И 16 июля 1917 года А.И. Деникин, являвшийся с 5 апреля на­чальником штаба Верховного главнокомандующего, справедливо заявил Керенскому «Когда повторяют на каждом шагу, что причи­ной развала армии послужили большевики, я протестую. Это не­верно. Армию развалили другие... Развалило армию военное зако­нодательство последних месяцев...» Предусмотрительный Дени­кин не стал называть имен Соколова и Керенского — его и так поняли все присутствовавшие при разговоре. И когда 27 августа ге­нерал «порвал с Керенским... армии к этому времени уже, в сущно­сти, не было».

Об адвокате Соколове история забыла; а между тем «везде быв­ший и все знающий», он являлся одним из деятельных фигур сво­его времени. Помимо официальных отношений, организаторов Февраля связывали невидимые узы: как и Керенский, Соколов яв­лялся одним из руководителей масонства и членом «Верховного со­вета» ложи. Не кто иной, как Соколов, «положил начало политиче­ской карьере Керенского». Устроив ему в 1906 году приглашение на громкий процесс над прибалтийскими террористами, он сделал Керенскому рекламу. После этого процесса безвестный адвокат в одночасье оказался знаменитостью.

Но вернемся к 2 марта 1917 года. Этот день стал ключевым для организаторов Февраля. Именно в этот день поступления известия об отречения царя, день создания Временного правительства и публикации Приказа № 1 командующим Петроградским воен­ным округом был назначен генерал-лейтенант Корнилов. Именно будущий организатор Белого движения Лавр Корнилов, оценивая «геройскую заслугу» перед революцией Кирпичникова, взбунто­вавшего Волынский полк, лично наградил фельдфебеля Георгиев­ским крестом

3 марта в особняке князя Путятина по адресу Миллионная, 12, организаторы переворота встретились с Михаилом Романовым, но Великий князь отказался от предложенных трона и короны.

В пользу Учредительного собрания. Никто еще не знал, что с этого момента монархия в России рухнула окончательно. Без надежды на реставрацию династия, правившая Россией с 1613 года, закон­чила свое царствование.

Теперь, подобно отправленным на гильотину Людовику XVI и его жене, Романовых ждало трагическое неизбежное. И путь цар­ской семьи в подвалы Ипатьевского дома определился уже 7 марта 1917-го, когда тот же «генерал Лавр Корнилов лично арестовал в Царском Селе императрицу и детей Николая II». На следующий день, 8 марта, в Могилеве генерал от инфантерии М.В. Алексеев объявил об аресте бывшему императору и сдал его думскому кон­вою.

Командующему Черноморским флотом Колчаку не удалось от­личиться на таком «полицейском» поприще. Как раз в это время Временное правительство вызвало его в Петроград. Поэтому арест находившихся в Крыму великих князей, в том числе Александра Михайловича, произвел заместитель Колчака контр-адмирал В.К. Лукин. То есть все организаторы будущего Белого движения были напрямую взаимосвязаны с практическими политическими шагами заговорщиков Февраля. Собственно, они стали непосред­ственными участниками переворота, лишившего трона Николая II.

В политическом спектре партии, составившие в феврале каби­неты власти России, не представляли собой ничего единого. Наобо­рот, не было ничего более пестрого, разноголосого и противоречи­вого, чем ряды партий, называвших себя «защитниками свободы». Правда, традиционно они делились на «левых» и «правых». К пер­вым относили себя социалисты-революционеры (эсеры), социал-демократы (в лице меньшевиков). Противоположный фланг со­ставляли конституционные демократы (кадеты), члены Союза 17 октября (октябристы), отражавшие в какой-то степени монар­хические настроения.

И хотя по прижившейся терминологии долгое время в исто­риографии считалось, что в стране образовалось двоевластие, но в результате февральского переворота практически «вся власть...» в столице оказалась в руках масонов. Вадим Кожинов обращает вни­мание на то, что «из 11 членов Временного правительства первого состава 9 (кроме А.И. Гучкова и П.Н. Милюкова) были масонами», а из 29 смененных за восемь месяцев его существования минист­ров к масонству принадлежало 23.

Во второй власти: ЦИК Петроградского Совета в масонскую ложу входили и все три члена президиума — А. Керенский, М. Ско­белев, Н. Чхеидзе. Плюс два из четырех члена секретариата — Н. Соколов и К. Гвоздев. Керенский стал членом масонской ложи еще в 1912 году, после избрания в думу Поэтому так называемое двоевластие было лишь фиговым листком для непосвященных — властью в стране заправляли люди «одной команды».

