На днях главком дал Шорину директиву о наступлении с рай­она Царицына на Новороссийск через донецкие степи по линии, по которой, может быть, и удобно летать нашим авиаторам, но уж не­возможно будет бродить нашей пехоте и артиллерии.

Нечего и доказывать, что этот сумасбродный (предлагаемый) поход в среде, враждебной нам, в условиях абсолютного бездоро­жья — грозит нам полным крахом. Нетрудно понять, что этот по­ход на казачьи станицы, как показала недавняя практика, может лишь сплотить казаков против нас вокруг Деникина для защиты станиц, может лишь выставить Деникина спасителем Дона, может лишь создать армию казаков для Деникина, то есть лишь усилить Деникина.

Именно поэтому необходимо теперь же, не теряя времени, из­менить уже отмененный практикой старый план, заменив его планом основного удара из района Воронежа через Харьков — До­нецкий бассейн на Ростов.

Во-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наобо­рот — симпатизирующую нам, что облегчит наше продвижение.

Во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина, — линию Воронеж — Ростов (без этой линии казачье войско лишает­ся на зиму снабжения, ибо река Дон, по которой снабжается дон­ская армия, замерзнет, а Восточно-Донецкая дорога Лихая — Ца­рицын будет отрезана).

В-третьих, с этим продвижением мы рассекаем армию Дени­кина на две части, из коих Добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл.

В-четвертых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который (Деникин) в случае нашего успешного про­движения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдет, если, конечно, к тому времени поста­вим перед казаками вопрос о мире, о переговорах насчет мира и пр.

В-пятых, мы получаем уголь, а Деникин останется без угля.

С принятием этого плана нельзя медлить, так как главкомовский план переброски и распределения полков грозит превратить наши последние успехи на Южном фронте в ничто. Я уже не гово­рю о том, что последнее решение ЦК и правительства — «Все для Южного фронта» — игнорируется Ставкой и фактически уже от­менено ею.

Короче: старый, уже отмененный жизнью план ни в коем слу­чае не следует гальванизировать, — это опасно для Республики, это наверняка облегчит положение Деникина. Его надо заменить дру­гим планом. Обстоятельства и условия не только назрели для этого, но и повелительно диктуют такую замену. Тогда и распределение полков пойдет по-новому

Без этого моя работа на Южном фронте становится бес­смысленной, преступной, ненужной, что дает мне право или, вер­нее, обязывает меня уйти куда угодно, хоть к черту, только не оставаться на Южном фронте. Ваш Сталин».

Необходимость привести этот документ полностью обусловли­вается тем, что это, пожалуй, самый важный документ Граждан­ской войны. Именно принятие плана Сталина стало вехой, пере­ломным пунктом в ходе борьбы Советской власти за право своего существования. Сталин не только предложил, но и отстоял план, определивший исход гражданского противостояния. Уже лишь одно это решение делает его выдающимся стратегом Гражданской войны.

Он был убежден в преимуществах такого решения, и сама го­рячность автора, собирающегося при непринятии его плана «уйти куда угодно, хоть к черту», свидетельствует о той особой остроте и значимости, которую он придавал своему замыслу.

Он все взвесил. Все учел Он предложил главкому С.С. Каменеву назначить командующим фронтом бывшего подполковника цар­ской армии Александра Егорова, которого знал еще по Царицын­ской обороне. Каменев возразил: «По личным свойствам вряд ли справится с такой задачей», но Сталин настоял на этом назначе­нии.

Поэтому, когда 8 октября новый командующий заступил на должность, Сталину не составляло труда привлечь его на свою сто­рону в вопросе выбора направления главного удара. В тот же день запрос об изменении первоначального направления наступления против Деникина был сделан в Москву.

В штаб Южфронта ответ пришел в 3 часа ночи 9 октября. Ди­ректива Каменева дала право на реализацию нового плана.

