Только в июне Сталин отправил в Центральную Россию 2379 вагонов — два с половиной миллиона пудов продовольственных грузов. Сравним: за май 1918 года по всей России было отгружено хлеба лишь 1662 вагона. Сталин не присутствовал на прошедшем в Москве с 4 по 10 июля V Всероссийском съезде Советов, приняв­шем первую Советскую Конституцию (РСФСР). Это было его де­тище, но он не попал к рождению высшего закона Республики. В эти дни он занимается организацией обороны Царицына. Не состоя­лась и еще одна его миссия.

Организовав отправку продовольствия, Сталин намеревался выехать в Новороссийск, где решалась судьба Черноморского фло­та. Еще с первых чисел мая 1918 года весь Российский флот нахо­дился в Новороссийске. 10 июня Германия предъявила Советско­му правительству ультиматум. В нем требовалось: в девятидневный срок перевести весь Черноморский флот в Севастополь, где был сильный немецкий гарнизон. В случае отказа немцы угрожали на­ступлением на Москву.

Положение становилось патовым. Отдавать флот было нельзя, но и отклонить условия немцев — невозможно. Это означало во­зобновление войны с Германией. В этих условиях Совет народных комиссаров делает два отчаянных хода. Он направил Черномор­скому флоту «открытое радио» с приказом идти в Севастополь, но одновременно в Новороссийск срочно выехал представитель Цен­тра Вахрамеев с секретной директивой — затопить флот.

Такое решение далось тяжело. В состав Черноморской эскадры

входили два дредноута, пятнадцать миноносцев, подводные лодки и вспомогательные суда. В новороссийской гавани состоялись бур­ные многотысячные митинги. Ораторы исступленно били себя в грудь и рвали «тельники», демонстрируя шедевры татуировки. Ко­нечно, это была трагедия. Формально флот сдался. Дредноут «Воля» и восемь эскадренных миноносцев ушли в Севастополь. Однако дредноут «Свободная Россия» и восемь других миноносцев оста­лись на рейде. Наступила ночь. Назавтра срок ультиматума исте­кал, и в четвертом часу дня «Керчь» обошла «Феодосию» с правого борта. Торпедная мина тяжело плюхнулась в воду, матросы сняли бескозырки, текли слезы. Миноносцы держали на мачтах сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь». Через полчаса море опустело. Эфир при­нял радио: «Всем... Погиб, уничтожив часть судов Черноморского флота... Эскадренный миноносец «Керчь».

От участия в трагедии флота Сталина удержали обстоятельства, а в час ночи 7 июля в Царицын поступила срочная телеграмма. В ней сообщалось: «Наркому Сталину. Сегодня около 3 часов дня левый эсер убил бомбой Мирбаха. Это убийство явно в интересах монархистов или англо-французских капиталистов. Левые эсеры, не желая выдать убийцу, арестовали Дзержинского и Лациса и на­чали восстание против нас. Мы ликвидируем (его) сегодня же но­чью беспощадно и скажем народу всю правду: мы на волосок от войны. У нас заложниками сотни левых эсеров. Повсюду необхо­димо подавить беспощадно этих жалких и истеричных авантюри­стов, ставших оружием в руках контрреволюционеров. Все, кто против войны, будут за нас. Итак, будьте беспощадны против ле­вых эсеров и извещайте чаще. Ленин».

Ответ Сталина ушел в 3 часа ночи: «Спешу на фронт. Пишу только по делу. Линия южнее Царицына еще не восстановлена. Го­ню и ругаю всех, кого нужно, надеюсь, скоро восстановим. Можете быть уверены, что мы не пощадим никого — ни себя, ни других, а хлеб все же дадим. Если бы наши военные не спали и не бездельни­чали, линия не была бы прервана; и если линия будет восстановле­на, то не благодаря военным, а вопреки им...Что касается истерич­ных — будьте уверены, у нас рука не дрогнет. С врагами будем дей­ствовать по-вражески».

Пожалуй, без учета этого эмоционального телеграфного разго­вора нельзя полностью понять логику дальнейших поступков и действий Сталина на Царицынском фронте. Дальше он будет по-

ступать сообразно обстановке, взваливая на свои плечи все боль­ший груз ответственности.

