Как только дверь за кучером захлопнулась, Эдвард поспешил вернуться к Селин и принялся рассматривать ее с таким вниманием, будто боялся упустить малейшую деталь. Он изучил ее темно-красную бархатную накидку и золотую брошь, насквозь промокшие туфли и неровный подол испачканной грязью юбки. Селин заговорила, старательно подбирая слова:

– Я понимаю, что не совсем та, кого вы ожидали, но я все объясню…

– Не нужно извиняться, мисс, на улице ужасная погода. Любой из нас стал бы похож на мокрую курицу, попади он в такую бурю. Кучеру следовало получше заботиться о вас, чтобы вы не так промокли.

Не успела девушка объяснить, что она не мисс О’Харли, и заикнуться о работе, как в просторном вестибюле показались еще трое мужчин. Двое из них были явно благородного происхождения – высокие, светловолосые, молодые и необыкновенно симпатичные. Они остановились прямо около дверей и с любопытством уставились на прибывшую гостью. Мало этого, из-за спин молодых людей вышел священник с бокалом красного вина в одной руке и куском пирога в другой и тоже принялся пристально рассматривать девушку.

Селин смотрела на них с не меньшим интересом.

Эдвард взял на себя заботу о том, чтобы вежливо представить даме присутствующих:

– Мисс, позвольте вам представить: Стефен и Антон Колдуэллы и, конечно, отец Перес.

– Благослови вас Господь, моя дорогая. Благослови вас Господь, – проговорил священник, запил глотком вина остатки сладкого пирога и громко икнул.

Один из близнецов подтолкнул брата локтем и прошептал:

– Иди за Кордом. Жду не дождусь увидеть его физиономию, когда он на это взглянет.

Селин напряженно замерла, стараясь не смотреть на франтоватых молодых людей. Они вполне могли быть коренными американцами, но, подобно большинству креолов, которых она знала, явно никогда в жизни не занимались никаким трудом. Приятной внешности нельзя доверять – этот урок Селин усвоила еще в раннем детстве, когда видела жестокость красавцев-мужчин, пользовавшихся услугами ее матери. Очень часто самые симпатичные оказывались самыми бессердечными и порочными.

Эдвард, похоже, догадался, что она неловко себя чувствует:

– Я провожу вас в вашу комнату, чтобы вы привели себя в порядок и приготовились к церемонии.

– Какой церемонии?

– Будет весьма забавно, – вполголоса предположил один из близнецов.

Сложив на груди руки и прислонившись к дверному косяку, он наблюдал за происходящим с таким саркастическим выражением лица, что Селин захотелось влепить ему пощечину.

Второй юноша оказался более рассудительным:

– Может, кто-нибудь позовет дедушку?

– Я послал за ним Фостера, – сообщил Эдвард.

Не понимая, кто такой Фостер, Селин быстро огляделась вокруг. Из вестибюля выходило несколько дверей, и к одной из них сейчас и вел ее Эдвард. Остальные присутствующие вереницей двинулись за ними.

– Мне бы хотелось объяснить, – снова попыталась заговорить Селин.

– Позвольте вашу накидку, мисс О’Харли. – Эдвард остановился на пороге большой комнаты, которая больше всего напоминала гостиную.

– Спасибо, не нужно. Я побуду немного в ней, если вы не возражаете. – Селин поплотнее запахнула накидку. В ней было гораздо теплее, чем в платье, которое под ней скрывалось, к тому же она гораздо больше подходила к элегантной обстановке дома.

Когда молодые люди и священник присоединились к ним в гостиной, девушка почувствовала себя еще более неловко. Один из близнецов уселся в кресло около камина из розового мрамора, второй наблюдал за гостьей, продолжая стоять. Священник оглядывался в поисках места, куда бы поставить пустой стакан из-под вина.

– Я должна всем вам объяснить, что я не мисс О’Харли, – заговорила Селин.

– Так это она и есть?

Селин обернулась, услышав незнакомый голос, и оказалась лицом к лицу с седовласым джентльменом, опирающимся на черную трость. Он сверлил ее орлиным взором темных, глубоко посаженных глаз под прямыми черными бровями.

– Я – Генри Моро. А вы, насколько я понимаю, дочь Томаса О’Харли? – Он внимательно осмотрел девушку с головы до ног, словно перед ним стояла первоклассная скаковая лошадка.