В дни свержения царской власти «и в Москве, и в Петрограде народ гулял, как на Пасху. Все славили новый режим и Республику. «Свобода! Святая Свобода!», все сходили с ума от радости. Мили­ционеры, в студенческих фуражках и с красными повязками на ру­кавах, с дикими криками начали ловить переодетых городовых; грузовики перевозили куда-то людей с оружием. Невский был за­полнен шумной возбужденной толпой. Митинги собирались спон­танно. Достаточно было двум прохожим остановиться и загово­рить, как начинался «митинг».

Эту массовую экзальтацию возбужденных толп народа ссыль­ные ощутили еще в пути. Сталин иронически рассказывал сестрам Аллилуевым, как, захлебываясь от выспренних слов, ораторы на митингах били себя в грудь, многократно повторяя: «Святая рево­люция, долгожданная, родная... пришла наконец-то». Он изобра­жал это в лицах, и слушавшие его понимающе смеялись: так точно он передавал картинную напыщенность трибунов.

Большевики не были непосредственно причастны к этому пер­вому акту российской бури начала века. В период февральских со­бытий основная часть кадрового актива партии находилась либо в эмиграции, либо в ссылке. Присутствие большевиков во власти бы­ло чисто символическим: в лице Молотова и еще нескольких чело­век, которых Керенский в ответ на их личное обращение покрови­тельственно ввел в Петроградский Совет.

Ссыльные прибыли в Петроград утром 12 марта. Российская столица встретила их зимним дыханием Финского залива и жаром политического климата. Они ощутили это сразу, когда, выйдя на платформу из вагона и смешавшись с толпой, пошли по Невскому к Таврическому дворцу, где расположился ЦИК Петросовета. Шел мягкий пушистый снег.

Приехавших встретила Стасова. Она отвела «сибиряков» «во двор», где их ждали Ольминский, Полетаев и члены редакции газе­ты «Правда». Вечером на квартире Ольминского состоялось рас­ширенное заседание ЦК большевиков. Сталина, Каменева и Мура­нова ввели в состав редакции «Правды». В Петрограде Иосиф Джу­гашвили поселился на Васильевском острове, в доме 46 на Среднем проспекте, на квартире баронессы, дочери адмирала Марии Штакельберг. Сюда его привел профессор В.Г. Котельников. Он так и не отбыл полный срок царской ссылки. Иосиф Джугашвили остался «должен» царю три полных месяца — 93 дня.

Большевики разместились в доме балерины Кшесинской. Рас­положенные вблизи от Петропавловской крепости роскошные апартаменты захватили солдаты бронедивизиона; они и подели­лись с ними помещениями. Уже в день прибытия в столицу Сталин был введен в состав ЦК Правда, он получил только совещательный голос — портфели уже были поделены. От прибывших из ссылки лишь Муранов был введен в состав бюро. Однако «дискримина­ция» не смутила Сталина.

Уже на следующий день после возвращения в столицу, 13 мар­та, он публикует в «Правде» статью «О Советах рабочих и солдат­ских депутатов». Называя Советы «органами союза и власти рево­люционных сил России», он призывает рабочих, крестьян и солдат к объединению с целью реального участия в политической жизни. 16 марта появляется его статья «О войне», а затем анализ — «На пути к министерским портфелям». Редакция «Правды» размеща­лась на набережной Мойки. В жилом шестиэтажном доме с номе­ром 32, где на первом этаже размещалась контора «Правды», а на втором две комнаты занимала редакция. Письменный стол, не­сколько стульев и старый диван с выпирающими пружинами, оби­тый черной клеенкой, на котором он иногда ночевал.

Сталин сосредоточился практически на привычном для него за­нятии, партийной печати, но он сразу же оказался до предела за­гружен и организационными делами. Другие полномочия прихо­дили к нему как неизбежная организационная рутина. Уже 15 марта на расширенном совещании Бюро ЦК РСДРП его избра­ли в президиум Бюро ЦК партии, а 18 марта Бюро ЦК делегирова­ло его в состав Исполкома Петроградского Совета рабочих и сол­датских депутатов. В этот же день «Правда» опубликовала его ста­тью «Об условиях победы русской революции».