– Я больше никогда тебя не потеряю. Мне следовало овладеть тобой много лет назад.

Она устремилась ему навстречу.

– Не думай, что я не грезила об этом.

Он издал горловой стон, ощущая, как трепещет ее тело на грани наслаждения. Ему безумно нравилось, когда она теряет контроль над собой. В голове клубился темный туман желания, а сердце бешено колотилось в какой-то первобытной свирепой ярости.

Как она была прекрасна в своем возбуждении, в своей уязвимости, в своем доверии к нему. Он задержался на миг, чтобы насладиться зрелищем ее восторга.

Сердце постепенно замедляло бешеный бег, но кровь, пульсирующая в теле, еще гремела отчаянным стуком в висках. Хит крепко держал Джулию в объятиях. Это была его женщина. Он вдыхал ее запах, впивал ее тепло.

– Я люблю тебя, Хит Боскасл, – прошептала она.

У него перехватило горло. Он долго ждал ее. За нее он будет бороться и, если понадобится, отдаст жизнь и честь. Время, проведенное вместе, было драгоценным, но и беззаконным… Рассел будет безумцем, если отдаст ее без борьбы.

– Негодник, – промолвила она и тряхнула его за плечо. – Я только что сказала тебе, что люблю, а ты в ответ промолчал?

Он откликнулся тихим дьявольским смешком.

– Запомни, что ты это сказала, Джулия, на этот раз я не юноша, от которого ты можешь сбежать. Я ни за что не сдамся. Я люблю тебя всем своим существом, даже если придется поступиться всем другим, даже если я опозорю нас обоих.

– Меньшего от Боскасла я и не ждала, – нежно проговорила она.

На следующее утро Эмма Боскасл, вдовствующая виконтесса Лайонс, давала уроки этикета в гостиной лондонского особняка младшего брата Девона. Ее чувствительная натура была оскорблена необходимостью давать подобные советы в жилище известного повесы. Если б ей только удалось убедить его и Дрейка утихомириться, осесть и вести себя благоразумно! Слава Всевышнему, Грейсон и Хлоя вступили в брак, а Хит свои сердечные дела не афишировал. Эмма всегда благодарила небеса за то, что могла положиться на Хита и его здравый смысл.

Хлопнув в ладоши, она призвала своих беспокойных учениц к порядку. За всю жизнь ей еще не попадалась такая буйная группа… если, конечно, не считать членов собственной семьи. По правде говоря, самыми непослушными были двое двоюродных Боскаслов, и это родство объясняло их неуемную энергию.

– Хватит разговоров, девушки. И хихиканья. Мы не стая гогочущих гусынь. – Эмма встала на цыпочки, чтобы увидеть, что вызвало такое бурное шушуканье в аудитории, ведь еще минуту назад все ее ученицы были готовы заснуть. – Что это вы разглядываете с таким интересом?

– Картинку, леди Лайонс.

– Изображение греческого бога.

– Ах, – вздохнула Эмма. – Надеюсь, это означает, что вы цените искусство древних.

– По-моему, он вовсе не выглядит древним, – пробормотала одна из девиц.

– Господи, вы только посмотрите на эти внушительные размеры!

Шарлотта Боскасл хихикнула.

Озорной блеск ее глаз заставил Эмму встревожиться. Она решительно вышла на середину класса.

– Ну-ка передайте мне это сию минуту.

Шарлотта подняла на нее невинный взгляд.

– Но ведь это просто нарисованный Аполлон.

Эмма потрясенно ахнула.

– Это карикатура! – воскликнула она. – Одна из скандальных картинок, грязнящих улицы и гостиные нашей страны. О Боже, это же голый мужчина!

– Это не просто мужчина, леди Лайонс, – робко уточнила девочка в очках. – Это ваш брат.

– Мой… – Эмма с недоверием впилась взглядом в карикатуру, дрожавшую в ее руках. – Святые небеса! О небо. Где моя нюхательная соль? Пожалуйста, подайте… Дайте мне стул… где диван?.. Это Хит!

Шарлотта подставила стул.

– Садитесь. Дышите глубже.

Листок с карикатурой упал на пол. Девочка в очках бросилась его поднимать.

– Меня давно интересовало, как же он выглядит. Леди Лайонс, он ведь считается в вашей семье самым уважаемым?..