Теперь замысел Сталина по началу наступления вдоль Курской железной дороги в направлении на Донбасс вступил в стадию реа­лизации. К утру, в 5 часов 25 минут, командующий фронтом под­писал директиву № 10726 оп, в которой ставил конкретные задачи соединениям. Директива была утверждена «членом РВС Южного фронта Сталиным, командюж Егоровым, членом РВС Лашевичем и наштаюж Пиневским».

Итак, через две недели после прибытия Сталина Южфронт вновь открыл свои действия. Однако начало наступления не было усеяно розами. Наоборот, первоначально события разворачива­лись для красных неблагоприятно.

Утром 11 октября, когда Южный фронт двинулся в решающий поход Гражданской войны, его штаб передвинулся в Серпухов, а ударная группа фронта сразу вступила в соприкосновение с про­тивником. Сражение было тяжелым, красные дрогнули и отошли, и 13 октября корниловская дивизия захватила Орел. Но это был последний серьезный успех деникиннев, на следующий день под Орлом в наступление вновь перешла Красная Армия. По левому флангу кутеповского 1-го корпуса ударила латышская стрелковая дивизия, встык Добровольческой и Донской армий вошла кавале­рия Буденного.

После трудных боев город был взят 19 октября, а 24-го конный корпус Буденного с ходу ворвался в Воронеж, выйдя в тыл добро­вольцам На Южном фронте наступил перелом, и с этого момента произошел перелом во всей Гражданской войне. Под напором Красной Армии фронт белых рухнул и стал стремительно откаты­ваться; ряды их таяли от боев и дезертирства; белые опомнились только за Доном

Последний начальник штаба Белой армии генерал-лейтенант Махров писал в воспоминаниях: «Донская армия была в последней стадии разложения. Боевые приказы начальников уже не исполня­лись. Кубанцы игнорировали директивы Ставки и были небоеспо­собны. Только Добровольческий корпус еще сохранял некоторую боевую силу».

Одно время казалось, что главная масса Донской армии превра­тилась в зеленых. «Отступление окончательно превратилось в хао­тическое бегство. Огромные массы казаков и гражданских бежен­цев запрудили тылы и пути отхода Добровольческого корпуса».

Итак, исход Гражданской войны решился на Южном фронте. Позже Ленин сказал Буденному: «Не окажись ваш корпус под Во­ронежем, Деникин мог бы бросить на чашу весов конницу Шкуро и Мамонтова, и Республика была бы в особо тяжелой опасности. Ведь мы потеряли Орел. Белые подходили к Туле».

Ленин, безусловно, прав, отмечая заслугу выдающегося героя Гражданской войны Семена Буденного. Но в первую очередь он должен был отнести эти слова к Иосифу Сталину: не окажись Ста­лин в Реввоенсовете Южного фронта, Советская власть могла бы не устоять.

Впрочем, уже само то, что у красных появилась своя кавалерия, сумевшая «оказаться» в нужное время в нужном месте, тоже было заслугой Сталина. Как отмечалось ранее, Троцкий был противни­ком 1-й кавалерийской дивизии Буденного, и своим возникнове­нием в составе 19-й армии на Царицынском фронте она в значи­тельной степени обязана Сталину. Он и позже лелеял эту дивизию, превратившуюся в конный корпус, а затем в Конармию Буденного.

Еще в начале октября, став членом РВС фронта, в письме Буден­ному он спрашивал, что необходимо для повышения боеспособно­сти войска. В ответе комкор, подробно охарактеризовав проблемы своего соединения, предложил реорганизовать кавалерию в Кон­ную армию.

Сталин по достоинству оценил эту идею и уже 11 ноября утвер­дил решение об организации Конной армии, а 16 ноября выехал в Москву, где на заседании РВС Республики отстоял свое решение. Возвратившись в штаб фронта, 19 ноября 1919 года он подписал приказ о переименовании Конного корпуса в Конную армию. Он был стратегом и мыслил категориями, современными времени. В грядущих боях он рассчитывал на мощную кавалерию и решил ближе познакомиться с боевым соединением. В Воронеж Сталин с Егоровым приехали 29 ноября.