– И что привело тебя к этому выводу?

Сэм вздрогнул.

– Осознание того, что все мы не бессмертны и что я могу потерять тебя навсегда из-за собственного идиотизма.

Возможно, сам он верит в то, что говорит, подумала Кирстен.

– Другими словами, ты чувствуешь себя виноватым, потому что думаешь, что этот приступ астмы у меня случился после того, как ты отверг меня, – печально сказала она.

Она почувствовала, как напряглось его тело, когда Сэм выпрямился и отстранил ее от себя, чтобы видеть ее лицо.

– Нет, Кирстен, это не так. Когда мне позвонили и сказали, что у тебя случился приступ, во мне словно что-то проснулось. Сама мысль, что с тобой что-то случится, была для меня невыносимой…

– Я верю, что это так, – прервала его Кирстен. – Я видела, как тебя потрясло известие об отравлении Белинды. Ты винил себя за это и…

– Нет! – Он снова заключил ее в объятия и притянул к себе. – Любовь моя, ты все не так поняла. Два этих случая не имеют никакого сходства. Да, я чувствовал вину за то, что не догадался, какая сильная депрессия у Белинды, но тогда я был виноват как врач, а не как близкий человек.

Сэм замолчал и уткнулся лицом в ее шею.

– Когда я прошлой ночью приехал и увидел тебя, опутанную всеми этими проводами, с трудом дышащую, то чуть не потерял рассудок.

Кирстен верилось в его слова с трудом.

– По тебе этого нельзя было сказать, – остановила она его. – Ты был таким холодным, далеким…

– Только потому, что, поддайся я ужасу, терзавшему меня, я уже ничего полезного для тебя сделать бы не смог, – оборвал ее Сэм. – Я с таким трудом сосредоточился, чтобы не упустить ни малейшей детали из твоего состояния, чтобы знать, как тебе помочь. Ты же знаешь, врачи не могут лечить тех, кого любят!

Тех, кого любят! Неужели Сэм хочет сказать, что и она принадлежит к тем избранным людям, которых он любит? Нет, слишком ясно он уже давал понять, что этого нет и не будет никогда. Тогда что ему нужно? Но, чтобы узнать, Кирстен могла только прямо спросить его об этом.

Халат распахнулся, открыв ее обнаженную ногу, и Сэм провел по ней рукой, отчего по всему телу Кирстен пошли жаркие волны. Она прижалась губами к его виску.

– Сэм, я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Ты хочешь, чтобы я стала твоей любовницей? – Ее голос задрожал.

– Нет, дорогая моя, – возразил он хрипло. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой, матерью моих детей, моя единственная и вечная любовь.

Кирстен отстранилась от него.

– Но ты же сказал…

– Знаю, что я сказал, – перебил Сэм, – но я и понятия не имел, что такое любовь, пока ты не ушла. Я думал, что люблю Белинду, но теперь понял: я заблуждался, просто я неправильно истолковал давнюю дружбу. Это чувство нисколько не походило на любовь и проверки временем не выдержало. Я-то думал, что могу трезво оценивать свои чувства и владеть ими, но когда ты вошла в мою жизнь, то все перевернула. И теперь с моей любовью к тебе я могу справиться не лучше, чем с ураганом.

Кирстен внимательно смотрела ему в лицо. У Сэма удивительная способность убеждать. Особенно ее, Кирстен. Он может заставить ее поверить во все что угодно, но вот только зачем предлагать ей выйти за него, если он ее не любит? Никакого смысла.

– Ты уверен? – дрожащим голосом прошептала она, так отчаянно желая поверить ему, что это даже путало.

Сэм снова привлек ее к себе и поцеловал в волосы.

– Я ни в чем в жизни еще не был так уверен, – шепнул он в ответ. – Разве я когда-нибудь лгал тебе, Кирстен?

Нет, не лгал, не лжет и теперь. Кирстен готова была на одном этом строить свое счастье.

– Мы можем пожениться здесь, в Купер-Каньоне?

Его объятия стали крепче.

– Мы можем пожениться, где ты захочешь, и чем скорее, тем лучше.

Кирстен почувствовала, как уголки ее губ поднимаются в невольной улыбке, и подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Тогда давай поедем домой и начнем строить планы на будущее, – промурлыкала она.

Губы Сэма накрыли ее рот, без всяких слов показывая глубину его любви.

В этот миг у Кирстен мелькнула мысль: Корали будет ужасно довольна – она все-таки нашла жену для доктора Сэма!