Шарлотта сокрушенно покачала головой:

– Больше не будет считаться.

Двумя часами позже лорд Девон Боскасл неторопливым шагом направлялся к своему клубу на Сент-Джеймс-стрит. Он приблизился к кучке молодых людей, собравшихся перед знаменитым эркерным окном. Царивший в воздухе дух озорного возбуждения привлек Девона как магнитом.

– Какая фривольность привлекла ставки сегодня? – скучающим тоном осведомился он.

– Вы уже видели это? – изумленно спросил его один из приятелей, откидываясь на спинку стула.

– Что именно я должен был видеть?

– Памфлет, который ходит по Лондону, – ответил кто-то из кучки.

Девон постарался подавить легкую тревогу. В их семье была поговорка: там, где дым, ищи рядом Боскасла. А там, где были дым и скандал, наверняка в самой гуще можно было обнаружить кого-то из членов их семейства.

– Еще слишком мало времени прошло после полудня, чтобы приняться за серьезное чтение.

– Это связано с вашим братом Хитом, – злорадно пояснил кто-то из приятелей.

Девон сначала подумал, что речь идет о Дрейке. Грейсон, маркиз, благополучно женился и практически выпал из череды скандалов. Младший брат, Брэндон, погиб. Сам Девон давно в неприятности не попадал… ну по крайней мере уже целых три недели. А Хит, этот хитроумный дьявол, играл в свои игры слишком скрытно, чтобы попасть на язык сплетникам.

– Что он натворил? – поинтересовался Девон, подходя к полукругу поближе.

– Точнее, что сотворили с ним. Это ведь Хит?

Кто-то подсунул памфлет ему под нос, и глаза Девона потрясенно расширились. Да, это, безусловно, был Хит, каким его вряд ли видели многие. Он стоял в полный разворот перед пылающей колесницей во всей своей натуральной красе, то есть в чем мать родила, с необычайно огромным…

– Это что, такая стрела? – громко вопросил Девон, еле сдерживая смех. – Кто же, черт побери, изобразил такое?

– Озорная леди Уитби. Смотрите, она даже подписала рисунок. Явно вообразить не могла, что его кто-то увидит. Как низко пали великие. Да еще женским старанием. Наверное, Рассела хватит апоплексический удар, когда он увидит Хита в таком виде.

Девон с усмешкой вгляделся в карикатуру.

– Полагаю, что и сам Хит впадет от этого в истерику.

На следующий день «Утренняя хроника» сообщила, что Хит Боскасл сбежал в Гретна-Грин с леди Уитби, печально знаменитой вдовушкой, пристрелившей в Индии британского солдата. Правда, никаких упоминаний, что она в свое время стреляла и в Хита, не было, но статейка намекала, что Джулия уже носит его младенца.

Другая заметка в «Таймс» утверждала, что скандальная парочка скрылась во Франции. Корреспондент сообщал также, что самые популярные лондонские портретисты завалены нежданными заказами изобразить клиентов в виде греческих богов.

Сэр Рассел Олторн прочел обе заметки с каменным лицом в спальне своей любовницы. Он всего час назад вернулся в Лондон. Едва к нему вернулся дар речи, как его любовница, действительно носившая его ребенка, предъявила ему и карикатуру на Хита.

Рассел сорвался с постели, буквально задыхаясь от ярости. Он был утомлен бестолковой и неудачной миссией во Франции и возмущен тем, что ждало его по возвращении.

– Как они могли! – завопил он, потрясая памфлетом. – Мой благородный друг. Друг, которому я принес в жертву глаз! Женщина, которую я спас от скандала и позора…

– Означает ли это, что ты не получишь ее состояния? – спросила любовница, опуская тарелку с кексами.

– Откуда мне знать, что это означает? – взревел он. – Прежде всего это значит, что меня выставили дураком.

Она стряхнула крошки.

– Вообще-то это очень хорошее его изображение.

– Но он же голый!

– Да. Я это заметила. – Она снова вгляделась в карикатуру. – Трудно, знаешь ли, не заметить…

– Не вызывайте скандала, просил я. А они? Что сделали они?!

Она заколебалась.

– Вызвали скандал?

– Ты такая умница, дорогуша… Не перестаешь меня удивлять, – иронически заметил он.