– Не вижу во всем этом,- вымолвила Мария,- ничего критически важного для передачи Питеру и остальным, если ты сам не сможешь этого сделать. Это все, что ты собирался мне рассказать?

– Важно то, что я собираюсь сообщить о нездоровье Лаа Эхона, независимо оттого, здоров ли он на самом деле,- сказал Шейн.- Если я прав относительно Лит Ахна, то пока он остается Первым Капитаном, а не уходит в отставку или переизбирается с командного поста, он вправе отдавать приказания, а прочие будут подчиняться. Это может привести к кризису лидерства, которым следует воспользоваться Питеру и его людям, а также может притормозить действия Лаа Эхона и его группы на время, достаточное для того, чтобы я сумел решить проблему с Лит Ахном, как и собирался.

– Ты никогда не говорил мне, как собираешься это сделать.

– Нет, говорил,- возразил он.- Мы устраиваем демонстрацию из тысяч пилигримов вокруг каждого алаагского штаба, а потом Пилигрим говорит алаагам, что мы умрем, если это необходимо, но не будем больше служить им.

– Ты хочешь сказать, что ты им это объявишь.- Ее лицо побледнело.

– Нет, я имел в виду только то, что это скажет Пилигрим - через меня.

– Но это значит, что ты будешь там, лицом к лицу с Лит Ахном.

– Да,- сказал он.- И ты это знала.

– Ты никогда не говорил об этом до сего момента.

– Другого пути нет,- произнес он как можно мягче.- Если я говорю, что мы все скорее умрем, чем останемся скотом алаагов, я тоже должен быть готов к этому.

Она некоторое время молчала.

– Так вот что я должна передать Питеру,- сказала она, и в ее голосе послышалась горечь.- Лучше скажи ему сам, когда увидишь его в Милане.

- Скажу - если смогу.

Она недоуменно посмотрела на него.

- Он будет здесь через день, самое большее - два, и ты говоришь, что практически уверен, будто Лаа Эхон будет отпускать тебя повидаться со мной.

- Да. Но всегда существует возможность…- Он не договорил.

- Ты хочешь сказать,- вымолвила она,- что, уйдя от меня в Милане на доклад к Лаа Эхону в первый раз, ты можешь не вернуться оттуда?

Он глубоко вздохнул.

- Да,- сказал он.- Есть такая возможность.

Они сидели, глядя друг на друга; потом он обнял ее и крепко прижал к себе. Но это не помогло.

– Итак,- начал Лаа Эхон,- ты не смог сказать мне, насколько тебе нравится твой хозяин, потому что у тебя он был один и не с чем было сравнивать. Может, расскажешь мне, каково быть на службе у меня, Шейн-зверь?

Шейн стоял по стойке «смирно» перед письменным столом, за которым сидел Лаа Эхон. Это был его третий день в Милане, и он видел Лаа Эхона в первый раз после приезда. Они были одни в кабинете алаага, обставленном почти так же, как кабинет, в котором обычно происходили беседы Шейна с Лит Ахном. Но Лаа Эхон не делал попыток пересесть на какую-то более комфортную мебель, что могло бы послужить признаком «неофициальной» беседы.

Теперь Шейн был благодарен Лит Ахну за то, что тот отказался передать Лаа Эхону также и Марию. У Марии не было опыта общения с такими алаагами, не было привычки стоять часами, когда тебя допрашивают.

– Я весьма доволен, что меня передали непогрешимому господину,- ответил он сейчас.

– Да,- сказал Лаа Эхон,- Лит Ахн проявил доброту и щедрость, передав тебя мне. В тебе отражается природа твоего хозяина, как и подобает хорошему зверю. Но теперь тебе, разумеется, надо стать отражением моей природы. Я знаю, что тебе разрешили привезти в этот город твою самку-помощницу. Я понял, что ты разместил ее неподалеку отсюда, чтобы вы могли видеться, когда я разрешу тебе это.

– Да, непогрешимый господин.

– Такая ситуация меня тоже устраивает,- в раздумье произнес Лаа Эхон.- Мне интересно будет посмотреть, какое потомство ты произведешь. Но, разумеется, твое основное внимание будет направлено на работу, которая тебе поручена.

– Разумеется, непогрешимый господин.

