Молотов ответил, что он с интересом выслушал соображения фюрера и что он со всем согласен. Однако он менее, чем фюрер, компетентен в этом вопросе, так как последний, безусловно, много думал над этими проблемами и имеет о них более конкретное представление. Главным является то, что сначала нужно урегулировать германо-русское сотрудничество, к которому позднее могут подключиться Италия и Япония. В связи с этим не должно быть никаких изменений в том, что уже было намечено; нужно лишь продумать продолжение начатого.
Фюрер упомянул здесь, что будущие шаги будут нелегки, и подчеркнул в этой связи, что Германия не хочет аннексировать Францию, как, кажется, вообразили русские. Он хочет создать всемирную коалицию заинтересованных держав, в которую войдут Испания, Франция, Италия, Германия, Советская Россия и Япония и которая охватит пространство от Северной Африки до Восточной Азии. Она объединит всех тех, кто хочет получить выгоду за счет обанкротившегося британского хозяйства. С этой точки зрения все внутренние противоречия между членами этой коалиции должны быть отброшены или по крайней мере нейтрализованы. С этой целью необходимо урегулировать целую серию вопросов. Сейчас он уверен, что нашел формулировку, которая в равной степени удовлетворит все заинтересованные страны Запада, т. е. Испанию, Францию, Италию и Германию. Было нелегко согласовать точки зрения Испании и Франции, например, в отношении Северной Африки. Однако, понимая, насколько велики будущие возможности, обе страны, наконец, пошли на компромисс. Теперь, после урегулирования на Западе, соглашение должно быть достигнуто и на Востоке. В данном случае это не только вопрос об отношениях между Советской Россией и Турцией, здесь перед нами еще и великое азиатское пространство, включающее в себя и чисто азиатские районы на юге, которые Германия уже сейчас признает сферой интересов России. Это вопрос определения в общих чертах границ будущей деятельности народов и передачи нациям огромных территорий, которые будут полем их деятельности в течение будущих 50-100 лет.
Молотов ответил, что фюрером подняты вопросы, которые касаются не только Европы, но и других территорий. Он хочет обсудить сначала территорию, более близкую Европе, точнее — Турцию. Как черноморская держава, Советский Союз связан с несколькими странами. Вопрос, который только что обсуждался Дунайской комиссией, все еще не урегулирован. Кроме того, Советский Союз выразил свое недовольство Румынии в связи с тем, что последняя приняла гарантии Германии и Италии без консультаций с Россией. Советское правительство уже дважды высказывало свою позицию, и у него сложилось впечатление, что гарантии направлены против интересов Советской России, «если позволительно высказаться прямо». Поэтому встает вопрос об отмене этих гарантий. На это фюрер заявил, что на определенное время это необходимо и поэтому их отмена невозможна. [Молотов же вновь подчеркнул, ] что это затрагивает интересы Советского Союза как черноморской державы.
Молотов затем начал говорить о Проливах, которые, ссылаясь на Крымскую войну[139] и события 1918–1919 гг., он назвал историческими воротами Англии для нападения на Советский Союз. Ситуация теперь для России еще более опасная, так как англичане получили плацдарм в Греции. По соображениям безопасности отношения между СССР и другими черноморскими державами имеют большое значение. В связи с этим Молотов спрашивает фюрера, как посмотрит Германия на предоставление Россией Болгарии, независимому государству, расположенному к Проливам ближе всех,[140] гарантий на точно таких же условиях, на которых Германия и Италия дали их Румынии. Россия, однако, намерена получить на это предварительное согласие Германии, а также, если возможно, и Италии.
На вопрос Молотова относительно позиции Германии по вопросу о Проливах фюрер ответил, что имперский министр иностранных дел уже рассматривал эту проблему и что он предусмотрел пересмотр конвенции в Монтре[141] в пользу Советского Союза.
Имперский министр иностранных дел подтвердил это и заявил, что итальянцы также заняли благожелательную позицию по этому вопросу.
