плохого. Этому должно быть разумное объяснение.

Хит прищурился.

– Чему этому?

– Скандал постепенно сойдет на нет, – невнятно продолжала она. – Поверь, я это знаю по себе.

– Какой скандал?

Она поднялась на несколько ступенек, ее плащ волочился по камню лестницы.

– Отнесись к этому как к произведению искусства, Хит, – бросила она через плечо.

Кажется, она ухмылялась… Неужели он услышал смех в ее голосе?

– Джейн, к чему я должен отнестись как к искусству?

Но она уже скрылась из виду, и до него донеслось лишь несколько слов:

– Считай это… комплиментом.

Через несколько минут Хит выяснил, что означали невнятные речи невестки. В официальной золотой гостиной его поджидал Грейсон. Комната эта служила для приемов. Для драматических событий. Для объявлений о помолвках и отцовских наставлений. Для сообщений о смерти. Не зря ее называли официальной гостиной.

Маркиз стоял перед камином, выпрямившись в полный рост, в забрызганных дорожной грязью сапогах. Заложив руки за спину. Любой другой испытал бы страх, глядя на него, но Хит слишком хорошо знал брата.

Он обвел взглядом комнату, оценивая ситуацию. Гермия и Одем напряженно сидели на диване. Джулия спряталась между ними, как между двумя часовыми.

Хит попытался поймать ее взгляд, но она намеренно смотрела в сторону. Это очень плохой признак. Неужто Грейсон и Гермия догадались, что они с Джулией делали в оружейной?

Неожиданно она посмотрела вверх. Хит залюбовался ее чудесными серыми глазами и улыбнулся ей, но она тут же опустила взгляд. Она явно была смущена. Ухмылка Хита стала еще веселее. Он и подумать не мог, что она будет смущаться после всего того, что они творили.

Но тут его внимание привлек громовой голос Грейсона: его брат орал. Конечно, такое бывало и раньше, но… Хит растерянно огляделся.

– Ты кричишь на меня, Грей?

Грейсон смотрел на него мрачный как туча.

– А ты что, видишь здесь другого скандального брата?

Хит выпрямился, ухмылка застыла на губах.

Грейсон вытащил из-за спины какой-то листок и помахал им в воздухе. Хит мог бы не обратить на это особого внимания, если б не видел, как тихо выскользнули из комнаты Джулия, Гермия и Одем. Они сбежали.

– Стряслось что-то неладное, Грейсон? – тихо спросил он.

Грейсон крупными шагами пересек комнату.

– Я считал тебя человеком ответственным.

– Я такой и есть, – произнес Хит. – Разве это было не так?

– Ой ли? – фыркнул Грейсон. – Я думал, что у меня есть хоть один брат, о котором не нужно постоянно тревожиться, не заварит ли он скандала.

Хит недоуменно потряс головой.

– Что теперь обо мне пишут? Я же не могу защищаться, пока не прочту своими глазами.

– Защищаться? Какая может быть защита от этого?

Грейсон сунул в руки Хиту карикатуру. На какой-то миг Хит не понял, что это такое. Ну да, карикатура. Один из этих бесстыжих, похотливых, иногда остроумных, но часто ядовитых памфлетов. Сатира на светское общество, какие постоянно циркулируют в Лондоне.

Это был печатный рисунок голого мужчины с искаженной анатомией. Шагнув ближе к свету, Хит потрясенно разглядел, что смотрит на себя, и впервые в жизни оцепенел.

– Это ведь ты? – требовательно вопросил Грейсон. – Тут сказано, что это ты.

Хит выгнул бровь.

– Я никогда не представлял себя таким, но это я.

Пожалуй, художник ему польстил… Значит, так видит его Джулия?..

– Как ты допустил подобное?

Хит поднял на Грейсона глаза. Неудивительно, что Джулия и Гермия тихо улизнули подальше.

– Я пошел на это ради благотворительных целей.