– Ты действительно увидишь, что работа интересная. Конечно, я не собираюсь присваивать тебе первый ранг в корпусе, который тебе предстоит создать и который будет чем-то напоминать корпус, в котором ты состоял при Лит Ахне. Еще преждевременно решать, кто будет иметь в нем первый ранг. Но ты можешь считать, что в создаваемом сейчас корпусе ты получишь второй ранг и должность Первого Офицера до дальнейших распоряжений. Если я увижу, что такое повышение заслужено тобой, этот ранг ты будешь носить постоянно. Но надо еще посмотреть. У тебя есть вопросы?

– Предпочитаю подумать, прежде чем задавать вопросы непогрешимому господину, чтобы не загружать его вещами, которые смогу выяснить другим путем.

– Это разумно с твоей стороны,- сказал Лаа Эхон.- Тем не менее мне интересно было бы сейчас услышать то, что тебе хочется узнать. Задавай любые пришедшие на ум вопросы, даже если позже поймешь, что они были лишними.

Мозг Шейна лихорадочно работал. Он уже достиг первой цели, которая заключалась в том, чтобы его вовлекли в открытый разговор с Лаа Эхоном. Следующий шаг будет сложнее. Он намеревался сделать вот что - спровоцировать Лаа Эхона на какое-нибудь высказывание, о котором можно было доложить Лит Ахну как о доказательстве нездоровья - по меркам алаагов.

– Я благодарен безупречному господину за внимание,- сказал он.- В таком случае хотел бы спросить вот о чем: полагает ли господин, что у всех командующих в конечном итоге будет свой Корпус курьеров-переводчиков?

– Не вижу в этом необходимости,- сказал Лаа Эхон.- Все, что интересует меня в данный момент,- это моя собственная потребность в таком корпусе. Но я просил тебя задавать вопросы и поэтому отвечу на этот, немного фривольный. Нет, я не думаю, что другим командующим понадобится такой корпус. Я - тот, кого обстоятельства могут однажды сделать Первым Капитаном, поэтому мне полезно набраться опыта в таком деле. Меня озадачило, что твой первый вопрос не касался того, где можно найти прочих потенциальных зверей-работников, которые будут работать с тобой и под твоим началом.

– Непогрешимый господин совершенно прав. Это должен был быть мой первый вопрос.

– Но не был. Я припомню это,- сказал Лаа Эхон,- когда придет время оценить твои достоинства как Первого Офицера. Чтобы ответить на этот вопрос, я провел поиск обучаемых зверей со способностями, и такой поиск дал пока восемь голов. Тебя проводят в помещение, где они уже сейчас ждут тебя, чтобы ты их проэкзаменовал, когда уйдешь от меня.

– Я благодарен непогрешимому господину. Желание господина состоит в том, чтобы я немедленно начал тестировать их с тем, чтобы высказать господину мое мнение о них как будущих членах корпуса?

Выражение лица Лаа Эхона, разумеется, ничего не выдало, но Шейн был уверен, что выиграл очко, задав именно тот вопрос, который тот хотел от него услышать.

– Да, можешь этим заняться, Шейн-зверь,- сказал Лаа Эхон,- и доложи мне о результатах, как только испытаешь всех кандидатов.

– Могу я теперь спросить господина, какое применение в первую очередь найдут себе самые квалифицированные среди них?

И снова у Шейна возникло чувство, что он выиграл очко с правильным вопросом в нужном порядке. Лаа Эхон добрых две минуты сидел, не отвечая; но по некоторым изменениям в выражении его лица и поведении Шейн вдруг понял, что это обычный спектакль и что у миланского командующего ответ готов уже давно. Если бы он был человеком, то принял бы задумчивую позу.

– Это, разумеется, еще надо решить,- сказал Лаа Эхон,- и меня будут интересовать твои идеи на этот счет, когда для этого наступит время. Может быть, ты сам подумаешь о применении для этих кандидатов.

Шейну стало совершенно очевидно, что он - не единственный, кто пытается заставить другого сказать определенные вещи. Лаа Эхон тоже подводил Шейна к высказываниям, которые, будучи произнесены им, оправдали бы то, что мог, не опасаясь, сказать в ответ алааг. Шейн решил, что лучший способ справиться с этим - открыто и прямо идти в ловушку.