Телеграмма

Берлин, 6 апреля 1941-4.30 Москва, 6 апреля 1941-9.35

№ 703 от 6 апреля Срочно!

Государственная тайна. Может быть расшифровано только чиновником, допущенным к документам, содержащим государственную тайну. Должно быть доставлено немедленно главе дипломатической миссии лично. Ответ курьером или секретным шифром Господину послу лично

Прошу Вас посетить господина Молотова рано утром в воскресенье, 6 апреля, и сообщить ему, что имперское правительство было вынуждено приступить к военным действиям в Греции и Югославии. Имперское правительство было вынуждено предпринять этот шаг вследствие прибытия на греческий материк во все увеличивающихся размерах британских вооруженных сил и вследствие того, что югославское правительство, пришедшее к власти нелегально в результате переворота 27 марта,[157] объединилось с Англией и Грецией. Имперское правительство уже несколько дней располагало точной информацией о том, что югославский генеральный штаб вместе с греческим генеральным штабом и верховным командованием высадившейся в Греции британской экспедиционной армии подготовились к совместным операциям против Германии и Италии. Кроме того, постоянно растущее число сообщений об эксцессах против Германии в Югославии сделали невозможным для имперского правительства оставаться безучастным перед лицом таких событий и далее. Новое югославское правительство взяло этот курс вопреки всем законам и резонам, после того как Германия много лет проводила политику дружбы с этой страной, которая достигла своей кульминации в момент недавнего присоединения Югославии к пакту трех держав.[158] Кроме того, я просил бы Вас в этой связи сослаться на сделанные господину Молотову по многочисленным поводам сообщения о целях и намерениях германского правительства на Балканском полуострове, а именно, что германские действия в этой зоне направлены исключительно на предотвращение получения Англией еще одного плацдарма на континенте, что у Германии в этом районе нет совершенно никаких политических или территориальных интересов, что германские войска уйдут с Балкан после выполнения своей задачи. Прошу Вас сделать это заявление без каких-либо особых ударений, в объективной и хладнокровной форме.

Прошу Вас в данном случае не упоминать сообщение, сделанное Вам Молотовым, о советско-югославском договоре о дружбе. Если же Молотов сам заговорит об этом, тогда прошу Вас ограничить себя замечанием, что Вы послали его сообщение в Берлин, но ответа еще не получили.

По выполнении пошлите телеграфное сообщение.

Риббентроп

Телеграмма

Москва, 6 апреля 1941-19.00 Получена 6 апреля 1941-22.25

Срочно!

№ 818 от 6 апреля

На телеграмму № 703 от 6 апреля

Господину имперскому министру иностранных дел лично

Поскольку Молотов всегда проводит воскресенья за городом, я смог поговорить с ним только сегодня днем в 4 часа. Молотов прибыл в Москву специально для этого.

После того, как я сделал Молотову предписанное сообщение, он несколько раз повторил, что крайне печально, что, несмотря на все усилия, расширение войны, таким образом, оказалось неизбежным.

Молотов не воспользовался случаем упомянуть о советско-югославском пакте. Я поэтому также, согласно инструкции, не поднимал этот вопрос.

Шуленбург

Телеграмма

Москва, 9 апреля 1941 — 21.03 Получена 9 апреля 1941 — 23.05

Срочно!

В дополнение к моей телеграмме № 832 от 7 апреля[159]

Секретно!

Японский министр иностранных дел Мацуока сегодня днем в Кремле снова будет вести переговоры с Молотовым. После обеда, который Молотов назначил ему на сегодняшний вечер, Мацуока отбудет в Ленинград и проведет там четверг. Мацуока отложил свой отъезд до воскресенья. У меня состоялось с Мацуокой несколько бесед, но я так и не добился от него какого-либо прямого ответа на вопросы о его переговорах с Молотовым и об их конкретных результатах. По моему мнению, Мацуока в этих переговорах слишком углубился в детали, и, по существу, теперь от советского правительства зависит, будут ли письменные соглашения. Мацуока обещал информировать меня до своего отъезда в Токио.

Мацуока также рассказал следующее. На завтраке с здешним американским послом Штейнхардтом, с которым у Мацуоки прежде были личные отношения, Штейн-хардт снова и снова пытался узнать у него, было ли принято в Берлине[160] решение о нападении Японии на Америку. Мацуока добавил, что у него сложилось впечатление, что Штейнхардт получил на это прямую директиву от Рузвельта. Естественно, он [Мацуока] ответил, что об этом не было и речи.

Шуленбург

Телеграмма

Москва, 13 апреля 1941-21.00

№ 884 от 13 апреля

В дополнение к моей телеграмме № 883 от 13 апреля[161]

Срочно!

Секретно!

Имперскому министру иностранных дел лично!

Как следует из заявления Мацуоки здешнему

итальянскому послу,[162] заверение Мацуоки, что он прило

жит все усилия для ликвидации японских концессий на

Северном Сахалине, было письменно подтверждено

письмом Мацуоки Молотову.

На вопрос итальянского посла, поднимался ли во

время переговоров Мацуоки со Сталиным вопрос об от

ношениях Советского Союза с Осью, Мацуока ответил, что Сталин сказал ему, что он — убежденный сторонник Оси и противник Англии и Америки.

3. Отбытие Мацуоки задержалось на час, а затем имела место необычная церемония. Явно неожиданно как для японцев, так и для русских вдруг появились Сталин и Молотов и в подчеркнуто дружеской манере приветствовали Мацуоку и японцев, которые там присутствовали, и пожелали им приятного путешествия. Затем Сталин громко спросил обо мне и, найдя меня, подошел, обнял меня за плечи и сказал: «Мы должны остаться друзьями, и вы должны теперь все для этого сделать!» Затем Сталин повернулся к исполняющему обязанности немецкого военного атташе полковнику Кребсу и, предварительно убедившись, что он немец, сказал ему: «Мы останемся друзьями с вами в любом случае». Сталин, несомненно, приветствовал полковника Кребса и меня таким образом намеренно и тем самым сознательно при-влек всеобщее внимание многочисленной публики, присутствовавшей при этом.

Шуленбург

В результате переговоров, происходивших в течение последних дней в Москве между Председателем Совнаркома СССР и народным комиссаром иностранных дел тов. В. М. Молотовым и министром иностранных дел Японии г-ном Иосуке Мацуока, 13 апреля подписан пакт о нейтралитете между Советским Союзом и Японией, а также декларация о взаимном уважении территориальной целостности и неприкосновенности границ Монгольской Народной Республики и Маньчжоу-Го.

В переговорах принимали участие тов. Сталин, а со стороны Японии — японский посол в Москве г-н Татекава.