Положение Республики действительно был сложным. Извне ее осаждали интервенты. Мятежи сотрясали страну изнутри; восста­ние в Ярославле перекинулось в Муром, Арзамас, Рыбинск. Через месяц чехи и белогвардейцы захватят Казань, где в их руки попадет весь золотой запас Российской империи. В этой все более накаляв­шейся атмосфере атаман Краснов тоже предпринял активные ша­ги. Он рассчитывал овладеть Царицыном силами Донской армии, чтобы затем соединиться с взбунтовавшимся чехословацким кор­пусом, уральскими и оренбургскими белоказаками. В случае объе­динения контрреволюция отрезала северную часть России с Пет­роградом и Москвой от Юга с его запасами хлеба.

Гражданская война довела до крайней степени остроту проти­востояния классов и раскол общества на красных — большевиков и белых — «контру и буржуев». Она открыла выход веками копив­шейся ненависти угнетенных и униженных к паразитированию аристократии, эксплуататоров.

Но если красноармейцев, порой проявлявших в этой антагони­стической борьбе чрезмерную жестокость, можно понять и объяс­нить их поступки: хотя бы «недостаточной грамотностью», то как понять людей, воспитанных заботами гувернеров и гувернанток, прошедших гимназии, институты и юнкерские училища?

«Странная вещь Гражданская война, — записывает в дневнике полковник Дроздовский. — Какое озверение вносит в нравы, ка­кою смертельною злобой и местью пропитывает сердца. Жутки наши жестокие расправы, жутка та радость, то упоение убийством, которое не чуждо многим добровольцам... Сердце мое мучится, но разум требует жестокости».

Но за какие идеалы боролась Белая гвардия, названная так в противовес Красной гвардии? «Какими же принципами руково­дствовалось Белое движение? — вопрошает митрополит Вениамин (Федченков), епископ армии и флота у Деникина и член «совета министров» при Врангеле.

— Сознаюсь, у нас не было не только подробной политико-со­циальной программы, но даже самые основные принципы были не ясны с положительной стороны... Мы боролись против большеви­ков — вот наша цель и психология... Что касается политического строя, то он был неясный, не предрешенческий: вот покончить лишь с большевиками, а там «все устроится».

Как? Опять Учредительное собрание, прежде разогнанное Железняковым? Нет! Об Учредительном собрании и не упоминалось. Что же? Монархия с династией Романовых? «Когда зашла речь о династии Романовых, генерал Врангель бросил горячую фразу, ко­торая поразила даже его сотрудников-генералов: «Россия — не ро­мановская вотчина!»

Кроме полковников, возвышенных демократическим Февра­лем в ранг генералов, двадцатилетних подпоручиков, произведен­ных сразу в полковники, среди белого воинства было много быв­ших кадетов, гимназистов и юнкеров в возрасте 15—18 лет. Мно­гие восприняли Гражданскую войну через призму романов Фенимора Купера, война представлялась неким романтическим приключением. И они усмиряли российский народ со сладостра­стием белых колонизаторов, убивавших американских индейцев.

Командир драгунского эскадрона в корпусе Каппеля штаб-рот­мистр Фролов вспоминал: «Развесив на воротах Кустаная несколь­ко сот человек, постреляв немного, мы перекинулись в деревню. Деревня Жарковка и Каргалинск были разделаны под орех, где за сочувствие большевикам пришлось расстрелять всех мужиков от 18 до 55-летнего возраста, после чего «пустили петуха». Убедив­шись, что от Каргалинска осталось пепелище, мы пошли в цер­ковь... Был страстной день.

На второй день Пасхи эскадрон ротмистра Касимова вступил в богатое село Боровое. Мужики развесили белые флаги и вышли с хлебом-солью. Запоров несколько баб, расстреляв по доносу два-три десятка мужиков, Касимов собирался покинуть Боровое, но его «излишняя мягкость» была исправлена адъютантами началь­ника отряда поручиками Кумовым и Зыбиным. По их приказу бы­ла открыта по селу ружейная стрельба и часть села предана огню».

Подобным образом осуществлялась демократия на террито­рии, подведомственной Верховному правителю, ученому и «сухо­путному адмиралу» Колчаку. В заявлении Центрального бюро профсоюзов Урала отмечается: «Со дня занятия Екатеринбурга и части Урала войсками Временного сибирского правительства., гра­ждане не могут избавиться от кошмара беспричинных арестов, са­мосудов и расстрелов без суда и следствия. Город Екатеринбург превращен в одну сплошную тюрьму, заполнены почти все здания в большинстве невинно арестованными».