Молотов снова поднял вопрос о гарантиях Болгарии и заверил, что Советский Союз ни при каких обстоятельствах не намерен вмешиваться во внутренние дела этой страны. Они [Советы] не отойдут от этого [обещания] и «на волосок».
Относительно германских и итальянских гарантий Румынии фюрер заявил, что эти гарантии были единственным, что склонило Румынию уступить России Бессарабию без борьбы. Кроме того, из-за своих запасов нефти Румыния представляет для Германии и Италии безусловный интерес, и, наконец, само румынское правительство просило Германию взять на себя воздушную и наземную защиту нефтяных районов, так как оно не считает себя полностью застрахованным от нападений англичан. Напомнив об угрозе вторжения англичан в Салониках, фюрер повторил, что Германия не потерпит подобной высадки, но он дает гарантию, что к концу войны все германские солдаты будут из Румынии выведены.
В ответ на вопрос Молотова, каково мнение Германии в отношении русских гарантий Болгарии, фюрер ответил, что если гарантии будут предоставлены на тех же условиях, что и германо-итальянские гарантии Румынии, то сначала возникнет вопрос о том, запрашивала ли о таких гарантиях сама Болгария. Он не знает о каких-либо запросах Болгарии на эту тему. Кроме того, он, конечно, должен будет узнать мнение Италии, и только после этого он сможет сделать какое-либо заявление сам.
Однако считает ли Россия, что у нее есть шанс гарантировать в достаточной степени свои черноморские интересы в случае пересмотра конвенции в Монтре? Он не ждет немедленного ответа на этот вопрос, так как он знает, что Молотов сначала должен обсудить это со Сталиным.
Молотов ответил, что в этом вопросе у России только одна цель. Она хочет гарантировать себя от нападения через Проливы и хочет урегулировать этот вопрос с Турцией; гарантии Болгарии облегчат ситуацию. Как черноморская держава, Россия имеет право на такую безопасность и уверена, что она сможет найти у Турции понимание в данном вопросе.
Фюрер ответил, что это примерно совпадает с германской точкой зрения, согласно которой только военные корабли России смогут проходить через Дарданеллы свободно, тогда как для всех остальных военных судов Проливы будут закрыты.
Молотов добавил, что Россия хочет гарантировать себя от удара со стороны Проливов не только на бумаге, но и на деле, и он уверен, что она [Россия] сможет достичь с Турцией договоренности по этому вопросу. В связи с этим он снова вернулся к вопросу о русских гарантиях Болгарии и повторил, что внутренний режим страны останется нетронутым, в то время как, с другой стороны, Россия готова гарантировать Болгарии выход к Эгейскому морю. Он снова обращается к фюреру как к человеку, ответственному за всю германскую политику, с вопросом, как отнесется Германия к таким гарантиям.
Фюрер ответил контрвопросом, действительно ли Болгария запрашивала о гарантиях; он вновь заявил, что должен будет узнать мнение дуче.
Молотов указал, что он не просит фюрера об окончательном решении, а лишь о собственном мнении.
Фюрер ответил, что ни при каких обстоятельствах он не может занять определенной позиции, пока он не поговорит с дуче, так как для Германии этот вопрос имеет лишь второстепенное значение. Как великая дунайская держава, она [Германия] заинтересована только в реке Дунае, а не в выходе в Черное море. И если когда-нибудь
она начнет искать повод для трений с Россией, ей не понадобятся для этого Проливы.
Беседа затем снова вернулась к обсуждению великих планов сотрудничества стран, интересующихся обанкротившимся хозяйством Британской империи. Фюрер подчеркнул, что он, конечно, не может быть абсолютно уверен в том, что эти планы выполнимы. Во всяком случае, если они не выполнимы, то упускается великая историческая возможность. После того как эти вопросы будут предварительно обсуждены по дипломатическим каналам, они, вероятно, должны быть еще раз рассмотрены в Москве министрами иностранных дел Германии, Италии и Японии совместно с господином Молотовым.