Селин невольно поплотнее завернулась в накидку:

– Нет. Я не его дочь, но готова все объяснить. Она сама не смогла приехать, но, когда узнала, что я очень хочу покинуть Новый Орлеан, настояла, чтобы я заняла ее место в карете. Я надеялась найти работу за пределами города.

Селин бросила обеспокоенный взгляд на священника и снова повернулась к седовласому старику.

– Рад, что ваш отец заранее предупредил меня не верить ни единому вашему слову, – резко оборвал ее Моро и обратился к Эдварду: – Проследи, чтобы она привела себя в порядок и через четверть часа была снова здесь.

– Но, сэр, понадобится самое малое…

– Пятнадцать минут, Эдвард. Пусть тебе поможет Фостер, – Словно доказывая, что только он отдает здесь распоряжения, старик повернулся к одному из близнецов: – Стефен, иди и приведи Кордеро. Я хочу, чтобы он незамедлительно спустился сюда. Мы и так слишком задержались. Я хочу поскорее лечь в постель. А вы, отец Перес, – повернулся хозяин дома к священнику, – возьмите вашу Библию, свечи и что там еще необходимо для церемонии. Пока вы занимаетесь подготовкой, заодно стряхните с сутаны сахарную пудру.

Отец Перес внимательно посмотрел на свою сутану, которая действительно оказалась усыпана сахаром и крошками от пирога.

Сердито стряхивая их с живота, он покинул комнату.

– Сюда, пожалуйста, мисс О’Харли, – пригласил девушку Эдвард.

Селин решительно отказалась повиноваться:

– Я никуда отсюда не собираюсь уходить, и я вовсе не мисс О’Харли. – Она повернулась к старику. – Я приехала сюда в поисках работы. Если здесь нет возможности ее получить, пожалуйста, так мне и скажите. Я сразу же уйду.

– Вы и впрямь мастерица, знаете ли! Очень убедительно, милая моя. Джемма, правильно? Ваш отец предупреждал меня, когда мы подписывали брачный контракт, что вы законченная лгунья. Вижу, он был прав.

– Брачный?.. – Селин почувствовала, что ее охватывает паника. – Но я не Джемма О’Харли!

– Вы или не вы приехали в экипаже О’Харли, которым управлял кучер, работающий у О’Харли? И разве в коридоре я видел не сундук, принадлежащий Джемме О’Харли?

– Да, приехала я, и, вероятно, вы видели сундук, но уверяю вас, я вовсе не та девушка, которая должна выйти замуж за какого-то… какого-то…

Если Джемма О’Харли стремилась избежать свадьбы с этим отвратительным человеком, Селин была рада, что может помочь ей в этом.

– За моего внука Кордеро, – сказал старик.

Казалось, Генри Моро стоило труда даже вымолвить имя молодого человека. Селин же была слишком напугана, чтобы почувствовать облегчение хотя бы от того, что этот страшный великан не собирается брать ее себе в жены.

– Забирай ее, Эдвард. Высуши ее или что еще там… – Он отвернулся и, опираясь на трость с серебряным набалдашником, тяжело захромал к окну.

– Антон, – приказал Генри второму близнецу, до сих пор молча наблюдавшему за происходящим, – иди посмотри, почему так задержался Стефен. Ему может понадобится помощь с Кордеро.

«Помощь с Кордеро»? Неужели нареченный мисс О’Харли был ненормальным? Может, он больной или какой-нибудь урод? Что за человека они собирались женить на похожей на ангела Джемме О’Харли, девушке, чье сердце принадлежит Богу?

– Сюда, пожалуйста, мисс. – В голосе Эдварда ясно слышалось глубокое сострадание.

В надежде найти путь к бегству за пределами этой комнаты и стремясь как можно быстрее скрыться от леденящего душу взора старика, Селин повиновалась и последовала за Эдвардом.

По длинному коридору он привел девушку в изящно обставленную дамскую гостиную. Небольшой веселый огонь полыхал в камине, разгоняя мрак и сырость, проникающую через открытые окна. Единственное, о чем мечтала Селин, было упасть в одно из глубоких, с мягкой обивкой кресел и заснуть, но в голове у нее мысли сменяли одна другую с каждым ударом сердца.